Новая опричнина, или Модернизация по-русски
Шрифт:
Во-вторых, полезно вести проектную и научную дискуссию, которая позволит «операционализировать» наши политические и общественно-политические цели.
– Если мы начинаем подробно говорить о том, как мы видим модернизацию или неоиндустриальную революцию, национальное строительство и другое, то сразу же видим: есть множество проблем, никак не связанных со злонамеренностью власти, но связанных с концептуальной нерешенностью этих проблем, в том числе – в нашей собственной среде, – считает М. Ремизов. – Их и надо решать в нашем кругу, чтобы мы на выходе могли предъявить и власти, и обществу некий
Но лишь в том случае, если мы выполним третий пункт повестки: сформируем из интеллектуального класса некий протосубъект, создадим эффективное информационное и общественно-политическое лобби…
Пока, считает М. Ремизов, в интеллигенции есть только одно лобби, влияющее на власть и президента, – «либеральное» (именно в кавычках!). Лобби национального, консервативного (социал-консервативного) и патриотического в РФ пока не существует. Его кристаллизация с ориентацией на того же референта (президента) была бы крайне полезным делом. Общественно-политическая жизнь в стране стала бы двукрылой, что оправдано даже с точки зрения ее нынешних архитекторов.
– И здесь не нужно забывать о таком эффективном лоббисте, как Патриарх Кирилл. Ведь он убедил (видимо, лично) президента в том, что введения преподавания основ православной культуры принесет больше пользы, чем вреда, несмотря на огромное сопротивление этому проекту. Соответственно, если в чем-то удастся убедить Патриарха Кирилла, он затем убедит в этом и всех остальных, – полушутя завершил М. Ремизов, вызвав заметное оживление в зале…
Развал «сверху» как элитный интерес
Независимый аналитик и автор теории эволюции социальных систем Игорь Бощенко (книга «Будущее человечество» вместе с М. Калашниковым) подошел к прогнозу ближайшего будущего РФ нетривиально. Он поставил себя на место правящей верхушки страны, постигая их интересы и движущие мотивы. В самом деле, почему их политика уверенно ведет Российскую Федерацию к обрушению?
– Попытаюсь выступить в роли некоего «консолидированного Чубайса». Обращу ваше внимание на то, что каждая социальная группа имеет свои внутригрупповые цели. Элита наша также ими обладает. Чтобы понять стратегию и тактику ее действий, нужно постичь ее групповые цели и осознать, насколько она понимает серьезность положения.
Итак, понимает ли элита РФ, что нынешний кризис кончится крахом? Да, понимает. Сознает ли она, что все произойдет достаточно скоро? Да. О чем она будет думать в первую очередь? О вопросах личной безопасности в «посткризисный момент», когда все упадет.
Если выход из внутрироссийского кризиса предполагает сохранение целостности государства, то существует большой риск того, что нынешнюю элиту будут преследовать. Причем даже в том случае, если ее представители окажутся за пределами РФ.
А теперь представим себе, что крах дойдет до такой степени, что Российская Федерация распадется на несколько сегментов. В этом случае вероятность консолидированного преследования элиты всеми сегментами крайне низка. Отомстить попробуют самые обиженные. А самой обиженной в случае развала страны
По мнению Игоря Бощенко, нищая Центророссия серьезной угрозой для «элиты развала» быть не сможет. Поэтому интерес нынешнего российского истеблишмента состоит в обеспечении личной безопасности через контролируемый, «верхушечный» раздел Российской Федерации. Так, чтобы «не было прокуратуры».
– В каком случае Сибирь и добывающие сырье регионы будут спокойно относиться к Москве? Тогда, когда у них появятся свои каналы сбыта сырья, минующие Центральную Россию. Грубо говоря, когда появится «труба» в Китай. А КНР сможет обеспечить силовой протекторат для этих регионов. А «труба» в Китай уже строится, – раскладывает ситуацию И. Бощенко. – Таким образом, если рассматривать стратегию нынешней элиты в решении проблем ее внутригрупповых вопросов, то ей нужен не просто крах, а крах абсолютный. Крах России как единого, целостного субъекта. Потому что только в этом случае у нынешнего истеблишмента появляются некие перспективы для его личного благополучия.
Таким образом, разрушение РФ является оперативно-тактическим интересом действующей элиты. Не стоит апеллировать к «элите», уповая на ее недомыслие. Если допустить наличие умысла в ее действиях, то все становится на свои места. Причем следует различать интересы президента и премьера. Для них и их ближайшего круга за рубежом свободы нет, они без субъектности России обречены в личном плане. А вот элита среднего звена не боится преследований. «Среднеэлитных» начальников много и каждый имеет незначительные капиталы. Они уже имеют недвижимость и активы за рубежом. Их семьи и дети живут не в России, а некоторые из их отпрысков и родились-то не в РФ, поэтому юридически считаются гражданами других государств.
Но трагедия самой верхней части элиты заключается в том, что именно они породили это среднее и не очищаемое звено и в какой-то мере являются его заложниками. Среднее звено, надо сказать – небезосновательно, считает, как говаривал персонаж Броневого в «Семнадцати мгновениях весны», что «тех кто побежит сейчас, поймают и расстреляют, а вот когда здесь будут грохотать русские пушки… вот тогда мы и уйдем». Точно так же рассуждает среднее звено: пока оно боится президента и премьера, но все его активы и интересы давно за пределами России. Они просто ждут, когда загрохочут пушки русского бунта, чтобы незаметно исчезнуть, оставив верхушку на растерзание толпе. Так уже бывало и так обязательно будет. Тот, кому есть, что терять, никогда не рискнет всем ради еще небольшой добавки к имеющемуся. Капитал пуглив, а неправедно нажитый – пуглив втройне.
Мы в ходе семинара говорили о наших интересах: сохранить Россию, воссоздать сильный геополитический субъект. Но ведь есть влиятельные люди с совершенно иными устремлениями!
Ценности – прежде всего
Вице-президент Российской криминалогической ассоциации Игорь Сундиев был лаконичен. Он попытался объединить высказанные на круглом столе идеи.
Прежде всего идею о том, что кризис – не един, он многоаспектен. Затем – мысль об эволюционной, «переходной» природе кризиса.