Чтение онлайн

на главную

Жанры

Новая опричнина, или Модернизация по-русски
Шрифт:

Естественно то, что владыка Иоанн в ряде моментов допускал фактологические ошибки. Так, например, неправильны его подсчеты казненных – он преуменьшал масштабы казней, когда написал, что за время правления Иоанна Грозного приговаривалось к смерти, включая уголовных преступников, менее 100 человек в год. Вместе с тем профессионалы, решившие обличить Высокопреосвященного, максимум что смогли доказать, это то, что казнил царь несколько более 100 человек в год. Цифры говорящие, учитывая, что к концу царствования Иоанна население Московского царства по разным оценкам насчитывало от 6 до 9 млн человек (прирост населения с середины до конца XVI века составил около полумиллиона человек).

Так же долгая и зубодробительная полемика между сторонниками канонизации Грозного царя и противниками этой канонизации приводит к

следующему результату: если первые утверждают, что в Новгороде в результате карательного похода 1569 года было казнено 1 500 человек, то противники поправляют – не 1 500, а 2 200. Это очень «принципиальная» поправка на фоне тех данных, вокруг которых вращалась классика антигрозненской историографии (до второй половины XX века, когда подход к документам стал строже, назывались цифры новгородских жертв в 15 тысяч, 20 тысяч, 60 или 70 тысяч человек – последние две цифры превышают даже реальное население тогдашнего Новгорода – около 30 тысяч, по подсчетам А. П. Пронштейна). В шпионско-пропагандистской литературе встречается цифра в 700 тыс. жертв, которой любят оперировать на интернет-форумах. И добросовестные историки, прошедшие школу «строгих проверок» исторических цифр, продолжают впадать в неряшливость. Так, например, уже под конец XX века цитированный нами Кобрин, видевший в опричнине явные параллели сталинских репрессий и «игравший» на этих параллелях, говорил о многих тысячах жертв на основании братских могил в Новгороде. Кобрин здесь проигнорировал страшную чуму, которая свирепствовала там же через несколько месяцев после опричного похода. Этим объясняются и сами братские могилы – зачумленные трупы просто не успели как следует захоронить. Судя по количеству погибших от эпидемии, чуме было чем поживиться в Новгороде после репрессий. Поскольку долгое время не находилось исследователей, способных трезво взглянуть на источники, сама чума обличила оголтелую пропаганду, взятую на веру нашей исторической наукой. Наука эта до некоторых пор была похожа на азартный аукцион, ставками в котором было количество жертв Иоанна Грозного.К счастью, сейчас положение все больше и больше выправляется – еще лет 50–100, глядишь, Иоанн Грозный и перестанет быть «пугалом» для маленьких детей.

Конечно, 2 200 жертв за один поход – это немалая цифра. Она должна ужасать не знающих контекст «новгородского похода» и той измены, которая созрела в Новгороде. Не буду приводить для сравнения с ними число жертв Варфоломеевской ночи, подавления крестьянских бунтов в Германии, испанской инквизиции и прочих цивилизованных стран того же века. Приведу другие цифры: при Алексее Михайловиче, прозванном в народе не «Грозным», а «Тишайшим», в 1662 году было единовременно казнено 7 000 человек. Эта цифра, судя по всему, превышает всю сумму жертв репрессий Иоанна Грозного за весь период его царствования. Современный историк Д. М. Володихин, обличая первого русского царя, называет его самым жестоким, а про Алексея Михайловича говорит, что тот был вынужден пойти на суровейшие казни в связи с открытым злым бунтом (Володихин Д. М. Иван Грозный: Бич Божий. М., 2006. С. 201). Трудно разобраться, какой бунт был опаснее. Дело даже не в этом. «Медный бунт» 1662 года был все-таки не просто восстанием озлобленной черни. Он был вызван политикой недальновидной, попустительством чудовищной коррупции и невиданными в тогдашней России финансовыми махинациями. А за это царь должен платить по счетам истории так же, как если бы он был душегубцем и злодеем.

Русскому исследователю естественно было бы искать в Иоанне Грозном и в его эпохе величия, и если он упорно не желает этого делать, значит в нем живет вирус самоотрицания. В русских ненавистниках Иоанна Грозного проявляется внутренняя слабость, самоедство, чужебесие по Крижаничу, смердяковщина по Достоевскому.

Важно понимать еще одно обстоятельство. Те, кто направляет огонь критики против нравственного облика опричнины, как правило, молчат про нравственный облик «крамолы» XVI века, про ее духовные и политические корни. Проще всего игнорировать тему «крамолы», считая ее мнимой величиной. Так же и в перестройку считалось за честь всех репрессированных при Сталине рассматривать как невинных жертв. Но история в конечном счете – строгий суд, а не игра в одни ворота.

Наиболее ответственные из историков второй половины XX века факт заговоров века XVI вынуждены признавать. Но суть проблемы я бы видел не в анализе заговоров и их хитросплетений (что всегда очень сложно осуществить), а в анализе «боярского царства». Опричнину недопустимо рассматривать в отрыве от ее подлинного антипода.Причем речь стоит вести не только о том «боярском царстве», которое было во времена детства Иоанна Грозного, но и о его юности, когда уже готовились и начинались его славные преобразования.

Никоновская летопись (VII, 48) свидетельствует, что после кончины Василия III резко выросло насилие, мздоимство, небрежение о Русской земле от супостатов, «во градех и селех неправда умножися, и восхищения и обиды, татьбы и разбои умножишася, и буйства и грабления многа. Слезы и рыдание и вопль мног по всей Русской земле».Другой летописец свидетельствует: «Многие промеж бояр бяше вражды о корыстех и о племенех, всяк своим печется, а не государьским. <…> И воздвигоша велию крамолу между себе, и властолюбия ради друг друга коварствоваху… на своих другов востающе, и домы их и села себе притежаша и сокровища свои наполниша неправедного богатства»(Полное собрание русских летописей. Т. 21. П. 2. С. 634).

В эпоху олигархии Шуйских необычайно расцвело своеволие и насилие, на Руси царил криминальный разбой, не было защиты со стороны государства. А к русским разбойникам добавлялись постоянные набеги крымских и казанских «преступных группировок», действующих под прикрытием, а иногда и под непосредственным оперативным руководством своих ханов. Именно в этот период поток русских рабов на невольничьи рынки был неиссякаемым. «Безгосударством» назвал это состояние страны в ужасе бежавший из России итальянский архитектор Петр Фрязин, издатель ряда русских крепостей и каменной стены Китай-города.

Если в малолетство Иоанна, по единодушному мнению историков, происходило невиданное обкладывание народа поборами, приведшее к повсеместным бунтам посадских людей, то в пору его юности то же самое боярское царство продолжало править страной в скрытом виде. Современные историки все больше склоняются к тому, что так называемый «синклит» («Избранная рада» в ублюдочной терминологии Курбского) действовал в интересах княжеско-боярской олигархии, в критические моменты проявлялось, что деятели синклита фактически стояли на стороне двоюродного брата царя Владимира Старицкого. Одним из первых сущность «синклита» начал раскрывать С. Ф. Платонов, который полагал, что этот круг служил орудием не бюрократически-боярской, а удельно-княжеской политики, и ограничивал царскую власть не в пользу учреждений (думы), а в пользу известной общественной среды (княжат).

И. П. Фроянов обоснованно показывает связь боярской модели правления с ересью жидовствующих, которая была частью идеологической войны Запада против России, а опричнину рассматривает как подрывание почвы для развития этого вируса внутри страны. А. А. Зимин, а вслед за ним А. И. Фурсов считают, что заключенное Адашевым перемирие 1559 года пагубно сказалось на ходе Ливонской войны, поскольку после этого в нее оказались втянуты несколько европейских держав. Это чрезвычайно осложнило обстановку в России в 60-е и 70-е годы, обусловило напряжение всех сил государства и народа, вымотало и обескровило страну. Фурсов считает, что Ливонская война могла быть выиграна, если бы Адашев не имел тогда столь обширных полномочий, и царь Иоанн Грозный, победитель не только Казани, но и Ливонского ордена, въехал бы в историю на «белом коне».

Какой бы миф мы ни избирали в качестве своего – миф о «крамольниках» или миф о «кромешниках» – мы не имеем права игнорировать ни факты в пользу первого, ни факты в пользу второго. Крамольный характер боярского царства, несовместимость боярской модели со строительством национально-имперского типа державы, пагубность олигархического диктата (прямого или косвенного, как в случае с «синклитом»), наконец, жесткое сопротивление царю князей и бояр, выразившееся в многочисленных бегствах их в Литву, а также в нескольких заговорах – все это не подлежит замалчиванию. На эти факты нельзя закрывать глаза и смотреть сквозь пальцы, тем более что сейчас мы живем в сходных условиях квази-боярской плутократии, растаскивании национального пирога сверхбогатыми социальными хищниками.

Поделиться:
Популярные книги

Мне нужна жена

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.88
рейтинг книги
Мне нужна жена

Архил...?

Кожевников Павел
1. Архил...?
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Архил...?

Физрук 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
2. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук 2: назад в СССР

Совок 11

Агарев Вадим
11. Совок
Фантастика:
попаданцы
7.50
рейтинг книги
Совок 11

Дайте поспать! Том III

Матисов Павел
3. Вечный Сон
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том III

Сумеречный Стрелок 3

Карелин Сергей Витальевич
3. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 3

Магнатъ

Кулаков Алексей Иванович
4. Александр Агренев
Приключения:
исторические приключения
8.83
рейтинг книги
Магнатъ

Хочу тебя навсегда

Джокер Ольга
2. Люби меня
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Хочу тебя навсегда

Темный Патриарх Светлого Рода 6

Лисицин Евгений
6. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 6

Бальмануг. (не) Баронесса

Лашина Полина
1. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (не) Баронесса

Жандарм 2

Семин Никита
2. Жандарм
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Жандарм 2

Измена. Осколки чувств

Верди Алиса
2. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Осколки чувств

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем
Пограничная река
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.13
рейтинг книги
Пограничная река. (Тетралогия)