Новая опричнина, или Модернизация по-русски
Шрифт:
Эта культура создала структуру, внутри которой индивидуальная мобильность была возможна, но так, чтобы не стать угрозой для иерархического распределения рабочей силы. Напротив, меритократия усилила иерархию. Наконец, меритократия как процесс ( operation) и научная культура как идеология создали завесу, мешающую постижению реального функционирования исторического капитализма. Сверхакцент на рациональности научной деятельности был маской иррациональности бесконечного накопления.
Итак, современная (Modern) наука об обществе, будь то политическая экономия (экономика как дисциплина), социология, политическая наука и т. д. или их совокупность
Неудивительно, что социальные науки (они же – гуманитарные технологии власти) возникали прежде всего из практических нужд. Политэкономия – из необходимости анализа рынка; социология – из необходимости создания новых институтов, адекватных индустриальному производству и способных превратить «опасные классы» в «трудящиеся классы»; политическая наука – из необходимости объяснить и/ или поставить под контроль некие негативные процессы, начиная от социального распада Юга эпохи Реконструкции в США до фашизма и национал-социализма в Западной Европе.
Я уже не говорю об ориентализме, который Э. Саид охарактеризовал как средство интеллектуального контроля над Востоком посредством его ориентализации, т. е. представления восточной динамики как ориентальной статики, застоя, пассивности путем применения к Востоку западных мерок, ценностей и понятий. А ведь западная социальная наука отражает не только определенные классовые интересы, но и вполне определенную социальную реальность.
II
Западная наука об обществе с ее методами, понятийным аппаратом и «сеткой» дисциплин отражает такой тип общества, в котором четко обособлены – и это зафиксировано институционально – экономическая (рынок), социальная (гражданское общество) и политическая (политика, государство) сферы, в котором власть отделена от собственности, религия – от политики и т. д. Возникает вопрос: как с помощью такой науки – слепка с буржуазного общества, – с ее дисциплинами, методами и понятиями изучать небуржуазные, некапиталистические (докапиталистические, антикапиталистические – исторический коммунизм СССР) социумы? Социумы, где власть не отделилась от собственности, точнее, где есть некая целостность, которая, в отличие от Европы на буржуазной стадии ее развития и особенно при превращении европейской цивилизации в Запад как ядро мировой системы, так и не разделилась на власть и собственность. Социумы, в которых «рынок» интегрирован в традиционные структуры производства и обмена, а потому его развитие не требует выделения из них и превращения – в единстве борьбы и противоположностей с монополией – в капитализм. Социумы, где «религия» и «политика» – единое целое – список примеров можно продолжить. Ясно, что применение понятий и даже дисциплин, которые суть рациональные рефлексии по поводу буржуазного общества к обществам небуржуазным искажает реальность последних, превращает ее в негативный слепок западного общества. В научном плане это ведет к ложным схемам, а с точки зрения практики может привести и, как правило, приводит к катастрофическим последствиям.
Например, есть стандартное определение ислама как «недифференцированного единства религии и политики». Но если это единство недифференцированное, то откуда мы знаем, что там – религия
Аналогичным образом обстоит дело с наложением дисциплинарной и понятийной (класс, бюрократия, идеология) сеток западной науки на советское общество. В результате мы получаем бесперспективных и неспособных к реальному развитию «мутантов»: «политэкономия социализма», «социология советского общества», «политология советской элиты» и т. п. Все это конечно же вело к разрухе в головах, к понятийной катастрофе, к неспособности понять собственное общество.
В середине 1980-х годов западные политологи писали о нескольких (шести-восьми) чертах, характеризующих «современное демократическое общество», и отмечали, что СССР не хватает двух-трех. Горбачев по совету своей интеллектуальной обслуги, всех этих «советников вождей», певших с чужого (забугорного) голоса (кто от глупости и недоразвитости, кто из алчности и русофобии), как раз и попытался добавить эти две-три «характеристики» – «права человека», «демократия», «рыночные реформы». Результат налицо: определенные гуманитарные технологии были внедрены, превратились в политические, информационные и финансово-экономические и сделали свое дело – хаотизировали и развалили СССР в интересах «неогорыныча», т. е. части номенклатуры, криминалитета и западного капитала.
Несколько лет назад Стивен Манн, высокопоставленный американский дипломат, специалист по конфликтам в Евразии, откровенно признал, что главными средствами реализации Америкой программы организованного хаоса в Восточной Европе были «рыночные реформы» и «политическая демократия». Идеи, концепции которых были предварительно внедрены в сознание верхушки, – это и есть использование гуманитарной технологии для ослабления/ уничтожения противника в борьбе за власть, информацию и ресурсы. Неслучайно Маркс, вступая в борьбу с системой, разрабатывал общественную науку, альтернативную конвенциональной (подзаголовок «Капитала» – «Критика политической экономики»).
Также неслучайно, что и большевики, и национал-социалисты, вступая в борьбу на мировой арене с англосаксами, предложили свои формы рационального знания и их организации. У большевиков это были диамат/истмат, у нацистов – научные исследования института Аненербе. Я говорю не о результатах, не о политической идеологии, а о задумке: если ты хочешь бороться на мировой арене за власть, информацию и ресурсы, ты должен создавать тот тип знаний, который выражает твои интересы и объективно является твоей гуманитарной технологией для борьбы на мировой арене.
Карл Поланьи – автор одной из главных книг ХХ века «Великое изменение» – верно охарактеризовал лидеров Германии 1930-х годов, отметив наличие у них зловещего интеллектуального превосходства над их противниками. Они были людьми ХХ века, в отличие от их оппонентов. То же самое можно сказать и о большевиках.
Сегодня многие смеются над диаматом и истматом, радуются их кризису и крушению, забывая при этом о глубочайшем кризисе западной науки об обществе, о кризисе, который пытаются спрятать (особенно у нас) так же, как пытались спрятать кризис доллара.