Новая эпоха. Аур. Том 2.
Шрифт:
Аур покинул глайдер, а следом за ним вылетел внушительных размеров бокс, большую часть которого занимали вещи, не нашедшие отражения в электронном формате. Но полным он всё равно не был, так как чернокнижник желал доставить своим противникам в лице двух императоров чуть больше головной боли. Едва ли кто-то из них пропустит факт «хищения» части содержимого бокса, и с большой вероятностью подумают они друг на друга, а не на кого-то со стороны. Смещение акцентов здесь, смещение акцентов там – и вот уже на него, на Аура, обращают значительно меньше внимания, чем следовало бы.
Маг хотел выиграть себе хотя
Ауру не требовалось привыкать быть отстающим. Точно так же, как не требовалось учиться проигрывать. Бесспорно, будучи учеником Зерхана, Аур мог явиться к нему и склонить голову, вернувшись под его крыло, но… Было в самой мысли об этом что-то отталкивающее даже несмотря на то, что она соответствовала принципам выбора оптимального пути. Несколько десятков лет чернокнижник учился у этого человека. Уважал его, чтил знания, опыт и мудрость, им накопленные, но всё-таки отделился, найдя свою дорогу. И последнее напутствие, сорвавшееся с уст наставника, только подкрепляло веру Аура в правильность собственного решения. Конечно, после этого Аур не оборвал все связи с учителем, продолжая общаться как через письма, так и лично, но к этому моменту они уже не были учителем и учеником. Был лишь перспективный магистр-чернокнижник Аур из Сиктимы, и доживавший свой век Зерхан Вавилонский.
«Никогда не оглядывайся назад».
Сказанное не вернуть, увиденное не забыть, а сделанное не обратить вспять. Однажды сбросившему ученическую мантию Ауру было бы неправильно вновь идти в ученики к человеку, давшему ему все возможные знания… И окружившего его почти отеческой заботой. Потому-то чернокнижник и решил выйти из конфликта, одну из сторон которого возглавлял единственный дорогой Ауру человек. Живой, а не мёртвый. Безумие ли двигало Зерханом, или у того были какие-то свои, оправдывающие грядущее истребление целой планеты мотивы, но в одном Аур был уверен точно: в этой войне он участвовать не будет. Аур категорически не желал порочить память о человеке, которым Зерхан когда-то был.
«А в том, что он уже не тот, что прежде, я уверен. Время меняет людей…».
Разъехавшиеся в стороны входные двери, обслуга, с готовностью указавшая путь – и вот уже чернокнижник входит в сокрытую под землёй на глубине в полтора десятка метров лабораторию Кощея. Совершенно обычные для рабочего места тёмного мага элементы Аура не впечатлили, но разложенные на тянущихся вдоль стен столах плиты с поблекшими рисунками смогли привлечь его внимание.
– Позволишь?
– Странный вопрос. От тебя в таких обстоятельствах я не ожидал его услышать. – И без того острые черты лица Кощея за прошедшие с момента их последней встречи часы, казалось, ещё сильнее заострились. Усталость ли, или обречённость стала тому виной, но сейчас тёмный маг выглядел подобно ожившему трупу: такой же бледный и истощенный. – Смотри. Но едва ли ты сможешь что-то прочесть: эти плиты не из нашего мира.
– И они хранятся у тебя? – Голос Аура наполнился скепсисом. – Ты ведь шутишь?
– Вовсе нет. Разве я говорил, что это оригиналы? Объемные копии, в точности повторяющие форму, вес и реакции материала на внешние факторы – вот, что это такое.
– Но принципы межмирового перемещения тебе всё же неизвестны?
– Увы. Я не настолько сильный маг, а господин для серьезных дел выбирает действительно талантливых. Хотя… Кому я это объясняю? Его собственному ученику…
Кощей покачал головой, а застывший было изваянием Аур резко обернулся, вперив в собеседника взгляд ярко полыхающих глаз.
– Я не терял время зря. Ты запретил мне покидать это место и разговаривать с кем-либо, но фамильные архивы я перерыл от и до, насколько позволяли сроки. Знаешь, ведь господин Зерхан сам когда-то сказал моему прадеду о том, что тайна рабского контракта была известна только его ученику. Единственному ученику. Ученику, о судьбе которого разузнать ничего не удалось – прошло слишком много лет между твоей «смертью» и возвращением к жизни господина.
– Знание этой тайны ничем тебе не поможет, Кощей.
– Владислав. Так меня назвали родители. – Мужчина подошёл к одному из рабочих столов, опустившись в одно из свободных, не заваленных хламом кресел. – И я понимаю, что моя смерть неизбежна. Ты показал мне слишком многое… Но, быть может, ты согласишься ответить всего лишь на один вопрос?
Аур опустил веки на секунду, гася эмоции и анализируя ситуацию. О том, каким именно будет вопрос, он уже знал, а потому – дал ответ сразу же, одновременно касаясь конструкта рабского контракта. Его приказ шёл вразрез с желаниями самого Кощея, а потому его требовалось слегка усилить.
– Я никогда не шёл против учителя. И видит небо – не хочу идти сейчас. Тебя устраивает такой ответ, Кощей?
– Полностью.
А секундой позже Аур передал команду в печать, гарантируя тем самым безукоризненное исполнение Кощеем этого приказа. Через несколько часов тёмный маг умрёт от естественных причин, не оставив ни улик, ни следов. Смерть настолько банальная, насколько же и обычная.
– Позволишь…
– Нет. Я запрещаю тебе связываться с родными или пытаться оставить им сообщение.
Кощей вздохнул и грустно улыбнулся: он и не ожидал, что человек, решивший его устранить, позволит ему напоследок поговорить с родными. Прожив долгую и богатую на события жизнь, он считал, что повидал уже достаточно. Что с его личностью и характером, подобным закаленной стали, не пристало бояться смерти…
Но почему-то лились слёзы, прочерчивающие на впалых щеках тёмные дорожки, а на душе было нестерпимо грустно. Не за себя, нет: Кощей сожалел о том, что ему не оставили возможности поговорить… Даже просто увидеть дорогих его сердцу людей, которых возведённая в абсолют верность господину так и не сумела заменить.