Новая эпоха
Шрифт:
А затем о ведьме и Вячеславе словно все забыли, даже сама Хромушка. Позже Марина объяснила, что благодаря специальной волшбе, покрову забытья, она дала возможность прихожанам разобраться с насущными проблемами без «кивания» на приреченцев. Ведь всегда велик шанс, что посторонние могут оказаться «крайними».
Когда срывать покровы было уже не с чего, человеческий гнев обратился к единственному оставшемуся в живых врагу, Конраду. Люди, забыв о настороженности по отношению к колдовству, скребли по невидимой преграде ногтями, плевали на неё и безостановочно проклинали неудачливого мародёра. Он в ответ ругался на своём языке, потрясал кулаками, но сделать ничего не мог — все силы уходили на поддержание защиты. Можно было вытянуть жизнь из кого-нибудь, но для этого нужно было преграду убрать. Бывший главарь Свободных понимал, что его уничтожат до того, как он успеет что-либо сделать, поэтому не рисковал, ожидая более удобного момента, и так и сидел посреди двора.
Он не знал, что Марина, постаравшись, может легко снести его самопальный купол. Колдунья не делала этого, ожидая, пока улягутся человеческие эмоции.
— Меня кое-что беспокоит. Я всегда думала, что у нас нет тех, кто готов принять правду — за чужой спиной прятаться легко и спокойно.
Подруга фыркнула:
— Хромушка, милая. Нам нечего было есть. Нечего пить. С каждым годом становилось всё хуже. Если бы мы были избранниками Господа, всё было бы не так, правильно? Давно никто не молился искренне. Разве что Иван и баба Валя. Аристархову слушались лишь в память о батюшке Павле. И о голосе с небес. Ну, и боялись, естественно. Так что правда ни для кого не стала откровением. Наоборот, теперь всё предельно понятно. Ты могла раньше всё рассказать.
Соня вздохнула. Верочка была и права, и неправа одновременно. Возможно, верующих в приходе не осталось, но вряд ли кто-нибудь решился бы на бунт — очень сложно менять существующее положение вещей. Всегда может стать ещё хуже.
— Не вздыхай! — Вера спрятала грудь, приложила заснувшего малыша к плечу «столбиком». — Ты выгляни в окно — никто не страдает от крушения мира, все заняты делом, хоть и плачут на ходу.
Это была правда. Кроме того, когда прихожане немного успокоились и переключились с Конрада на мертвецов, светловолосая женщина сняла с себя и Вячеслава покров и активно включилась в процесс.
Жители Родника всё никак не могли поверить, что нечисть чаще занята своими делами, чем охотой на людей, и что за забором не так опасно, как всегда рассказывала Аристархова. Люди загрузили трупы мародёров в главный автомобиль фридомцев, но выехать за ворота так никто и не решился, невзирая на успокаивающие речи приреченцев. В конце концов, за руль сел Коваль. Только Данила нашёл в себе силы помочь чужаку. Когда мужчина садился на пассажирское сиденье, было слышно, как стучат его зубы. Слава сделал вид, что ничего не замечает. Назад вернулись с пустым кузовом, оставив тела в подвале ближайшей многоэтажки, предварительно поотрубав головы, чтобы не плодить потустороннюю мерзость. Данилу уже не трясло, но он был мрачный и бледный — видимо, неприятная работа далась ему нелегко.
Своих решили захоронить в старой водонапорной башне в нескольких кварталах к востоку — выйти, чтобы выкопать могилы где-нибудь во дворах, люди пока слишком боялись. Башня была кирпичной, и за неимением нормального склепа казалась наилучшим вариантом — уродовать тела друзей никто не хотел. Марина пообещала запечатать дверь магией, чтобы никто из погибших прихожан не превратился в нежить, но посоветовала до ближайшего полнолуния всё-таки устроить погребальный костёр.
Мужчины чинили ворота. Пришлая колдунья пару часов назад рассказала, как обеспечить защиту жилью без человеческих жертвоприношений и сделок с дьяволом. Следовало лишь найти плуг и дождаться захода солнца, до которого оставалось совсем немного.
В библиотеку заглянул Иван:
— Девчонки, хватит прятаться. Все во дворе собрались. Будем решать, что делать с этим уродом. Пойдёмте.
Вера пристроила мирно спящего сына в «кокон» на груди и вышла. Соня с трудом встала и едва не взвыла от боли.
— Болит? — Сочувствующе спросил парень. — Давай, помогу.
Хромушка оперлась на предложенную руку и перенесла на неё свой вес — идти стало немного легче.
— Это ты набегалась, Сонька. Ничего, отдохнёшь пару дней, всё пройдёт. — Успокоил Иван. — Кстати, я тут спросить хотел…
— Давай. — Прошипела Кривицкая. Они спускались по лестнице, и девушка старалась как можно аккуратней шагать.
— В общем, твои способности. — Прихожанин вдруг покраснел.
— Не тяни, Ваня!
— Скажи, а ты можешь вылечить, ну… — парень наклонился к уху Хромушки и зашептал, хотя вокруг никого не было.
Теперь покраснела Софья и от смущения слишком резко выпалила:
— Нет!
Потом добавила уже мягче, словно извиняясь:
— Я ведь неопытная совсем. Ничего не знаю, ничего не понимаю. Вот вернусь — обязательно попробуем разобраться. Ну, с этим твоим…
— Конечно, конечно, я не настаиваю, — быстро ответил парень и неловко сменил тему:
— И надолго ты нас собираешься покинуть?
— Зимой вернусь. — Лестница кончилась, и Софья вздохнула с облегчением.
Уходить из прихода больше не было необходимости, но Марина пару часов назад отвела Кривицкую в сторонку, сказала, что Слава в подробностях рассказал о злоключениях последних дней, и предложила отправиться в Приречье.
— Подумай. У тебя есть возможность облегчить жизнь себе и своим друзьям. Я помогу разобраться в магии, дам теоретические основы, подскажу, в каком направлении работать над собой. Отксеришь несколько книг и свитков, потренируешься под моим присмотром. Я не слишком много знаю, но хоть поймёшь, куда двигаться. Твой дар — врачевание, раз уж с этого всё началось. Но это не значит, что ты не сможешь делать ничего другого. Конечно, ты так и останешься в первую очередь целителем, но, например, швырнуть в очередного мародёра огненный шар тоже было бы неплохо. К тому же у нас можно получить информацию о том, что происходит в мире. Завтра, на рассвете, после обряда опахивания, мы со Славкой уходим. Так что у тебя есть время подумать.
Соня тогда не ответила, но на самом деле сразу же решила, что пойдёт.
Прихожане в полном составе столпились возле Конрада. Он уже не огрызался — сидел на земле и молчал. Да и выглядел помятым. Хромушка догадалась, что он измотал себя своим защитным куполом.
— Уважаемые жители Родника Веры! Я могу выковырять этого человека из его консервной банки. Вы должны решить, что с ним делать. Это — ваш дом, это — ваш враг. Мы с братом не будем вмешиваться и поддержим любое ваше решение. — Марина высказалась и ободряюще улыбнулась людям. — Только имейте в виду — он может сразу перейти в наступление и попытаться кого-нибудь убить. В таком случае я не собираюсь церемониться.
— Да что тут решать! На костёр его!
— Сволочь, его звал сюда кто-нибудь?!
— Никого не пожалели, скоты! В огонь!
Предложения сыпались одно кровавей другого. Внезапно руку поднял дядька Тихон, и все замолчали.
— Братья и сёстры! Тьфу ты, зараза. Товарищи! М-да… — Тихон плюнул на землю и решил не усложнять. — Короче, народ. Мы десять лет людей, что к нам за помощью приходили, скармливали нечистой силе. А сколько своих уничтожили? Жанка, ведь твоего ж мужика к костру приговорили! А Петюню помните? А африканца? Я не хочу дело Аристарховой продолжать. Вот это всё у меня где. — Мужик на миг схватил себя за горло. — Пусть этот урод берёт ноги в руки и уматывает отсюда, я так считаю.