Новая Кровь. Ассасин
Шрифт:
Тогда я заметила первое несоответствие. Козимо явно метит на трон и отдает приказы большинству заговорщиков, но я же ясно слышала, что в качестве императора планировалось другое лицо. Я конечно могу предположить, что среди этих негодяев половина — умалишенные, но что-то мне подсказывает, что два разных заговора сплелись во едино и есть где-то еще один заговорщик. Причем внешний, на мой взгляд, то есть желающий ослабления Империи.
И вот я сижу теперь в каюте, из одежды мне оставили только нижнее белье и выделили ветхозаветную ночную сорочку. Эта самая сорочка с глухим воротом и подолом ниже пят сантиметров на 20, явно недавно справляла свой двухсотлетний юбилей — вся в рюшечках, кружавчиках, да еще и розовая. И я в ней с распущенными волосами стала похожа на какое-то приведение… розовое. Особенно в тему стали кандалы на руках и на правой ноге. Приковав меня за нижнюю конечность к кровати в каюте, Сайрус долго строил из себя смущение. Почему-то, в этот спектакль я не поверила, но терпеливо выслушала про свое освобождение, когда мы доберемся до его дома, и про то, что мне там очень понравится. Не понравится, гарантирую. Мне вообще любое ущемление моей свободы не нравится. А жара и качка так и вовсе приводят мой организм в самое неблагожелательное расположение духа.
Но как я могла так глупо попасться? Хорошо еще, что никто пока не знает, что я — Ассасин. А если узнают? После слов маркиза, я начиная подозреваться, что меня скоро раскроют. Главное, чтобы это не случилось в ближайшие два-три дня, а там за мной уже и учитель придет. Уж хвостатый-то не упусти случай ткнуть меня носом в мои ошибки, отругать и, может быть, даже выдрать. Попа как-то болезненно сжалась, предчувствуя, что по ней скоро пройдутся как минимум ремнем, как максимум розгами. Эх, а может, будет лучше, если он меня не найдет?
А может можно как-то инсценировать собственную смерть?
В портовый город ворвалась разъяренный блакдимонд, перепугав до мокрых штанов всех стражников. Мощный зверь, полтора метра в холке, сплошные стальные мышцы под толстой шкурой с черной шерстью, и самое страшное — целая пасть длинных и острых зубов, в комплекте с двадцатью когтями, напоминающими загнутые кинжала. Только городской маг сумел сохранить спокойствие перед лицом опасности — он узнал в опасном звере одного из своих преподавателей из Университета, принимавшего эту форму только в минуты опасности и злости.
— Магистр Ину, — окликнул маг зверя.
Черный кот, замерев и прищурив свои желто-зеленые глаза, видимо что-то для себя решил. Уже через миг на месте монстра, напугавшего всю стражу, стоял зооморф, хвост которого нервно хлестал по бокам.
— Моя Ученица должна была вернуться два часа назад из этого городишки. Я чую, что она вошла город, но так и не вышла из него. Собери всех — пусть ее найдут. Запоминай приметы — большие синие глаза, волосы вишневого цвета, рост средний, телосложение хрупкое, полукровка… — сразу перешел к делу Магистр
— Извини, что перебиваю, магистр, но вполне возможно, что девушка просто загуляла и сидит спокойно в одном из кабаков, — раздраженно лез со своим мнением недавний выпускник и штатный маг города.
Не церемонясь, магистр схватил мага за ворот мантии и приподнял над землей, показав в оскале все свои зубы.
— Как был дураком, так им и помрешь! — зашипел Себастьян Ину, теряя над собой контроль. — Талиока — моя УЧЕНИЦА! Она сейчас без сознания и я ее практически не чувствую! Так что собирай всех стражников и пусть обыщут каждый дом, каждый подвал, каждую нору! Теперь ты меня понял?
Несчастный маг, осознав всю глубину лужи, в которую по прихоти судьбы влез, обреченно кивнул. Ведь он так был счастлив, думая, что уехав после выпуска из Университета подальше, избавится от всех неприятных воспоминаний об особо жестоких магистрах. И вот, его главный ночной кошмар здесь, ищет какую-то непутевую девчонку.
— Понял, магистр. Сейчас все организую, только отпустите меня, — смирившись, прохрипел маг.
Жизнь недавнему выпускнику была дороже. Он справедливо рассудил, что уж лучше заполучить в число недовольных целый город, чем одного пушистого зооморфа.
За два часа в городе были обезврежены два притона контрабандистов, гильдия наемных убийц, подпольный рынок рабов, более тридцати нелегальных игорных домов и около пяти сотен девушек легкого поведения без регистрации и лицензии. Ученица магистра найдена не была. Бедный городской маг, прежде чем сообщить эту новость магистру, выпил три дозы успокоительного отвара, но все равно отчаянно трясся и потел.
— Какие корабли недавно выходили из порта? — не дал даже рта раскрыть магистр.
— Так ведь ночь уже на дворе — никто не выходит на ночь глядя! — опешил маг, все же пяться от зооморфа за спины стражников.
— Дык, селедки эти драные полтора часа назад отчалили, — почесал в затылке один и портовых охранителей порядка, — усе как положено, досмотр прошли, пассажиров взяли троих, груз, в столицу свою рыбью направились.
Хвост магистра со свистом рассек воздух и ударом разбил пару булыжников в мостовой.
— Найди мне корабль, неуч! Заплачу пять тыс-с-сяч той команде, что приготовить с-с-с-свое судно к отплытию быс-с-стрей! — в голосе магистра отчетливо стала проявляться его взбешенная звериная сущность.
Городской маг еще осмыслить не успел приказ, а уже бодрым галопом мчался в сторону портовых таверн, что бы огласить предложение навязчивого магистра Ину. И по пути он мысленно проклинал тот день, когда решил учиться в Университете. Полно ведьдругих учебных заведений, где было бы спокойней и дешевле!.
— А эта посудина может быстрее плыть? — раздраженно поинтересовалась я у своего заботливого тюремщика, Сайруса.
— А что, не терпится увидать нашу страну? — удивился он моему вопросу.
А кто бы не удивился на его месте? Где это слыхано, чтобы жертва почти умоляла своих похитителей и потенциальных убийц мчатся быстрей на встречу погибели? Конечно, я скорей не умоляю, а требую, но сути это особо не меняет.
— Твою страну, не мою. И вообще, за нами гонится разъяренный монстр. И когда ОН нас догонит — вы все покойники, а меня выпорет и еще как-нибудь накажет за непослушание, недостойное поведение и побег, — огрызнулась я, чувствуя по ученическим узам всю ярость своего дражайшего Учителя, чтоб его в склепе замуровали на пару тысяч лет.