Новая планета

Сапарин Виктор Степанович

Сергей был в отличном настроении. Он шутил, смеялся.

Рассказ его изобиловал множетвом интересных подробностей. Но они теперь всем известны, и я не буду их повторять.

Упомяну только деталь, о которой, по-моему, нигде не сообщалось.

Когда ракета на обратном пути подлетала к Земле и космонавты отыскивали на обращенной к ним поверхности земного шара свою посадочную площадку ( "мало, знаешь, у нас еще космодромов", - пошутил Сергей), пришлось сделать небольшой, но довольно резкий поворот, чтобы выправить курс. В этот момент в ракете,

рассчитанной на более плавные повороты, возникли такие напряжения, что явственно раздался треск оболочки, а люди были втиснуты со страшной силой в свои поворачивающиеся на специальных подвесках кресла-диваны.

Под влиянием центробежной силы кровь отлила от головы к ногам.

Штурман на минуту потерял сознание. Сергей, по его словам, так обессилел, что не мог шевельнуться.

– Нет, мы советские люди, - упрямо прошептал пилот, не снимая пальцев ослабевших рук с кнопок управления.

– Понимаешь, - рассказывал мне Сергей, - нацелил все-таки ракету и посадил здесь, в степях.

Мы болтали о том, о сем и не заметили, как прошел целый час.

Я собрался уже прощаться, как вдруг вспомнил про ту дикоовинную планету, насчет которой морочил мне голову перед отлетом Сергей.

– Ну, а встретили вы ту планету, - спросил я.
– снимки которой ты мне показывал?

– Разумеется. Мы пролетали очень близко и даже садились на нее. Правда, не особенно удачно.

– Что же это за планета?
– воскликнул я.
– Поблизости от Луны нет никаких планет. Ты шутишь?

– Дядя, ты очень недогадлив. Ты живешь на этой планете уже шестьдесят лет.

– Как?

– Это та самая земля, на которой мы с тобой сейчас находимся.

– Какая же это новая планета?
– возмутился я.
– Э-э... Милый, не ожидал от тебя такой штуки! Ты предлагал пари, а теперь выкручиваешься.

– Дядя, - Сергей посмотрел на меня с искренним состраданием, - Ну как ты не понимаешь? Это самая настоящая новая планета.

– Ну, знаешь...
– продолжал я возмущаться.
– Смотря, с какой точки зрения.

– Ну, давай взглянем, так сказать, из мирового пространства... Хочешь? Поставь себя на место астронома Марса или, допустим, Венеры. Правда, там нет разумных обитателей, - это теперь доказано. Но предположим, что они есты

– Если эти астрономы так же внимательно изучают нашу Землю, как мы соседние планеты, они уже давно имеют точное представление о земном шаре.

– Вот именно. И вдруг открывают нотвую планету!

– Не понимаю.

– Ты только представь себе. На планете, которую марсиане и жители Венеры разглядывают в свои телескопы и фотографируют, может быть, уже не одну сотню лет, появляется вдруг неизвестно откуда новое озеро. На марсианских картах Земли его никогда не было. Марсианские астрономы протирают глаза, но факт остается фактом: появилось озеро. "Узбекское море", называем мы это искусственное водохранилище. Оно создано руками советских людей, чтобы изменить природу Земли так, как это нам нужно.

Марсиане назовут его, конечно, по-своему и скрупулезно отметят на своих картах Земли. Марсианские ученые начнут высказывать разные предположения о причинах появления озера. Пойдут споры. А в это время на хорошо изученной ими поверхности планеты обнаруживается еще одна новость: в телескопы видны какие-то слабые линии. Эти линии с каждым годом делаются все заметнее. Огромная территория заштриховывается зелеными черточками, словно нанесенными рукой какого-то космического гиганта. Для нас это лесные полосы, изменяющие природу степей. А для марсиан это предмет новых споров и толков. Марсианские ученые не успевают выступать с гипотезами. Открытия сыплются одно за другим: не существовавшие прежде каналы, искусственные озера, другая окраска планеты на значительной части ее поверхности - и все это за каких-нибудь три десятка лет, тогда как до этого ничего не менялось. Конечно, с точки зрения жителей Марса и Венеры, это равносильно открытию новой планеты. Во всех марсианских книгах, если бы они там были, Земля описывалась бы до сих пор совсем другой.

– Ну, хорошо, - согласился я. Я был наполовину покорен логикой доводов Сергея.
– А с земной точки зрения?

– А с земной - тем более. Ведь мы не только изменяем облик планеты, на которой живем, но и самую жизнь человеческую на Земле. Человек же - самое важное во всей истории Земли. Тебе как историку это отлично известно. А если уж говорить о физическом мире планеты, то возьми любой учебник прошлых лет, даже не очень старый, и посмотри хотя бы описание климата в различных зонах в нашей стране. Есть что-нибудь похожее? А распространение растительности по зонам и поясам, северные границы, южные границы - что-нибудь осталось от этих границ? Нет, мы живем на новой Земле. На Земле, во многом переделанной руками советского человека. И знаешь, что я тебе скажу, дядя?

– Что?

– Наш космический полет был первым. Будут еще полеты. Все дальше и дальше. Человек побывает и на Марсе и на Венере. Что он там увидит, нам трудно даже сказать. Но что касается меня, то самой интересной из планет я считаю Землю. Особенно с тех пор, как деятельность человека на ней приобрела космические масштабы. Я имею в виду то преображение земли, которое осуществляется советскими людьми. Оно началось на шестой части планеты и разливается все шире.

– Ну, хорошо, - сказал я.
– будем считать, что я проиграл пари.

Сергей засмеялся.

– Ладно, - сказал он.
– Я не буду требовать с тебя расплаты.

– Дай мне на память те фотографии, что ты показывал мне тогда, - попросил я.

– Снимки новой планеты? Пожалуйста!

Он прислал впоследствии мне их - только не те, а новые, сделанные во время космического путешествия. Я увеличил фотографии и использую их как пособие при преподавании истории.

По-моему, эти снимки весьма поучительны именно с точки зрения истории человечества.