Новая Инквизиция
Шрифт:
Но не успел я озвучить свои мысли сослуживцу, как дверь нашей раздевалки распахнулась, с грохотом врезаясь ручкой в стену, и в помещение влетел взъерошенный комбат…
— Лясы точишь, Жарский?! — с ходу вперился он в меня своими злобными глазами-буравчиками. — Ах, как хорошо, что я тебя выцепил!
— Ой, что-то курить захотелось, — тут же подскочил с лавки Виноградов, даже до конца не выбравшийся из своего ИК-Б. — Пойду дымком подышу…
И бочком-бочком свалил мимо Гиштапа, оставив меня один на один с разъяренным полковником. Вот же предатель! Хотя, как мне может
— Здравия желаю, товарищ командир! — невозмутимо встал я, приветствуя старшего. — Вы какими судьбами к нам на опорный пункт забрели?
— Такими, капитан! Ты совсем что ли охренел, собака?! — принялся крыть децибелами меня офицер.
— Возможно, — не стал я отрицать. — А о чем речь?
— В Подольске был?! — обжег меня пылом своей злости Генштаб, и я сразу же понял, чего он такой взвинченный…
— Был, товарищ полковник, — глядя прямо в глаза признался я. — И снова поеду, коли понадобится. А если и это не поможет, то хоть каждый день на побывку кататься стану.
Уловив твердость и непререкаемую уверенность в моих словах, Анатолий Петрович как-то резко сдулся и растерял большую часть своего боевого задора.
— Рассказывай, Жарский, — уже гораздо спокойней попросил он. — Чего у тебя приключилось? Ни за что не поверю, что ты просто так за пятьдесят кэ-мэ поехал на алкашах поразмяться.
— Один из этих алкашей мой батя, — поведал я, держа руки по швам, как примерный срочник.
— О, как! Что-то я не видел среди пострадавших от тебя знакомых фамилий… — недоверчиво прищурился полковник.
— У меня мамкина фамилия, девичья, — услужливо пояснил я.
— Понятно… ну и что с тобой делать прикажешь?! Проблем отцов и детей мне еще не хватало!
— Да срал бы я на такого папашу, ясно тебе, Андрей Петрович?! — вышел я немного из себя. — Пять лет его не видел и еще б столько же не видеть!
— Ну так, а за каким тогда хреном поперся к нему?! — тоже вспылил Гиштап.
— А за таким…
Я прервался на полуслове, потому что дверь душевой открылась и из нее вышел Умар, на ходу растираясь полотенцем.
— Ой… здрасьте! — стушевался он под нашими взглядами. — То есть, я хотел сказать: «Здравия желаю!»
— У тебя спина мыльная, плохо смыл, — прошипел сквозь зубы комбат. — Иди, домывайся!
— Есть! Так точно! Слушаюсь! — выдал сразу все варианты ответа Салманов, которые только пришли ему в голову, и скрылся в душевой.
Зашумевшая секундой позже вода дала понять, что приказ он воспринял слишком буквально.
— Дубль второй, Жарский, — чуть прибил громкость голоса офицер. — Я слушаю тебя.
— Матушку мою эта пьяная морда колотит регулярно, — нехотя признался я. — А она молчит, ничего не рассказывает, никуда не обращается. Жалеет эту падаль старую.
— А ко мне ты не мог с этим прийти до того, как бросился мордобоем заниматься?! Стыдобища! Кадровый инквизитор, командир звена, целый капитан ГУБИ катается по Подмосковью и избивает пьяниц!
— А что бы вы сделали, товарищ полковник?! — в тон
— Да зачем, Жарский?! — негодующе всплеснул руками офицер. — Мы с МВД работаем плотно, они бы нам не отказали в такой малости! Ну что ты как школьник, только кулаками проблемы решаешь?!
— Не верю я, что менты чем-то помогут, — кисло изрек я, а потом без разрешения опустил зад на лавку. — Им бы лишь бы отбрехаться и не работать!
— Ты бы хоть попробовал, прежде чем утверждать. Скажи, как часто твой батяня мать тиранит?
— Не знаю, — покачал я головой. — Но судя по ее больничным, довольно часто.
— Короче, слушай меня, Жарский, — приказным тоном распорядился Гиштап. — Я тебя сейчас из столицы сплавлю на месяцок-другой, дело есть у нас интересное. Поедешь в качестве силовой поддержки в составе комиссии ФСБН в регионы. Подробности тебе на брифинге доведут.
— Не поеду, — сразу же возразил я, — я мать с этим утырком не оставлю.
— А я пока с подольским УМВД попробую мосты навести, — продолжил комбат, будто и не услышал моей реплики. — Так что за отца не переживай, к нему участковые как к себе домой будут наведываться. Пусть только попробует на улице с выхлопом показаться или с бутылкой, сразу в отделение поедет. Я тебе клянусь, затрахают его так, что он пить бросит.
— Спасибо, конечно, Андрей Петрович, но последнее это что-то из разряда фантастики…
— Потом поблагодаришь, — махнул ладонью офицер. — И вот еще что, Жарский, по поводу этих упырей, которых вы сегодня на операции повстречали. Собирай свое звено и ко мне езжай. Только имей в виду, это неофициальный визит будет, и все что я скажу, должно остаться строго между нами. Я вам доверяю, парни, надеюсь, не подведете.
— Эм… конечно, товарищ полковник, — несколько растерялся я. — Мы с Изюмом хорошее отношение ценить умеем, в горячих точках это быстро прививается…
— Вот и отлично. Новобранцу вашему предельно доходчиво объясните о том же.
— Обязательно объясним.
И комбат ушел так же быстро, как и ворвался в опорный пункт, плотно прикрыв за собой дверь. А я остался в полном одиночестве, размышлять над событиями последних дней и гадать, какая хрень произойдет в следующий раз…
Маленькие детские пальцы твердо сжимали грязную рукоятку обточенной отвертки, но Баклан чувствовал ее так четко, будто держал в собственной ладони. Он вел свою послушную куклу на ту самую площадку, где впервые и приметил ее. Высокий воротник несоразмерно большой водолазки, которую юный инфестат напялил на мертвеца, скрывал приметные отпечатки ладоней на шее Влада, оставшиеся после удушении. С момента смерти ребенка минуло уже несколько дней, но кровоподтеки даже и не думали сходить или хотя бы бледнеть. Пришлось отправлять этот ходячий труп в клоповник, который раньше он считал домом, и терпеть нападки пьяной матери. К счастью, она, невзирая на утреннее время, уже достаточно набралась, чтобы не заметить следы на шее младшего сына, и не подняла хай.