Новая эпоха. Аур. Том 3

Нетт Евгений

— Могу лишь пожелать удачи, так как мне оставили урегулирование ситуации в регионе, и в столице я появлюсь ещё нескоро. Кому бы сказать за это спасибо…?

— Зерхану, я полагаю. Это ведь его люди устроили засаду, порушив мои планы и убив множество верных трону людей. — Аур, сделал пару шагов по направлению к заходящей на посадку тюрьме, после чего обернулся и добавил: — Мы на одной стороне, Георг. Кем бы ни был Зерхан для меня раньше, но сейчас он — просто обезумевший архимаг, у которого в руках собралось слишком много власти. И я не меньше вашего хочу избавиться от его угрозы.

Георг молча проводил чернокнижника взглядом, покуда тот не скрылся в глайдере, после чего устало выдохнул, покачав головой: вроде умом он и понимал, что этот тёмный

маг является врагом Зерхана, но почему-то интуиция говорила об обратном. Наплевав на попытки его устранения, на действия самого Аура, направленные во вред Зерхану, вопила о том, что он — враг.

Но интуиция иногда ошибалась, и Георг решил, что сейчас — один из таких моментов.

Глава 9

Допрос. В устах каждого человека это слово звучит иначе, ибо вкладываемый в него смысл меняется раз за разом в зависимости от того, кто его произносит. В случае с нарушителями закона и правоохранителями допрос — это мягкие, в рамках закона, попытки подловить «клиента» на его же словах. С военнопленными допрос весьма редко заходит дальше простого причинения боли, но личные мотивы способны превратить это действо в нечто жуткое и неестественное для человека. Убить, насмехаться, избивать — это естественно для животного, обрётшего разум. Это инстинкты. Но пытки, настоящие пытки, тяжело отдаются в обеих сторонах. Таким образом, палачи редко практикуют дольше пары лет, а после до конца дней своих мучаются в сожалениях. Но среди них встречаются те, кто по тем или иным причинам или наслаждается чужими страданиями, или игнорирует их. Первое — психическое расстройство, второе — целенаправленная закалка характера, крепкая воля и умение держать себя в руках. Аур относился ко второй группе, но не брезговал изображать из себя психопата со стажем, дабы жертву одно лишь представление о будущей боли заставляло говорить честно и открыто.

Клон… Нет, Аур Номер Семь, существующий на этом свете всего шестнадцать лет, безгранично верил в отца и сам был способен надевать такую маску, а потому совершенно не боялся угроз. Пытки, и ни с чем несравнимая боль так же оказались бессильны даже несмотря на то, что Аур позаботился о «доставке» нужных ощущений прямо в мозг своего врага. Тот не мог заблокировать боль, не мог перестать чувствовать, как под его кожей ползают пожирающие плоть духи, не мог даже отключиться от болевого шока — не то, чтобы умереть. Аур сам не мог сказать, сумел бы он выдержать нечто такое. Ведь чернокнижник никогда не попадал в плен, да и в принципе не считал это возможным. Он мог погибнуть, но никогда не позволил бы захватить себя живым, так как от способного на такой захват сбежать будет попросту невозможно. Точно так же, как седьмой сейчас, не иметь возможности умереть, испытывая не только физическую, но и душевную боль? Аур никогда бы на это не пошёл.

И дело тут далеко не в его нынешней способности относительно свободно менять тела.

— Вызови менталистов.

Бледный, словно мел, офицер, час назад сменивший напарника и вынужденный наблюдать за процессом истязания пленного, кивнул, практически пулей вылетев из кабинета. Не подвал, а хорошо освещённая комната, наполненная самыми разными магическими устройствами, являлась пыточной. Давно уже прошли те времена, когда такие вещи приходилось прятать под землёй.

— Кха… — Седьмой выдохнул, с трудом набрав в грудь воздуха. — Я просто… умру. Тебе не взломать печати.

— Шансы есть всегда. Зерхан не мог не оставить для себя возможности поработать с твоим сознанием, а там, где есть замочная скважина, существует и возможность её взломать. — Аур совершенно равнодушным взглядом посмотрел на пленника, после чего вернулся к дисплею терминала, на котором отображалась справочная информация по неким конструктам, используемым в сложнейшей ритуальной магии современности. — Ты полностью изолирован от своей магии и души. Только нервная система тебе подконтрольна,

но это ничем тебе не поможет. И, на самом деле, мне всего дважды выпадала возможность захватить живьем кого-то столь же ценного с научной точки зрения. Ты ведь понимаешь, в какой ситуации оказался? И всё равно намерен молчать?

— Я не могу предать своего создателя и отца!

— А разве речь идёт о предательстве? — Аур в два шага приблизился к пленному и, склонившись над ним, прошептал: — Зерхан ведь не просто так вас создал, не считаешь? Вы — мои клоны, а я оригинал. Не обладаю ли я равными с ним правами…?

Слова чернокнижника звучали абсурдно для всех, кроме пленного, с сознанием которого специалисты начали работу сразу после получения приказа. Конструкция пыточной позволяло им избегать личного контакта с целью, чем менталисты нещадно пользовались. Гораздо проще прорваться сквозь защиту, покуда пленник не знает о самом факте начала атаки на его разум.

В качестве же основного метода была избрана стратегия, при которой менталисты притупляли критическое восприятие клона, одновременно усилив его эмоции. Аур же в это время откровенно топтался по больным мозолям цели, расшатывая фундамент, на котором основывалась защита.

— В значительной мере ты — это я. По крайней мере, ты обладаешь моей памятью до, приблизительно, пятидесяти лет. Так ведь? — Чернокнижник пересёкся с пленным взглядом — и тот, к вящему удивлению как самого Аура, так и всех наблюдателей, кивнул. — А хочешь, я покажу тебе, что произошло со мной после? Продемонстрирую общую картину, готовый пазл, сложившийся совсем недавно? — Чернокнижник отошёл к терминалу, вбив пару заранее подготовленных команд. Передать видения, если «пациент» не против, для собравшейся команды магов разума было достаточно легко. Оставалось только наладить контакт, и окончательно разрушить веру клона в своего создателя. — Смотри и думай, обоснована ли твоя верность этому человеку…

Виски Аура начало показывать, что являлось одним из косвенных признаков вмешательства в его сознание. Но сейчас чернокнижник прекрасно контролировал процесс за счёт полученных от всё тех же менталистов магических конструктов, созданных специально для безопасной передачи видений. От самого мага требовалось всего лишь «подавать» материал, в то время как основную работу выполнял концентратор, особенно эффективный именно в таких ситуациях, где алгоритм прост и заранее расписан. Седьмой, в голову которого транслировались выводы оригинала и то, что привело к этим выводам, мелко дрожал, но контакта не прерывал.

— «Хороший знак. Как и предполагалось, души с перезаписанными воспоминаниями эмоционально нестабильны…».

Аур постепенно переходил от «раскрытых» событий своего прошлого к событиям современным, разоблачающим Зерхана как совершенно сошедшего с ума, зациклившегося на бессмертии мага. Добивающим ударом стал отрывок беседы Аура с напавшим на него кукловодом, до последнего хранившим верность своему господину — но жестоко им преданный. Именно в этот момент менталисты ринулись в атаку…

— Я верил… — Неожиданно взгляд пленника остекленел, а мгновением позже его глаза вспыхнули, словно пара маленьких солнц. В то же время показатели биоритмов на экране терминала сошли с ума, а сковывающие клона печати начали самопроизвольно распадаться. Магические оковы, избавиться от которых самостоятельно не смог бы даже сильнейших архимаг из когда-либо живущих, обратились в ничто даже быстрее, чем Аур успел испугаться. Барьеры, тут же им поднятые, сковали клона и лишили того возможности двигаться, но этим всё ограничилось: способность влиять на мир посредством божественной силы заблокировать было невозможно. Клон не мог пошевелиться, не мог воспользоваться магией… Но проблема заключалась в том, что всё это делал кто-то, воспользовавшийся пленником словно временной одеждой. Наблюдающий за всем вживую Аур мог поклясться, что от мозга и органов его единственного потенциального источника информации не осталось ровным счётом ничего. — И всё-таки это ты, Аур. Спустя столько лет…