Шрифт:
I
Невысокий мужчина с начавшей лысеть головой мерно прохаживался между грубыми деревянными столами и похлопывал по ладони указкой. От каждого удара сидящие на лавках ребята морщились и еще ближе пригибались к бумаге в надежде, что учитель пройдет мимо и не удостоит ни их, ни их плечи вниманием. Дисциплину в школе при Втором гарнизонном Отряде поддерживали строго. Чего уж говорить о выпускном экзамене, после которого ученики должны были получить позволение выбирать свое дальнейшее военное пристанище. Обычно, только половина из всех сдавала теорию, еще половина от
Подросткам, собравшимся на нынешнем экзамене, было от двенадцати до восемнадцати лет, и они происходили из городских семей самого разного достатка. Одежда некоторых пестрила заплатками, другие сморкались в изящные шелковые платки, а третьи выделялись лишь умным взглядом поверх покрытых веснушками носов. Несмотря на это, они были связаны единой целью – стремлением поступить на службу и стать профессиональным военными. Причем, не важно, мечтали подростки о карауле в Столице или отправиться на дальние рубежи Морасии – спрашивали со всех одинаково. Во всяком случае, теперь.
Среди разношерстной компании учеников, на самых задворках аудитории, расположилась троица молодых парней. Они, в отличие от однокашников, практически не боялись и даже умудрялись перешептываться, пока одному из них не прилетело по спине указкой. Крупный широкоплечий юноша крякнул от боли, а когда учитель отошел – неловко почесал свой светлый коротко остриженный затылок. Несмотря на оказию, в его больших желтых глазах не появилось и доли недовольства, а ярко-красные губы все так же расходились в улыбке, являя товарищам нехватку переднего зуба.
Здоровяк сидел справа, у самого прохода. Двое других – левее и ближе к стене. Тот, что находился по-середине – давно закончил писать и делал вид, что дремлет. Он являл собой полную противоположность первого и походил скорее на ученого, чем на солдата. Юноша уступал крепышу и в росте, и в дороговизне одеяний, а его длинные темные волосы, которые разрешалось носить только в школе, спадали на узкие заостренные плечи и торчащие из-под рубахи лопатки. На носу у парня красовались очки, и он умудрялся поправлять их едва ли не каждую минуту. Причем, с настолько важным видом, что позавидовал бы и профессор.
Третьим в компании был складный паренек не старше шестнадцати. Он, в отличие от первых двух, имел очень правильное и красивое лицо, выглядел куда богаче и носил расшитый камзол с серебряными пуговицами. Его густые каштановые волосы легонько завивались, а светло-голубые глаза, следящие за движением пера, то и дело поднимались от бумаги, чтобы внимательно оглядеть окружающих учеников. На некоторых он останавливался с интересом, на других – с равнодушием, но осуждения не удостаивался никто.
– Рин… – прошептал здоровяк, стоило учителю отойти подальше. – Будь другом…
– Саам, – ответил худощавый, не разлепляя век. – Посмотри на Инга: старается человек, решает…
– Правильно, он неделями не вылезал из книг! Почитай, каждый вечер, да так, что не оторвать! Пойдем, говорю, гулять, а он только палец слюнявит. Ладно ты – мозг… Но я-то, я слишком молод для зубрежки!
– Для этого, – долговязый указал на лист своего товарища, – мозгов не нужно. Не задания, легкотня. Пиши давай, а то не пропустят на практику. Какие ж это бои, да без твоей-то силы?
– Он прав, Лю. Сосредоточься, ты сможешь, – тот, кого назвали Ингом, лишь на мгновение отвлекся от задания, а затем еще сильнее уткнулся в листок.
Сразу после этого от впереди стоящей парты повернулся парень в простой, потертой одежде, и, не скрывая ехидства, осклабился на приятелей. Он был несколько старше, носил редкую бороденку, а на его щеке красовался глубокий рваный шрам.
– Что, придурки, неужто надеетесь пройти? Дылда с куриным мозгом провалиться на теории, дистрофик – на практике, а ты… – он указал на Инга, – забудь о деньгах своих родителей. Здесь они тебе не помогут. Не справишься – отправят домой и дальше просиживать жопу на званых обедах. Ну, или чем обычно занимаются избалованные богатенькие сынки?
– Я тебе сейчас башку проломлю! – резко заступился за друга Лю.
– Тю на него, не ведись. Всего лишь провокация, – вмешался Рин, выставляя руку поперек груди товарища. – Помнишь светловолосую красавицу, что приглянулась тебе несколько дней назад? Кажется, Мария? Так? Мне удалось разузнать ее адресок. Справишься с тестом – поделюсь.
– А ну заткнулись там, паршивцы! – рявкнул успевший вернуться учитель. – Выгоню и пропущу через строй с розгами! Всех разом!
Язвительный однокашник быстро вернулся к работе, как будто ничего и не было, однако, успев-таки показать приятелям неприличный жест. Рин подмигнул Лю, напоминая о сделке, а Инг, казалось, не обратил на колкости внимания и все так же корпел над работой. Здоровяк еще раз взглянул на приятелей, после чего, обреченно вздохнув, взялся за перо. Очень уж ему не хотелось их подвести.
Еще через двадцать минут в учебный зал вошла процессия из облаченных в серые балахоны преподавателей. Они осмотрели собравшихся, молча прошлись между рядами, заглядывая под парты, и, еще раз сверившись с хронометрами, начали собирать работы. Лю расстался со своей неохотно и улыбнулся только когда за экзаменаторами захлопнулась дверь. В этот же момент со двора раздался громогласный бой установленных в башне часов. Началось время проверки. Час спустя во дворе школы соберутся лишь те, кого допустили до испытания силы, а остальные отправятся по домам, чтобы навсегда отказаться от службы в армии или попробовать себя на повторном экзамене через год.
Подростков отпустили на все четыре стороны с условием вернуться к сроку. Часть из них моментально выбежала из аудитории, но основная масса учеников расселась вдоль стен и принялась нервно о чем-то переговариваться. Среди первых была и закадычная троица друзей. Они прошли коридор с огромным количеством дверей и тяжелыми чугунными люстрами, спустились по широкой винтовой лестнице и оказались в центральном вестибюле. Он был сквозным: одной стороной выходил во внутренний двор школы, а другой – на городскую улицу. Проход к месту испытаний оставался перекрыт, но сквозь стальную решетку проглядывали давно ведущиеся там приготовления. В то время, как помощники таскали мешки с тренировочным оружием, проверяли полосу испытаний и устанавливали ограждения, учителя хмуро расхаживали между контрольными точками с небрежно накинутыми поверх одежды стеганками.