Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1
Шрифт:
Другой опорой абсолютизма стала армия, прежде всего офицерский корпус. Для мелкопоместных дворян, разорившихся от многочисленных потрясений, служба в княжеской армии стала единственным способом поправить свое благополучие. Военная профессия открывала перед ними возможность замещения государственных должностей, освобождения от фискальных сборов, приобретения имущества. Милитаризация юнкерства привела, в конечном счете, к формированию военно-государственного союза дворянства и монархии. Безоговорочное подчинение дворян интересам князя компенсировалось широкой программой государственной поддержки на местах. К тому же последствием войн стало распространение наемничества. Собственные войска сдавали герцог Брауншвейгский, графы Ганау, Аншпах, Вальдек и другие. Доход казны на местах в общей сложности составил 33 млн талеров. После того, как ландграф Гессенский во время войны американских колоний за независимость сдал Англии своих солдат, население княжества сократилось на 8 %.
До 1806 г. Габсбурги, стремясь сохранить видимость единства империи, вынуждены были идти по пути редуцирования
В итоге, на территории Германии сложился княжеский абсолютизм с наличием распыленных мелких самостоятельных государств. В Вестфалии на территории в 1200 квадратных миль располагалось 52 государства. Во Франконии на 484 квадратных милях было 29 государств, аналогичная картина и в Швабии. За редким исключением, каждое суверенное государство не превышало площадь в 8 квадратных миль, что, впрочем, не мешало каждому суверену пользоваться всей полнотой власти.
Австрийская держава развивалась как сложный симбиоз народов, правовых и государственных традиций. С конца VIII в. данная территория входила в орбиту франкских интересов, с начала X в. – немецкой колонизаторской политики. Затем путем покупки земель и сложной системы династических браков в состав нового государственного образования вошли районы со славянским, итальянским, французским и голландским населением. В итоге здесь появились соответствующие традиции, юридические нормы и этнические особенности. На внутреннем рынке отсутствовал метрический стандарт, существовали разнообразные формы земельных отношений, имели хождение различные денежные единицы: австрийские фунты и шиллинги, голландские и венгерские гульдены, немецкие талеры, зальцбургские дукаты. Перед австрийскими монархами, таким образом, стояла почти неразрешимая задача: унифицировать нормы права и государственные институты, традиции, включая языковые.
Участие в различных военно-политических конфликтах, возникших в результате династических или союзнических обязательств, стало постоянным фактором развития австрийской монархии. Прямым следствием подобной практики была крайняя зависимость монарха от состояния казны, а точнее, от ростовщиков и банкиров. Предоставленные кредиты корона гасила раздачей государственных должностей, природными ресурсами и ленными владениями. Представители банкирских домов Фуггеров, Кохштеттеров, Вальзеров, Имхофов, Оппенхаймеров со временем превратились в мощную олигархическую прослойку, ставшую серьезным сдерживающим фактором развития и капитализма, и абсолютной монархии. Обратной стороной процесса стало господство в промышленности и торговле не национального капитала, а в основном немецкого (ганзейского). Одна из первых собственно австрийских мануфактур по переработке шерсти открылась в Линце только в 1672 г. В 1676 г. году возникла первая частная табачная мануфактура в Энсе, в 1697 г. – фабрика по производству шелка в Вене. Еще медленнее развивались окраины. Так в Словакии в 1825 г. значился единственный мануфактурист словак, а в Венгрии и Трансильвании национальной промышленной буржуазии не возникло. Все это приводило к неравномерности экономического развития отдельных частей страны, консервации феодальных отношений в деревне и корпоративному строю в городах. В целом слабое развитие новых социальных слоев усиливало влияние на абсолютизм старых сословно-феодальных институтов.
Становление австрийского государства, как единого территориального образования, традиционно связывают с именем эрцгерцога Максимилиана. Объединенные им земли и стали называться собственно Австрией. Обладание потенциально самыми большими экономическими и людскими ресурсами Европы, объективно выдвигало австрийских монархов на роль политического гегемона Европы. Вследствие этого возникала некая двойственность государственного строительства. Оно развивалось по пути укрепления наследственных владений и по пути создания универсальной Священной Римской империи. Отчасти склонность к универсализму объяснялась слабостью национального, собственно австрийского, элемента в политической элите страны. Самого Максимилиана вряд ли можно назвать «чистокровным» австрийцем. Среди пяти поколений его предков значатся 30 иностранцев, включая итальянцев, французов, англичан, русских, португальцев, немцев, литовцев
Чтобы укрепить внутреннее единство государства, корона была вынуждена либо германизировать окраины за счет передачи сеньорий австрийским и немецким дворянам, либо расширять привилегии местных землевладельцев. Круг льгот, предоставленных монархом второму сословию, был довольно широк. Оно было освобождено от уплаты налогов, несения обязательной воинской службы, обладало правом личной неприкосновенности, монополией на занятие высших должностей, избирательным правом. До 1680 г. монархи не вмешивались во взаимоотношения крестьян и помещиков. Города, находящиеся в ленных владениях, если они не считались имперскими, попали в фактическую или юридическую зависимость от феодалов. На местах дворянство сохранило средневековые земские институты: государственные собрания и комитаты в Венгрии и Трансильвании, сабор в Хорватии, сейм в Чехии и Галиции. Несовершенство центрального административного аппарата привело к значительной самостоятельности и экономической независимости аристократии: Кауницы, Коловраты, Ауэрспеги, Турны – в Австрии и Чехии; Бетлен, Эстерхази, Телеки, Банффи Каройи, Палффи – в Трансильвании и Венгрии (всего в Австрии насчитывалось около 500 знатных родов). Постоянно укрепляя свои позиции, они тем самым препятствовали этно-национальному и экономическому объединению страны. Силезское, моравское, чешское, венгерское дворянство долгое время сохраняло земские интересы.
Специфической стороной развития Габсбургской монархии стало увеличение роли религиозных общин при относительной самостоятельности последних от государственной власти. Такое положение сложилось в результате активной миссионерской деятельности церкви в союзе с королем. Укреплялись и создавались новые монастыри и другие центры католицизма. До первой половины XVIII в. в этих землях насчитывалось 250 монастырей, коллегий, резиденций различных католических орденов: иезуитов, бенедиктинцев, не считая белого духовенства. Наиболее мощным был орден иезуитов, имевший в австрийских землях 26 коллегий, 25 семинарий, 13 резиденций, 12 комиссий. Зачастую церкви на местах являлись единственным источником культурных связей между населением. Однако до середины XVIII в. австрийская католическая церковь не стала по-настоящему государственной структурой. До 1690 г. курия подчинялась непосредственно Ватикану. Первым ограничением стал патент Леопольда I, обязавший все католическое духовенство выплачивать в казну часть податей. И только в период просвещенного правления Марии Терезии и Иосифа II церковь была поставлена под контроль государства.
С другой стороны, для защиты своих границ Габсбурги использовали народы, пострадавшие от турецкого нашествия. Из них формировались, так называемые, граничарские полки. Такими народами стали сербы, хорваты и влахи. В конце XVII в. на юге Венгрии было поселено 200 тысяч человек во главе со своим патриархом Арсением Черноевичем. Так возникли Сербска Краина, Воеводина. Сербскому духовенству были даны имперские привилегии на создание собственных школ, церквей и монастырей. Православному клиру были пожалованы земельные владения, предоставлен ряд льгот в налоговом обложении. Там, где не удавалось консолидировать местное население вокруг католического клира, определенную поддержку государства получали протестанты. Так, в Венгрии и Трансильвании обосновались кальвинисты и лютеране. Для контроля и руководства этими приходами было создано специальное государственное учреждение – консистория. Наличие многих конфессий в католическом, по существу, государстве стало реальностью. Корона сознательно пошла на законодательное оформление льгот, включая религиозные свободы. Лишив себя важных инструментов усиления власти – налогов и идеологии, Габсбурги закрепили средневековые магистратуры и административный аппарат. Структура общества в австрийской монархии юридически сохранила сословный характер с сопутствующим ей партикуляризмом вплоть до революции 1848 г.
С XVI в. в Восточной Европе складывается модель так называемой шляхетской демократии. Польша – не единственная страна, где существовали предпосылки для появления государства такого типа. В начале XVI в. схожая ситуация складывалась в Чехии, Венгрии, Валашских княжествах, Саксонии и даже Бранденбурге. Главная проблема Польши вращалась вокруг централизации. Однако здесь существовало два уровня противостояния. Первый – между Польшей и национальными меньшинствами: литовцами, белорусами и украинцами. Второй, как и у любого другого европейского абсолютистского режима, – между государственной властью и произволом вельмож. Одной из главных причин верховенства олигархических группировок над монархией стал специфический процесс социальных преобразований.
Из-за господства ганзейских купцов в патрициате польских городов, собственного польского бюргерства не возникает. Отличаясь языком, культурой и обычаями, защищая, прежде всего, интересы своего союза, а не польского государства, эта категория самоустранилась от политической жизни страны. Этим воспользовалось дворянство, запретив приобретать в городское или частное владение фольварки и близлежащие деревни. Тем самым была закреплена исключительно цеховая организация в городе и пресечена возможность развития мануфактурного производства за его стенами. Наконец, в 1496 г. магнаты и шляхта получили монопольное право на производство и продажу основных статей польского экспорта – хлеба и спиртных напитков, одновременно освободившись от всех видов таможенных сборов. Таким образом создалась сильнейшая внутренняя конкуренция, приведшая в конечном итоге к упадку городов Великой Польши. Если через Гданьск в начале XVII в. только хлеба вывозили до 100 тысяч ласт в год (200 тысяч т), то к концу века эта статья не превышала нескольких т.