Новая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
– По-моему, она мертвее мертвого – раз может не трястись от холода, сидя в полной льда ванне.
– Не торопитесь, – сказал Горралл, закуривая вонючую сигариллу. – Понаблюдаем еще.
Поприветствовав собравшихся, седовласый доктор Преториус разразился сумбурной речью, к которой Штайн не особенно прислушивался, уделив основное внимание самому оратору. Преториус был тощим, смахивающим на птицу человеком с умным морщинистым лицом и темными глазами, прячущимися под кустистыми бровями. Эти брови сходились на переносице, когда их обладатель старался особо подчеркнуть какую-то мысль. Он то и дело пожимал плечами, похохатывал над
Если вкратце, речь Преториуса гласила, что он имеет честь представить собравшимся истинную Невесту моря, недавно скончавшуюся женщину, которую ему удалось вернуть к жизни благодаря древней египетской мудрости. Путь к овладению тайным знанием был долог и опасен, но он, Преториус, его преодолел, чтобы принести людям плоды науки. Оратор заверил, что усовершенствованная им метода способна победить не только смерть, но и старость, ибо что есть старость, как не медленная победа смерти над жизнью? На этом месте Преториус щелкнул пальцами и предложил публике собственными глазами убедиться, что в данный момент Невеста моря мертва. Ванна, будто послушно подчиняясь его приказу, двинулась вперед, под свет факелов.
В черные волосы утопленницы были вплетены бурые ленты водорослей, на шее висело ожерелье из ракушек, каких любой может без труда насобирать на пляже в лагуне.
– Я вижу, среди нас есть лекарь, – Преториус нагло ткнул пальцем в Штайна. – Я вас узнал, сударь. Много наслышан о вашей самоотверженной работе в госпитале Ла Пьета, а также об удивительных новых хирургических приемах, с которыми вы познакомили этот город. Будучи человеком ученым, не окажете ли вы мне любезность освидетельствовать эту бедняжку и сообщить нам, мертва она или жива?
– Действуйте, доктор, – шепнул Горралл, и Штайн вынужден был выйти вперед, одновременно смущенный абсурдностью ситуации и охваченный азартом.
– Итак, каково ваше мнение, коллега? – Преториус льстиво поклонился, вполголоса добавив: – Это настоящее чудо, вы уж мне поверьте, доктор.
Он поднес к розовым губкам девушки маленькое зеркальце, а затем спросил Штайна, видит ли тот признаки дыхания. Штайн почувствовал сильный приторный запах: смесь бренди и розового масла.
– Нет, не вижу, – признал он.
– Громче, доктор, чтобы все эти добрые люди вас услышали.
Штайн повторил.
– Прекрасно, а теперь возьмите ее за запястье. Бьется ли сердце?
Рука девушки была холодна как лед, в котором она лежала. Если пульс и имелся, то настолько слабый и медленный, что за отведенное ему время доктор Штайн не мог его обнаружить. Отстранив Штайна, Преториус сам взял запястье девушки и с тщательно демонстрируемым усилием проткнул ее кисть длинным гвоздем.
– Смотрите! – возопил он с неуместным воодушевлением, потрясая пронзенной рукой. – Все смотрите! Крови нет! Нет! Ну, что вы на это скажите? Может ли живой человек бесстрастно вынести подобные мучения?
Судя по всему, сам Преториус пришел в сильное возбуждение от опыта. Нырнув в дом, он вынес оттуда странное устройство: перевернутый стеклянный тигель, закрепленный на длинном, почти в человеческий рост, стеклянном же «стебле». Внутри тигля извивалась алая шелковая лента, чей конец спускался по «стеблю» к шпинделю в его основании. Преториус
– Один момент, – бросил доктор Преториус, глянув из-под насупленных бровей на зашумевшую толпу и продолжая яростно работать ногой. – Терпение, дамы и господа, еще чуточку терпения. Аппарат следует хорошенько зарядить.
Его голос прерывался, в том числе от волнения. «Любой уважающий себя шарлатан обзавелся бы мальчиком, одетым лишь в крылья херувима, чтобы жать на эту педаль, – подумал доктор Штайн. – И непременно чтоб под барабанную дробь». И все же комический дилетантизм этого представления выглядел более убедительным, нежели отрепетированные спектакли шарлатанов с площади Сан-Марко.
С верхушки тигля были протянуты золотые нити к большой стеклянной банке, заткнутой пробкой и наполовину заполненной водой. Вспотевший от усердия Преториус в последний раз надавил на педаль, затем, небрежно поклонившись публике, с помощью деревянной палочки направил золотые нити прямо в лицо девушки. Раздался треск, с каким на свадьбах лопаются старые бокалы под каблуками гостей. Вдруг глаза девушки распахнулись, и она растерянно огляделась вокруг.
– Теперь она ожила, но у нас в запасе всего несколько драгоценных минут, – пояснил Преториус. – Поговори со мной, милочка. По доброй ли воле ты сделалась Невестой моря?
– Ведь это та самая утопленница, верно? – прошептал Горралл, и доктор Штайн принужденно кивнул.
Достав серебряный свисток, капитан три раза коротко подул в него. Тут же через стены запрыгали стражники, некоторые старухи завизжали. Негодяй, стоявший у ворот, кинулся на Горралла, но тот стремительно выхватил многозарядный пистоль с зубчатым колесиком, укрепленным над рукоятью, и, раз, другой, третий нажав на спусковой крючок, принялся стрелять в привратника. Каждый раз колесико поворачивалось, доставляя в патронник новую пулю и порцию пороха. Бандит повалился на спину, скончавшись раньше, чем во дворе отзвучало эхо выстрелов. Горралл быстро повернулся и направил свое оружие в сторону дверного проема с красными портьерами, но там все уже было объято пламенем. Преториус и мертвая девушка в ледяной ванне исчезли.
Подчиненные Горралла потушили пожар и обыскали винный склад. Единственную улику нашел доктор Штайн: раздавленную ракушку рядом с неприметным люком. Крышку подняли, под ней на глубине нескольких локтей чернела вода. Как определил Горралл, там был проход, ведущий к каналу.
Мертвая девушка не выходила из головы доктора Штайна: ее ледяная кожа, внезапное пробуждение к жизни и замешательство в глазах. Горралл полагал, что это была лишь видимость жизни: мол, тело наверняка сохраняли от тления дубильными веществами, блеск глаз – следствие капли глицерина, а розовый цвет губ – пигмент, вроде пудры, изготовляемой венецианскими аптекарями из толченых жуков.
– Публика уже готова была поверить, что увидит ожившую девушку, и в колеблющемся свете факелов всем начало казаться, что она действительно движется. Надеюсь, вы выступите свидетелем обвинения?
– Я же дотрагивался до нее, – возразил Штайн. – Она отнюдь не была забальзамирована, кожа оставалась мягкой.
– Зимой мясо прекрасно сохраняется в снегу, – парировал Горралл. – А еще говорят, что в далеких индийских странах существуют факиры, умеющие впадать в такой глубокий транс, что не подают никаких признаков жизни.