Новая Инквизиция
Шрифт:
Поговорив еще несколько минут, бывший спецназовец тепло распрощался со своей собеседницей и закинул мобильник в бардачок.
— Чё ты ушли развесил? — грубо бросил Виноградов парню, нахлобучивая на голову шлем от ИК-Б. — Натягивай маску, сейчас к остальным двинем.
— А с кем вы разговаривали? — попробовал новобранец расположить к диалогу вечно хмурого крепыша.
— Вот это тебя вообще никаким боком колыхать не должно, сечешь? — ожидаемо в штыки воспринял попытку наладить контакт Изюм.
И Салманову не осталось ничего другого, как просто горестно вздохнуть и выполнить распоряжение
Если с Юрой, их командиром, молодой инфестат быстро отыскал точки соприкосновения и после первого же дня ощутил от него теплый эмоциональный отклик, то со вторым напарником все оказалось сильно иначе. Виноградов будто бы ненавидел его, но не говорил, за что именно. При этом всплески раздражения и недовольства в свой адрес Умар собственным даром улавливал с завидным постоянством.
— И куда нас отправляют? — поинтересовался парень, выбирая на этот раз более нейтральную тему.
— В замес! — прохрипел динамик соратника, смазывая интонации. — Дождись, когда в автобус сядем, там все расскажут.
И Салманов послушно примолк. Он уже усвоил — Изюм не Юра, и долго терпеть не станет. Если что не понравится, может и в бубен заехать. А уж после той демонстрации нечеловеческой мощи на татами, когда они зарубились с Факелом, перспективка эта выглядела очень скверно. Так что новоиспеченный инквизитор молча схватил свой «Всполох», что являлся карабином второго поколения и был дальним предком не в пример более продвинутой «Косы», и отправился вслед за покинувшим автомобиль Виноградовым.
Старший товарищ повел его к стоящему за углом автобусу без каких-либо опознавательных знаков, да еще с вкруг затонированными окнами. Передние двери у транспорта оказались гостеприимно распахнуты, а потому они без промедлений забрались внутрь. Но стоило только Умару поставить ногу на подножку, как где-то над его головой раздался пронзительный писк, словно от фонящего микрофона.
— Телефоны сдаем! — строго объявил мужчина в темно-сером кителе и фуражке, сидящий на месте кондуктора.
Он требовательно протянул руку и не опускал ее, пока Салманов в панике хлопал себя по карманам разгрузки, пытаясь отыскать, куда он сунул свой мобильник.
Затем, лишившись средства связи и развлечения, новичок двинулся вглубь салона, украдкой рассматривая массивные фигуры ветеранов-инквизиторов в массивных ИК-Б, и теряющихся на их фоне новобранцев в устаревших защитных костюмах. Таких же неподготовленных и зеленых, в большинстве своем, как и сам Умар. Таковых, кстати, набралось преизрядно, почти целая треть, что позволяло Салманову не чувствовать себя совсем уж белой вороной.
И вскоре после того, как они с Изюмом расселись на свободных местах, а в пассажирский транспорт втиснулось еще несколько бойцов, фээсбээновец в фуражке дал отмашку водителю закрывать двери.
Автобус медленно тронулся, и параллельно с этим
Умар в очередной раз поразился изобретательности инфестатов, сумевших сделать бизнес в российской столице на людских крови и костях. За то время, что он провел с Факелом и Изюмом, он словно бы заглянул в какой-то параллельный мир, где человечество медленно сходило с ума, катясь в бездну забвения. Пытки, ритуальные убийства, похищения людей, подмена должностных лиц куклами-мертвецами, эксплуатация покойников… это даже не десятая часть списка того, что он успел увидеть своими глазами.
Да чего далеко ходить! Вон, на последнем дежурстве они с Изюмом принимали участие в ликвидации банды черных риелторов-инфестатов, что убивали хозяев, поднимали их трупы, а потом прибирали к рукам чужую недвижимость. И в тот день Умару впервые пришлось стрелять в глубоко пожилого человека, переламывая свой собственный стержень. Ведь одним из постулатов воспитания Салманова было уважение и почитание старшего поколения. И даже просто неуважительно обратиться к какому-нибудь престарелому дедушке или бабушке казалась ему чем-то крамольным.
Только непрестанное повторение одной и той же мантры: «Это не живые люди. Это не живые люди. Это не живые…» отчасти могло примирить новобранца с тем, что он делал. Но все равно каждый новый выезд вселял в душу молодого инквизитора страх перед тем, что ему еще придется совершить. А тот факт, что он до сих пор не нашел способа «якориться», как это называет Факел, внушал еще больше опасений. А ну как Умару придется стрелять в ребенка, пусть и мертвого? Вдруг крыша тогда совсем съедет с чердака…
— Шашки проверь, не сиди, как пассажир, — вклинился в невеселые размышления парня голос в наушнике.
Целых несколько секунд Салманову понадобилось на то, чтобы понять, что это Изюм обратился к нему на их персональном канале.
— Да взял я их, вот же… — тихо ответил напарнику новобранец.
— Я вижу, что взял, ты петли проверь, чтоб не рваные были. Остальную экипировку посмотри, БК распредели по разгрузке, лямки и ремни все подтяни, чтоб в самый неподходящий момент ничего не развязалось, — принялся дотошно перечислять Виноградов. — Ствол осмотри, мало ли что. Если время будет, еще бы и патроны твои перебрать по-быстрому. Бывали у прошлого поколения боеприпасов браки…
Виноградов, насколько понял Умар, в ГУБИ служил намного дольше даже их командира. А потому наверняка успел пострелять из такого же «Всполоха», так что ставить под сомнение его слова не приходилось. Кроме того, рабочие моменты были единственной темой для их разговоров, когда инквизитор не являл своего неприятия к молодому коллеге.
Собственно, до самого пункта назначения, новичок только тем и занимался, что ковырялся в своей амуниции, да приглядывался к капсюлям патронов, не особо понимая, по каким признакам выявлять бракованные. И лишь когда их автобус свернул в глухой переулок и открыл двери, подорвался и поспешил к выходу.