Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Коллектив авторов

Широкое внедрение в производство новейших технических достижений и конвейерной системы, стандартизация продукции, создание принципиально новой энергетической базы и разветвленной транспортной инфраструктуры, стабилизировавшей поставки сырья и облегчившей доступ к новым рынкам сбыта, обеспечили крупным предприятиям необычайно высокую рентабельность. Но препятствием для дальнейшего наращивания темпов концентрации производства являлся одновременный рост его капиталоемкости. На прежних стадиях развития капиталистической экономики инвестирование осуществлялось преимущественно индивидуальными предпринимателями. Отсутствовала и развитая система долгосрочного кредита. Теперь же создание промышленных гигантов и постоянное обновление технологической базы производства требовало такой финансовой мощи, которая превосходила возможности даже наиболее состоятельных инвесторов. Это стало причиной широкого распространения в конце XIX в. акционерных обществ, позволявших аккумулировать капиталы мелких и средних собственников, направляя их на развитие ведущих отраслей экономики. Значительно изменились и методы рыночной политики банков. Обладание контрольным пакетом акционерного общества позволяло банку определять стратегию развития производства, масштабы и характер инвестиций. Тем самым, происходило

реальное сращивание банковского и промышленного капитала (возникшую новую форму капитала марксистские исследователи назвали «финансовым капиталом», в дальнейшем в экономической науке закрепилось название «промышленно-финансовая группа»). Прямое или косвенное участие банков в промышленных инвестициях увеличивало динамичность самого банковского капитала. Как следствие росла дифференциация банковского сектора экономики, происходило выделение крупнейших банков в элитарные группы, контролирующие большую часть инвестиционного рынка. Постепенно ведущие банки начали аккумулировать и большую часть мелких вкладов. Захват финансовых рынков сопровождался быстрым вытеснением или поглощением более мелких банков.

Результатом концентрации производства и централизации капитала стало образованием монополий. Само стремление к вытеснению конкурентов и монопольному положению на рынке всегда было присуще капиталистической экономике. Но только в последней трети XIX в. возникли условия для образования монополий как особой формы организации производства и капитала. Укрупнение производственных единиц сокращало число конкурирующих предприятий и повышало возможность согласованной политики производителей на рынке сбыта. Стремительно растущая капиталоемкость современного производства создавала высокий инвестиционный барьер для организации новых предприятий, что также сокращало конкуренцию. Важным фактором монополизации стала уязвимость крупных предприятий с большим основным капиталом – горнодобывающих, нефтеперерабатывающих, металлургических, машиностроительных. Они оказались недостаточно маневренными по отношению к быстрым изменениям рыночного спроса, ориентированными на стабильное расширенное воспроизводство и нуждались в дополнительных гарантиях конкурентоспособности. Именно отрасли тяжелой индустрии с меньшей степенью специализации производства и его массовым, стандартизированным характером оказались основным очагом образования монополий. Наконец, большую роль в монополизации сыграли банки, заинтересованные в получении контроля над целыми отраслями и способные обеспечить для этого необходимую финансовую базу.

Технически и организационно монополии далеко не всегда представляли собой некие крупные предприятия. Монополия конца XIX в. – это прежде всего соглашение об особой политике на рынке, договор, заключаемый с целью обеспечения контроля над рынком сбыта или сферой производства. Соответственно, различалось несколько типов монополий. Низшей формой являлись картели – договоры о регулировании объема производства, условий найма рабочей силы и сбыта продукции, заключаемые при сохранении полной производственной и торговой самостоятельности их участников. При ликвидации торговой самостоятельности и создании единой структуры сбыта монополистическое объединение приобретало форму синдиката. Трест формировал уже фактически единую систему производственного и торгового управления, но не ликвидировал финансовую самостоятельность его участников. Высшей формой монополистических объединений являлся концерн, создававшийся вокруг головного предприятия (холдинга) и связывавший своих участников системой финансирования, скоординированной производственной деятельности (хотя не обязательно совместной), единой рыночной стратегией. В рамках концернов часто сохранялась организационно-управленческая децентрализация, но интеграция капитала обеспечивала наиболее тесные связи по сравнению с другими формами монополистических соглашений.

В отличие от других типов монополий («закрытых» – защищенных юридическими ограничениями, и «естественных» – возникших в силу специфики использования тех или иных ресурсов), новые монополистические объединения являлись «открытыми» – порожденными стихийными рыночными факторами, логикой конкурентной борьбы на рынке. Закрытые и естественные монополии существовали в капиталистической экономике перманентно, но являлись скорее исключением, нежели широкой практикой. Возникновение же открытых монополий отражало формирование особой модели организации производства, переход всей капиталистической экономики в стадию монополистического капитализма. Производственная и технологическая система, основанная на монополистической конкуренции, являлась принципиально новой модификацией индустриальной экономической модели. В то же время она представляла собой результат всего предшествующего развития капиталистической системы, закономерный итог абсолютизации принципов свободного, неограниченного рынка.

Динамика развития монополистической экономики

Процесс монополизации протекал неравномерно, рывками, что прежде всего было связано с влиянием циклических кризисов перепроизводства. Каждый из них приносил образование новой волны монополий и сокращение немонополизированного сектора экономики. Отправной точкой существования монополий как широкомасштабного экономического явления можно считать мировые экономические кризисы 1873 и 1882 гг. С этого времени начинает формироваться новый тип рыночных отношений – на смену свободной конкуренции приходит монополистическая. Ее основу составила особая производственная стратегия – создание массового производства. Эта экономическая модель была не столько ориентирована на реальный рыночный спрос, сколько подчинялась логике максимального производства. Убытки, связанные с производством товарной массы, превышающей платежеспособный спрос, компенсировались вытеснением конкурентов – производственные гиганты получали возможность широко использовать демпинговые методы рыночной ценовой борьбы. Сокращению издержек массового производства также способствовали стандартизация и автоматизация производственного процесса, ускоренное внедрение новейших технических разработок. Конечной целью создания системы массового производства было полное вытеснение конкурентов, т. е. достижение монопольного преобладания на внутриотраслевом рынке. Когда эта цель оказывалась достигнута, монополисты могли уже перейти и в «наступление на потребителя» – вводить так называемые монопольные цены, нарушающие естественный баланс между предложением и спросом в пользу производителя.

Естественно,

что организация массового производства и переход к монополистической конкуренции были теснейшим образом взаимосвязаны с процессами концентрации производства и централизации капитала. Если на первых этапах процесса монополизации преобладали низшие формы объединений – картели и синдикаты, то с конца 80-х гг. XIX в. первенство перешло к трестам, начавшим реальную борьбу за монополизацию отраслей тяжелой индустрии. В отраслях с мелкосерийным производством, общедоступной и стабильной технологией, связанных с разнородным и трудноконтролируемым потребительским рынком, а также в сельском хозяйстве, монополизация первоначально не имела широких масштабов. Общая динамика монополизации достаточно точно отражала чередование циклов экономического роста и кризисов перепроизводства. Каждая волна таких кризисов давала преимущество наиболее мощным товаропроизводителям, обладавшим передовой технологической базой, тесно связанным с банковским капиталом, контролировавшим более широкий потребительский рынок. В положении же банкротов оказывались, как правило, мелкие, немонополизированные предприятия, неспособные проводить активную демпинговую политику в условиях кризиса и депрессии.

Рубежным в развитии капиталистической экономики стал циклический кризис перепроизводства 1900–1903 гг. Новая волна банкротств резко повысила удельный вес монополизированного сектора в экономике ведущих стран Запада. Массовое производство стало доминирующим в промышленной индустрии. Внутриотраслевая конкуренция была частично ликвидирована, частично – ограничена. Естественно, что абсолютное господство монополий в пределах целых отраслей было исключением. В основном складывалась ситуация, когда несколько ведущих монопольных групп боролись за контроль над отраслевым рынком. Такая модель получила название олигополии. Но в целом, механизм монополистической конкуренции и система массового производства стали определяющими в рамках экономической системы индустриального общества. Тем самым, сформировалась особая экономическая модель, изначально ориентированная на абстрактный массовый рынок, ускоренное расширение производства, достижение безраздельного финансового могущества, безусловный и неограниченный экономический рост. Это и стало причиной того, что период существования монополистического капитализма был определен как стадия империализма – тотальной экспансии индустриальной системы.

Завершение перехода от так называемого «классического» капитализма свободной конкуренции к монополистическому капитализму существенно изменило динамику экономического развития ведущих стран мира. Модель массового стандартизированного производства резко увеличила темпы экономического роста. Только за период одного цикла – с 1903 по 1907 г. – суммарная мощность промышленного производства возросла на 40–50 %. В те же годы был совершен рывок в технологическом переоснащении производства. Два циклических кризиса 1900–1903 гг. и 1907 г. стали своеобразными «фильтрами», ликвидировавшими большую часть немодернизированных предприятий. Причем, темпы технологического прогресса были настолько велики, что к 1907 г. в ранг «устаревших» попали производства, оснащенные оборудованием 10–15-летней давности. Монополизация начала распространяться в этот период и на те отрасли, которые оставались оплотом «классического» капитализма, в том числе и на сельское хозяйство, переживавшее в последние десятилетия XIX в. хронический кризис. Отчасти причиной этого наступления была дальнейшая централизация банковской системы, распространение сферы влияния акционерного капитала на новые отрасли. С другой стороны, на смену господствовавшим в течение нескольких лет трестам стали приходить концерны. Эти межотраслевые объединения обеспечивали свободную перекачку капиталов в наиболее рентабельные отрасли и в большей степени были ориентированы на реальный спрос, нежели тресты.

Важным фактором изменения организационной структуры доминирующих промышленно-финансовых групп стала также государственная антитрестовская политика, направленная против наиболее жестких форм монополизма. Приоритет в этой сфере принадлежал США. Еще в 1890 г. Конгресс принял т. н. «Закон Шермана», ставший ядром антитрестовского законодательства. Согласно ему, «всякий договор, объединение в форме треста или любой иной форме или договор с целью ограничения коммерции или торговли между штатами или иностранными государствами» объявлялся незаконным. Однако принятие антитрестовского законодательства отнюдь не означало переход государства к активному вмешательству в экономику. Пресекались лишь наиболее радикальные попытки ликвидации внутриотраслевой конкуренции. Препятствием для согласованной политики на рынке небольших групп крупнейших производителей антитрестовское законодательство быть не могло. Равным образом, действие антитрестовского законодательства не мешало и формированию межотраслевых монополистических объединений, мощных финансовых групп, переходящих к монополизации банковского сектора. Поэтому принятие «закона Шермана» фактически не привело к сокращению темпов монополизации в экономике США. Косвенно оно даже способствовало росту гибкости монополистического капитала, его рыночной маневренности. В европейских же странах переход к антитрестовскому законодательству произошел значительно позднее.

Процесс монополизации стал причиной нового рывка в расширении международных экономических связей. Фактически речь шла о создании мировой капиталистической системы, поскольку модель массового производства, растущая концентрация капитала превратили все мировое пространство в единый потенциальный рынок для экономики немногих империалистических держав. Крупнейшие монополии уже в начале XX в. перешагнули национальные границы. Одним из наиболее доходных видов экспорта стал вывоз капитала, формирующий единый мировой финансовый рынок. Только за первые 13 лет XX в. объем зарубежных капиталовложений крупнейших западных стран удвоился и достиг 44 млрд дол. В тот же период начинается широкое образование международных монополий. Если первые подобные объединения – Международный синдикат по продаже стальных рельсов (1883), Североатлантический союз пароходов (1892), Международный динамитный картель (1896) – представляли собой лишь соглашения по вопросам торговой политики, то в начале XX в. влияние международных монополий начало распространяться и на определение условий найма рабочей силы, распределение инвестиций, распространение новейшей технологии, стандартизацию производства. Важную роль в интернационализации экономики сыграли международные отраслевые конференции и конгрессы промышленников (конгресс хлопчатобумажных фабрикантов в 1906 г., конференция морских кампаний 1906 г., конгресс предпринимателей строительного дела 1912 г. и др.).