Новая Эпоха
Шрифт:
Но тут скрипнула дверь, на пороге показалась старуха, пригрозила облезлым веником и запричитала:
– Вот упрямец! Говорила – ляг, отдохни, а он про доклады твердит. Служить ему, видите ли, надобно… Да что вы стоите, орясины? Помогите!
– Ты, ведьма, не визжи, – сказал краснолицый воин. – Что за птица? Почему у тебя сидит? Ответишь честно, хибару сжигать не будем.
Угроза явно испугала Рину, так как задохнулась очередным сварливым окриком и часто заморгала. Уронила веник и сложила руки на груди, всхлипнула:
– Ой, соколики, не подумали мы, по доброте душевной приютили.
В подтверждение слов бабка указала на правителя. А тот, подчинившись необъяснимому наитию, вместо того, чтобы рявкнуть на служивых и заявить о своих правах, поднялся и вытянулся как шест, картинно отдал честь.
– Готов к службе, ваши королевские величества!
Недоумение ратников стало почти осязаемым. Краснолицый замер, хмуро глядя на чужака, остальные двигали бровями и сопели, слишком замерзшие и слишком захмелевшие, чтобы рождать дельные мысли. Аш в свою очередь выпучил глаза и скорчил самую идиотскую рожу, на которую был способен, мысленно уговаривая солдат поверить.
И как ни странно получилось. Один из бойцов громко хмыкнул, остальные подхватили смех.
– Бывает же! Слышали, парни? Мы теперь величества.
– А вдруг притворяется? – засомневался краснолицый.
– Да ты глянь на убогого. По голове ведь получил, контузило. У меня батька таким хворал. С войны привели, сказали, геройски защищал какой-то рубеж, вражьей магией накрыло. А потом сослуживцы рассказали – мешок с зерном случайно упал. Но без разницы, родитель потом околесицу нес и в штаны гадил. Головные болячки страшнее любого увечья. Вроде есть человек, а без разума так, овощ…
– С другой стороны ведь можем и выгоду поиметь, – намекающе произнес третий воин. – В погреб отведем, Ойру скажем, поймали на границе. Пусть допрашивает, а нам премию двойным пайком. Слышали, вчера Дагир волчью стаю извел? Болванчика додумался закопать, чтоб маги не учуяли, пару колдунов Миррина с собой взял. Этот видимо выжил, но умом повредился…
– Узнают, что психа бестолкового подкинули, плетьми отхлещут, – угрюмо возразил второй. – Вместо пайка. Пусть бегает, или дозорные зарубят, или… ну вы в курсе. Просто доложим сотнику. Если прикажет, найдем. Без мозгов далеко не уйдет, да и ранен.
В словах бойца почудился какой-то намек, остальные переменились в лице и принялись плевать через плечо.
– Второй вариант не очень, – заметил краснолицый. – Не по-людски.
– А что ты предлагаешь? Зарубить, чтоб не мучился? Безоружного резать противно. Или отдашь свой оберег?
– Я похож на самоубийцу? Пойдем… Забирай его, бабка, от греха.
Но старуха скрылась за дверьми, громыхнула засовом. Воины же потеряли к «дурачку» интерес, отвернулись и тяжело зашлепали по грязи. Один, правда, не забыл подобрать меч, сунул под мышку.
Едва фигуры солдат превратились в смутные размытые пятна на фоне серой пелены, Аш выдохнул и поторопился уйти с улицы. Проскользнул мимо ближайшего сарая, нырнул под мокрые ветви яблонь, и тут, у стены большого амбара остановился, вымученно стер с лица прилипшие комочки глины.
Происходящее
Первым порывом было мчаться без оглядки в Гент. Но затем Альен сообразил, что не представляет, в какой деревне оказался, сколько брести до столицы. Если есть патрули, то наверняка стерегут и окраины, устроили скрытые дозоры, ловушки. Да и кто сказал, что у противников один голем? Если направить войска в лоб, попадут в тот же котел. И говорили о колдунах… Секта Истины?..
Сквозь повязки начала сочится кровь. Аш глубоко задышал, ругая собственную беспомощность. Но собрался с силами, попытался придумать план действий. Он теперь практически не сомневался, что угодил в лагерь заговорщиков. Остатки армии Ривза снюхались с гентскими чернокнижниками, а не разбежались по лесам.
Как бы ни хотелось смыться, следовало разведать обстановку.
Дождь немного ослабел. В зыбкой серой пелене проступили силуэты покосившихся избушек, извилистая улочка. Мокрые деревья и кусты ободранными кошками жались к обочине, прятались за плетнями. Грязные ручьи сбегали с пригорка, расплывались целыми озерами. Пахло прелой соломой и гнилью, отовсюду доносилось журчание и хлюпанье, шуршали ветви…
Присмотревшись, правитель заметил движение. Нет-нет, а кто-то настороженно выглядывал в окно, тени в саду обратились двумя стариками, которые жадно и торопливо обдирали с веток зеленые яблоки, попутно подбирали улиток. По дороге, бряцая железом, прошел наряд стражников, скрылся за поворотом.
Но едва он оторвался от стены амбара и шагнул под кроны, деды-собиратели пугливо разбежались, а лица, маячащие в окошках, растворились в полумраке. За дальними избами мелькнуло черное пятно, сердце неожиданно сковало льдом. Аш почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом. Ощущение знакомое, сталкивался дважды. Один раз под главным корпусом университета, во второй – в том злополучном овраге, где попали в засаду… Тьма!
То ли от гула в ушах, то ли от визгливых мыслей, а шаги услышал слишком поздно. На плечо легла тяжелая ладонь, кто-то швырнул его в душное темное нутро амбара и повалил на охапку прелого сена, зажал ладонью рот.
– Ты что творишь? Жить надоело? Кто ж стоит на пути дымника? Тихо! Услышит – от нас одни шкурки останутся. Не искушай судьбу, пусть уйдет.
Нечто в голосе неизвестного заставило правителя замереть. А затем почувствовал лютый холод, чью-то беззвучную поступь. Серый свет, бьющий из щелей в досках, померк, мрак уплотнился. Но через минуту тусклые лучики снова робко проникли в амбар, и Аш сообразил – нечто ушло.
Нежданным спасителем оказался невысокий плотный мужчина. Судя по всему, спутанные с проседью волосы когда-то имели золотистый оттенок, а драная накидка являлась дорогим плащом. Глубокие же морщины у рта свидетельствовали о веселом нраве – видно, когда-то любил от души посмеяться.