Новая любовь Розамунды
Шрифт:
Розамунда тихо рассмеялась и, обращаясь к графу, произнесла:
— Милорд Гленкирк, это мой кузен Томас Болтон, лорд Кембридж. Он доставил меня ко двору из Фрайарсгейта и уверяет, что чувствует себя здесь великолепно. По его собственному признанию, он был приятно удивлен, когда обнаружил, что шотландцы вполне цивилизованные люди!
Патрик, почувствовавший при появлении Томаса Болтона жгучую ревность, успокоился, узнав, кто он такой, и с улыбкой протянул ему свою большую руку. Мужчины обменялись рукопожатиями.
— Я позаботился, чтобы леди тепло оделась, прежде чем вывел ее из замка, милорд. — Граф заботливо
— Да, — ответил сэр Томас. — Ваш двор менее чопорный, чем двор нашего доброго короля Генриха. Возможно, это испанское происхождение королевы заставляет английский двор так цепляться за формальности. А ваш монарх более приветлив, да и порядки здесь простые и приятные. Я действительно чувствую себя великолепно и даже подумываю о том, не купить ли пару домов в Эдинбурге и здесь, в Стерлинге!
— И ваш король не станет возражать? — поддразнил его граф.
— Нет. Я не настолько важная персона в глазах Генриха Тюдора. Я всего лишь богатый человек, заработавший свое состояние торговлей и получивший титул неправедным путем у одного давно почившего монарха, — с добродушной усмешкой ответил сэр Томас. — Вряд ли бы обо мне вообще кто-то вспомнил, если бы не мое родство с Розамундой.
— Том! — возмущенным голосом воскликнула леди Фрайарсгейт. — Я вовсе не являюсь важной персоной при английском дворе! Просто когда-то в час нужды я оказалась полезной нашей королеве.
— Бедная Екатерина Испанская! — вздохнул сэр Томас и повернулся лицом к графу Гленкирку. — Бедное создание, тогда она как раз потеряла одного мужа из дома Тюдоров и собиралась выйти за второго, но ее отец не пожелал полностью выплатить оговоренное приданое. Нашего старого короля вряд ли можно было бы назвать щедрым, и он не собирался содержать Екатерину за свой счет. Ее свита за исключением немногих, самых преданных слуг, оказавшихся самыми дальновидными, отплыла на родину первым же кораблем. Однако в то время им пришлось дорого заплатить за свою преданность. Они все ходили в лохмотьях и помирали с голоду, пока старый король то соглашался, то не соглашался на ее брак со своим вторым сыном. И Розамунде стало об этом известно. Екатерина Испанская, так же как и принцесса Маргарита, была ее подругой, когда Розамунда жила при дворе. И моя щедрая кузина передала немало кошельков с деньгами той, что сидит сейчас на английском троне. Для Розамунды это были немалые деньги, хотя их едва хватало на то, чтобы нищая принцесса могла содержать себя и своих фрейлин всего несколько недель. Однако с ее стороны это был весьма учтивый поступок, и в конце концов она была вознаграждена, когда Екатерина Испанская наконец стала королевой Англии. Моя кузина в большом фаворе у нашей королевы, милорд.
— Королева считает, будто она у меня в долгу, хотя это вовсе не так, и к тому же со мной давно расплатились сторицей, — скромно заметила Розамунда. — Ты сегодня что-то слишком разговорчив, кузен!
— Я слишком разволновался, когда не нашел тебя в зале, милая моя девочка! — сконфузившись, ответил сэр Томас.
— И что же заставило вас выйти в эту холодную ночь? — как бы между прочим спросил граф Гленкирк.
— Я услышал, как одна из фрейлин говорила другой, что представила леди Фрайарсгейт графу Гленкирку и что они вместе вышли из зала в сад, — ответил Томас. — Вы должны простить мое любопытство. И к тому же там, в тронном зале, найдется немало людей, заинтригованных не меньше меня. Насколько я понимаю, милорд, вы не показывались при дворе уже много лет.
— Я не выношу двор с его вечными сплетнями и интригами, — слегка раздраженно произнес Патрик. — Но я верный слуга короля, и когда он призывает меня, я являюсь.
— Ни слова больше, Том! — сердито воскликнула Розамунда. — И, предупреждая твой следующий вопрос, я скажу, что граф понятия не имеет о том, зачем его вызвали!
— Розамунда, милая девочка, ты поразила меня в самое сердце, приравняв к самому обыкновенному сплетнику! — вскричал лорд Кембридж, театральным жестом хватаясь за грудь.
— Ну, обыкновенным сплетником тебя никак не назовешь! — заметила с лукавой улыбкой Розамунда.
— Милорд! — Патрик рассмеялся. — Как только станет известно, зачем меня вызвали ко двору, уверяю вас, новость распространится быстрее ветра! Признаюсь, мне и самому это любопытно, поскольку королю известно, что я не любитель придворной жизни и вполне доволен своим существованием в Гленкирке. Но он также знает, что мой сын остался дома, чтобы присмотреть за хозяйством во время моего отсутствия.
— Так, значит, вы женаты, милорд? — насторожился сэр Томас.
— Я вдовец, милорд, — ответил Патрик, — иначе не позволил бы себе даже приблизиться к вашей кузине. Я рад, что в вашем лице она имеет такого надежного защитника.
— Розамунда дорога моему сердцу, милорд, — проговорил сэр Томас с нежностью. — Она и ее дочери — это вся моя родня. И вы должны понимать, что я никому не дам ее в обиду.
— Конечно, — тихо промолвил граф Гленкирк.
— Дражайший Том, я не могу объяснить тебе, что с нами случилось, — начала Розамунда, — потому что ничего не понимаю сама, но ты должен поверить мне на слово: все, что происходит между мною и Патриком, хорошо и правильно! — Обращаясь к графу, Розамунда добавила: — Я права, милорд?
— Да, — поспешно согласился Патрик, мысленно дивясь тому, что верит ее словам. Она не знает, что происходит между ними? Так и он тоже не имеет ни малейшего понятия! Он явился сегодня вечером в тронный зал замка Стерлинг и увидел эту молодую женщину впервые в жизни. Однако где-то в глубинах сознания жило воспоминание о том, что он уже видел ее когда-то. Стоило Патрику заговорить с Розамундой, как у него возникло ощущение того, что он знает эту леди давным-давно. И он чувствовал, что она испытывает то же.
Даже сэр Томас почувствовал волшебство, которое окружало эту пару, и был немало удивлен. Он не понимал, что это за волшебство, но одно было ясно — в нем нет ничего темного и злого. Просто эти двое были настолько поглощены общением друг с другом, что совершенно не замечали никого вокруг. Так, во всяком случае, казалось.
— Ну что ж, тогда позвольте мне откланяться, — торопливо проговорил лорд Кембридж и отправился обратно в замок. Ему хотелось остаться одному и как следует обдумать происходящее. В присутствии кузины и графа Гленкирка он этого сделать не мог. Слишком отвлекало лицезрение этой пары, а кроме того, рождало в душе сильную тревогу!