Новая эра пирамид
Шрифт:
Некоторое время работал в президиуме Петроградского исполкома, В 1922–1925 годах — председатель Сибревкома, одновременно член Реввоенсовета Западно-Сибирского военного округа и командующий войсками Сибирского военного округа.
Более того, как пишет Млечин, «Лашевич прошел Первую мировую войну, был дважды ранен. В 1917 году, как депутат Петроградского Совета и член Петроградского комитета партии, сыграл большую роль в переходе войск столичного гарнизона на сторону большевиков. 25 октября его отряд захватил телеграф, Государственный
Теперь поставим рядом с этими известными революционерами и старыми большевиками Григория Ивановича Котовского, и сразу же возникает вопрос: а мог ли он быть назначен на такую высокую государственную должность? Ответ очевиден: нет, потому что командир кавалерийского корпуса, по вполне объективным причинам выдвижения наверх, этой должности соответствовать пока не мог. Да и сам он покидать родные края, свой корпус, огромное хозяйство, в ближайшее время, судя по всему, не собирался.
«Повесть непогашенной луны», которую написал известный тогда писатель Борис Андреевич Пильняк, вышла в майском номере «Нового мира» за 1926 год. Авторское предисловие только усилило интерес к сочинению, сделав его сенсацией: «Фабула этого рассказа наталкивает на мысль, что поводом к написанию его и материалом послужила смерть М. В. Фрунзе. Лично я Фрунзе почти не знал, едва был знаком с ним, видел его раза два. Все это нахожу необходимым сообщить читателю, чтобы читатель не искал в нем подлинных фактов и живых лиц».
Млечин так описывает разразившийся после выхода в свет скандал: «Получалось, что руководство партии обвиняется в смерти Фрунзе. Тираж пятого номера «Нового мира» был конфискован. Руководителям редакции пришлось объясняться в ЦК».
Повести Пильняка было посвящено отдельное решение политбюро. Немногие произведения советской литературы удостаивались такого внимания высшего руководства партии и государства.
Политбюро ЦК ВКП (б) 13 мая 1926 года решило:
«а) Признавая, что «Повесть о непогашенной луне» Пильняка является злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом против ЦК и партии, подтвердить изъятие пятой книги «Нового мира».
б) Поставить на вид членам редакционной коллегии «Нового мира» Луначарскому и Степанову-Скворцову за помещение в «Новом мире» этого рассказа Пильняка, а тов. Полонскому, как члену редколлегии, ответственному за художественный отдел, объявить строжайший выговор.
в) Предложить т. Воронскому письмом в редакцию «Нового мира» отказаться от посвящения Пильняка с соответствующей формулировкой, которая должна быть согласована с Секретариатом ЦК.
г) Редакционной коллегии «Нового мира» одновременно с письмом тов. Воронского опубликовать свое заявление о том, что, присоединяясь к мнению тов. Воронского, она считает напечатайте этого рассказа явной и грубой ошибкой.
д) Снять Пильняка со списка сотрудников журналов «Красная
е) Запретить какую-либо перепечатку или переиздание рассказа Пильняка «Повесть о непогашенной луне».
ж) Поручить тов. Бройдо пересмотреть договор, заключенный Государственным издательством с Пильняком, в целях устранения из издания тех сочинений Пильняка, которые являются неприемлемыми в политическом отношении.
з) Поручить отделу печати ЦК распространить в то же и на остальные советские издательства.
и) Предложить отделу печати ЦК дать печати закрытую директиву по вопросам, связанным с закрытием «Новой России» и изъятием пятой книги «Нового мира», особенно подчеркнув в ней необходимость строго соблюдать разграничение между критикой, направленной на укрепление советской власти, и критикой, имеющей своей целью ее дискредитировать.
к) Констатировать, что вся фабула и отдельные элементы рассказа Пильняка «Повесть о непогашенной луне» не могли быть созданы Пильняком иначе, как на основании клеветнических разговоров, которые велись некоторыми коммунистами вокруг смерти тов. Фрунзе, и что доля ответственности за это лежит на тов. Воронском. Объявить тов. Воронскому за это выговор».
В сталинской команде повесть Пильняка истолковали как попытку оппозиции опорочить генерального секретаря в разгар борьбы против Троцкого. (…)
До появления повести Бориса Пильняка тоже говорили, что смерть Фрунзе подозрительна. Но сходились в том, что операция была плохо проведена. Нарком внешней торговли Леонид Борисович Красин, которого через месяц после смерти Фрунзе положили в ту же Кремлевскую больницу, написал жене: «Лечиться здесь я все равно не буду — особенно после того, когда Фрунзе наши эскулапы так блестяще демонстрировали свое головотяпство».
В «Повести непогашенной луны» речь фактически шла о заговоре.
Когда Фрунзе скончался, Борис Пильняк был за границей. Вернувшись, узнал о смерти председателя Реввоенсовета, наделавшей много шума, и засел за письменный стол. В с читаные недели повесть была закончена.
Многое Пильняку рассказал редактор журнала «Красная новь» литературный критик Александр Константинович Воронский, давно друживший с Фрунзе. Они вместе работали еще в Иваново-Вознесенске, где Воронский редактировал ежедневную газету «Рабочий край».
Потрясенный смертью Фрунзе, Воронский, похоже, и в самом деле считал, что в этом повинно политбюро, которое настаивало на том, что Михаил Васильевич должен активно лечиться. Уже после выхода повести Воронский писал Горькому:
«С высокими людьми после пильняковской вещи у меня довольно натянутые отношения. Меня обвиняют в инспирации Пильняка. Кое-что он, правда, узнал от меня, но в самом главном я неповинен».
У Пильняка, не имевшего медицинского образования, явно был врач-консультант.