Новая опричнина, или Модернизация по-русски
Шрифт:
Далее. Нынешняя Россия – это обнажившиеся пласты-дефекты сразу нескольких эпох русской истории, концы и начала в бардаке последних десятилетий спутались между собой – «все смешалось в диком танце» (Н. Заболоцкий). РФ – футуроархаическое общество: рядом с виртуальным миром XXI века существуют материальные реалии XVIII–XIX веков, не говоря уже о сосуществовании различных типов русского человека различных эпох. Тут тебе и пугачевский «тулупчик заячий», и мундир генерала Скобелева, и буденовки и кожанки – чекистов и люберов, и малиновые пиджаки «новых русских». Как заметил уже цитировавшийся мной О. Маркеев, «бронепоезд очередной российской революции лбом таранит рубежи двадцать первого века, а хвостовые вагоны еще болтаются на стыках века девятнадцатого». Социально-экономическая неоднородность страны, отражающая нерешенность проблем сразу нескольких стадиально
На пороге нового мира: русская неоопричнина против мировой «чрезвычайки»
У проблемы опричнины, русской «чрезвычайки» и связанных с ними потрясений есть международный аспект, что неудивительно: русская история – часть европейской, евразийской и мировой. Есть некая эмпирическая регулярность, как сказал бы Н. Д. Кондатьев, в соотношении наших опричнин и смутореволюций, с одной стороны, и мировых смут и войн, с другой. Исторически опричнины в России становились либо преддверием мировых смут, либо их элементом.
Так, наши опричнина и Смута начала XVII века были элементом Большой Смуты, кризиса «длинного XVI века» (1453–1648 годы). И вот что интересно: наша восточноевропейская смута, закончившаяся в 1618–1619 годах (поход Владислава на Москву, Деулинский мир, возвращение Филарета из польского плена и фактическое занятие им царского трона) оказалась прологом западноевропейской Тридцатилетней войны (в 1618–1648 годах). Именно эта война не позволила Западу взять ослабленную смутой Россию голыми руками.
Аналогичным образом обстояли дела после петровской «смуты сверху». Несмотря на победу в Северной войне, Россия, укатанная внешней войной и внутренним войной-погромом, была слаба в 1720– 1730-е годы. Однако войны, которые вели европейцы за разные «наследства», не позволили использовать эту слабость. И к середине 1750-х годов, к Семилетней войне Россия пришла в себя и сломала хребет Фридриху II. В ХХ веке русская революция и новая русская опричнина стали преддверием и элементом новой Тридцатилетней войны (1914–1945 годы) – теперь уже не европейской, а мировой.
Размышления о войнах – не самое приятное занятие, но абсолютно необходимое. И не только в общем плане (si vis pacem para bellum – «хочешь мира, готовься к войне»), но и вполне конкретном. Мы живем в предвоенную эпоху; мир вползает в кризис, которому нет аналогов. Предвоенность эта, однако, формальная. По сути мы уже живем в военную эпоху: глобализация, «кладезь бездны» для которой разверзлась с разрушением СССР, есть не что иное, как достижение военных целей мирными (финансово-экономическими, психоинформационными) средствами. Впрочем, все это не исключает и обычных войн: натовская агрессия против Югославии, Ирака, Афганистана. И если поверить Киссинджеру, заявившему, что глобализация есть новое название американского империализма, то глобализация в сущностном плане есть империалистическая война нового типа. Или агрессивная война нового империализма. Сегодня есть фактор, способный резко обострить ситуацию – американо-китайское соперничество. Китай, по мнению ряда экспертов, по ВВП, измеряемому по паритету покупательной способности (ППС), достиг 40 трлн долл. Это столько же, сколько у США, Евросоюза и Японии вместе взятых; еще 40 трлн приходится на «остальной» мир. Если учесть, что Китай начинает подтягивать свою военную массу к массе экономической, что позиции военных в руководстве КНР усиливаются, что все это происходит на фоне мирового кризиса, ремиссия в развитии которого не должна вводить в заблуждение, то можно говорить об изменении мировой политико-экономической ситуации. Чтобы не допустить ее развития в неблагоприятном для себя направлении, США, как «тело», «клетка» закрытых наднациональных структур управления («мозг/дух», «ядро»), должны подсечь Китай, как это было сделано в 1914–1918 годах с Германией или как в 1985–1991 годах с СССР; попытка подсечь Россию в 1914 году провалилась – возник сталинский СССР; попытка в 1941–1945 годах, когда на СССР натравили Гитлера, тоже провалилась. В нынешней ситуации у США как ядра «совокупного Запада» теоретически не так много вариантов.
Вариант № 1.Попытаться решить китайскую проблему военным путем с помощью России: русский мужик в очередной
Итогом такой войны может стать распад Китая, полный демонтаж России и, как это ни парадоксально, ликвидация мировой верхушкой американской империи – по методу ликвидации Британской империи американцами и «наднационалами» после победы над Гитлером.
Этот вариант маловероятен в силу, мягко говоря, слабой боеспособности Российской армии. К тому же, вряд ли русские солдаты и офицеры захотят всерьез воевать с китайцами.
Вариант № 2.США создают с КНР кондоминиум, делят Россию, как это предлагает известный ненавистник России Зб. Бжезинский. В этом случае США, находящиеся не в лучшем состоянии (сегодня, конечно же, Америка переживает не 1960-е, 1920-е или 1870-е годы – худшие десятилетия в своей истории, но движется в их направлении), получат передышку. Но и Китай получит, причем не только передышку, но и колоссальные ресурсы, что резко и, возможно, окончательно изменит мировую ситуацию в его пользу, и даже война не поможет. Расчет может быть на то, что во время «передышки» Китай взорвется изнутри или подавится куском России, но – «гладко было на бумаге». И где уверенность, что Россия позволит себя съесть. Конечно, есть такая поговорка: «Если ты выглядишь как еда, тебя обязательно съедят», но попытка съесть Россию – ядерную (до сих пор) державу – чревата. Чужеземные оккупационные режимы здесь не держатся, и даже Золотая Орда (Алтын Ордон) эксплуатировала Русь на дистанции, взимая дань, как это сегодня делает Западная Орда (Баруун Ордон). Наконец, и это главное, на раздел России с США не пойдет Китай, для которого США намного опаснее и которым он скорее постарается противопоставить китайско-русский союз, и это далеко не худший вариант для России.
Вариант № 3.Мне он не представляется невероятным, напротив. США будут систематически сбивать дыхание Китаю (и заодно России – чтобы не рыпалась; о том, что Россия не должна это делать, понимая, кто в доме хозяин, откровенно говорят сегодня и Киссинджер, и Олбрайт и многие другие) где только можно – на всей мировой доске игры в «го» (вэйци). При этом есть регионы, наиболее приспособленные для того, чтобы созданное там напряжение давило на Китай, Россию, Иран (правда, в случае последнего более вероятен военный удар), а если надо Индию – это район Афганистана – Пакистана, который в США все чаще объединяют в некое целое под названием «Афпак».
Создание напряженности, а если надо военного конфликта большой длительности силами «афпаковцев» (главным образом мусульман-суннитов), с распространением конфликта в Центральную Азию и населенные мусульманами районы Китая, постоянной «воронки напряженности», всасывающей соседние регионы, затрудняющей экономическое развитие – вариант вполне возможный. В этот регион как в воронку возможно втягивание других регионов.
При этом необходимо отметить, что новая мировая (а точнее, всемирная) война, организованная по методу управляемого хаоса, не обязательно будет такой, как войны 1914–1918 и 1939–1945 годов; скорее всего, она будет иной – локально-точечной, ведущейся сразу в нескольких зонах мира. То есть нечто похожее на Тридцатилетнюю войну XVII века – четыре последовавшие друг за другом локальных конфликта (фазы), растерзавшие Центральную Европу. Думаю, войны глобальной и послеглобальной эпох типологически скорее всего будут напоминать Тридцатилетнюю XVII века – вход в капиталистическую систему (тогда) и выход из нее (сегодня) с необходимостью должны быть зеркальными.
Возможны и другие варианты, но ясно одно: мир вступает в чрезвычайно опасную эпоху – в эпоху чрезвычайности.Нам предстоит увидеть возникновение немалого числа «чрезвычаек» на глобальном, государственном, региональном и локальном уровнях. XXI век, помимо прочего, станет веком схватки «чрезвычаек» новых и старых (впрочем, уже стал: война структур-невидимок уже идет), и в этой ситуации опричнина с ее опытом и традициями может стать необходимым, хотя и недостаточным условием и средством, с помощью которого можно будет проскочить кризис и вынырнуть в посткризисное будущее. Более того, пожалуй, только неоопричнина как орден-ядро формирующейся нации-корпорации способна довести до конца процесс этого формирования и стать оргоружием в борьбе.