Новая эпоха
Шрифт:
Соня согласно кивнула. И началась беседа.
— Фамилия, имя, отчество.
— Кривицкая Софья Петровна.
— Год рождения.
— Две тысячи седьмой.
— От рождества Христова? — Почему-то уточнила женщина.
— Д-да. — Запнулась Соня.
— Царство, тип, класс?
— Какое царство? — Осторожно спросила девушка.
Женщина вздохнула, закатила глаза и нетерпеливо уточнила:
— Человек, нечисть, нежить, и так далее.
— И так далее?!
— Странно. — Приподняла брови собеседница. — Мне другое показалось, но как пожелаешь. Исправим: «И так далее».
— Нет, нет, что вы! Человек я, человек! — Испугалась Соня.
— То-то же. — Ухмыльнулась работница таможни. — Магические способности имеются?
— Имеются. Уровень не знаю.
— Вот тетёха. Какой ты человек тогда. Инициирована?
— Да. — Кривицкая вспомнила, какой вкусной была вода в колдовском роднике и улыбнулась.
— Запомни, девонька, колдунья ты. Ведьма. Чародейка. Как угодно. А если точнее, — тут старуха втянула носом воздух, — целительница.
Хромушка потупилась. Она знала слишком мало, чтобы вступать в беседы на эту тему.
Вопросы продолжились.
— Цель визита?
Хромушка ответила так, как посоветовала сказать Сычкова:
— Для обучения и обмена опытом.
— Предположительный срок пребывания?
— До первого снега. Предположительно.
— Запрещённые зелья, оружие, артефакты есть?
Соня молча вытащила из корзинки молоток для отбивки мяса, бутылочку с остатками седативного и отцовские часы. Благодаря Марине часы стали не просто предметом памяти, а хранилищем Силы.
— Молоток убери, такая ерунда меня не интересует. Зелье из легальных ингредиентов, а конденсаторы мы вообще в реестр не вписываем. Так что всё в порядке.
Задав ещё несколько вопросов, работница таможни помолчала, затем покосилась на печь в углу и осторожно спросила:
— Может, поможешь старой женщине по доброте душевной? Открой дверцу, подбрось дровишек, пока документы оформлю.
— Простите, я совершенно в печах не разбираюсь. Помогла бы с удовольствием, но вдруг пожар устрою?
Женщина тоскливо вздохнула:
— Надоело, хоть увольняйся. Чёртовы должностные инструкции. Ладно, последнее. Друзья сказали, что я Баба Яга?
Соня вытаращила глаза и отрицательно покачала головой.
— И что ты об этом думаешь? Не страшно? — Баба Яга прищурилась.
— А вам бы страшно не было? — Взорвалась Софья. — Я покинула дом, с незнакомыми людьми, один из которых безбашенный авантюрист, а вторая — ведьма! Меня везли через Туман, я видела такое, такое! Разговаривала с деревьями, чуть не попала под колёса велосипеда! На котором ехал, на минуточку, волк! Так что извините, пожалуйста, но вежливая Баба-Яга за компьютером — это всего лишь незначительная странность, одна из многих за эти дни!
Таможенница расхохоталась:
— Ой, не могу! Насмешила! «Незначительная странность», ха-ха-ха!
Не прекращая смеяться, Яга вытащила из ящика стола прямоугольник ядовито-жёлтого пластика размером с ладонь, процарапала на нём когтем какую-то закорючку и протянула Хромушке:
— Добро пожаловать в Приречье, внучка.
Кривицкая выскочила из избушки, словно пуля.
— Почему не сказали, кто там сидит?!
Коваль смущённо пожал плечами:
— Не кричи, Сонец. Так надо было. Ягуся проверяет на, как бы это сказать…
— Психологическую устойчивость. — Подсказала Сычкова. — Извини, но Славик прав. Мы не можем рисковать, пуская всех подряд. Раньше так и было, всем пытались помочь, но после кое-каких эксцессов пришлось пересмотреть условия гостеприимства и нанять профессионального стража границы миров.
— Пойдём. За избушкой площадка для перехода, машина уже там. — Слава на ходу продолжил объяснять: — Не представляешь, что было в первые годы. Люди валили валом. Растерянные, в шоке. И тут мы, благодетели, спасители: «Гляньте, народ, если включить мозги, не всё так страшно».
— На Приречье обрушились убийства, проклятия, поджоги наших домов. И так далее, и тому подобное. Если бы не ты, мы бы к Ягусе даже не заходили. Ещё раз прошу, извини за эту проверку. Мы уже столько раз обжигались на молоке, что стали дуть на воду. — По тону было ясно, что Марина очень надеется — Хромушка поймёт и простит.
Соня немного успокоилась. Она ожидала чего-то подобного. Времени, проведённого в обществе Коваля, вполне хватило, чтобы понять — у местных довольно странные и сложные отношения с нечистой силой.
За домом находился небольшой дворик. Едва люди оказались рядом с машиной, земля завибрировала.
Софья во все глаза смотрела, как изба постепенно поднимается — две сваи, похожие на огромные куриные ноги, несли его вверх. Когда крыльцо оказалось метрах в двух над землёй, избушка стала поворачиваться вокруг своей оси — «ноги» аккуратно топтались, словно настоящие птичьи лапы. Двор тоже вроде как начал двигаться. Окружающий лес медленно покрылся лиловым туманом, и потом так же медленно показался вновь. Но был уже совсем другим.
Обычным.
Изменилось всё, кроме домика и прилегающей к нему территории. С усталым скрипом избушка присела, немного поелозила по земле, удобней устраиваясь, а затем застыла, словно и не было у неё куриных лап под полом.
[1] Мытня (бел.) — таможня
Глава 9.2
Шоссе не выглядело заброшенным. Конечно, кое-где на асфальте зеленела травка, а обочины представляли собой заросли крапивы и гигантских лопухов, но самые большие ямы на дороге оказались засыпаны щебнем, а на расстоянии двух метров от покрытия с каждой стороны высился забор. Он не особо бросался в глаза из-за буйства зелени перед ним, но путник вряд ли смог бы свернуть с «разрешённого» маршрута. Повинуясь появившемуся после родниковой воды потустороннему чутью, Соня обернулась и увидела, что позади вместо избушки на курьих ножках старая остановка общественного транспорта.