Новая Россия, или это мы, оба-двое
Шрифт:
– НКВД, это у нас Национальный комитет взяток и доносительства. Любой чиновник, взявший взятку, обязан зарегистрировать ее в любом отделении НКВД и уплатить с неё соответствующий налог. Я взятку взял, но решил рискнуть и все денежки себе оставить. Вот так и влип.
– А что, так уж жалко было налог заплатить?
– поинтересовался Андрей.
– По-моему, заплатил налоги, и спи спокойно, дорогой товарищ.
– Ага, там такие деньжищи были, - грустно улыбнулся Киса.
– А налог ни много, ни мало, а целых десять процентов.
– Жадность к добру не приводит, - пожурил его Андрей.
–
– Ну, попался, и что?
– Как это что?
– удивился Киса.
– Это же полная конфискация. Плюс лет десять лагерей.
– Да, тогда понятно.
– Именно! На это в Абвере и сыграли. Или, говорят, на нас стучишь и деньги при себе оставишь, или...
– Само собой, ты и выбрал финансовую независимость.
– Можно подумать, что вы иначе бы поступили. Деньги – это всё. Всё для денег и ради денег. Остальное не имеет значения и ценности.
– Рот свой замолчи и дай нам подумать.
Киса послушно замолчал, хотя по роже явно было видно, что ему есть еще чем испражняться. А наши друзья вышли в другую комнату, дабы, как выразился Сергей, провести внеочередной совет в Филях. Ситуация складывалась совсем не так, как они задумывали. Но "не в первый раз такая хрень," сказал Андрей, и предложил оставить все как есть. Но, разумеется, с учетом того, что в Абвере уже давно знают, для чего они собираются на конференцию. Следовательно - ни в какой институт или что-то подобное, их не повезут. А постараются выпотрошить, так сказать, не отходя от кассы. Что наших друзей совершенно не устраивало. Но как заставить этого пресловутого Абверовца привезти их на искомое место? Вот над этим придется поломать голову. А тут еще и эта Киса навязалась им на голову. Отпустить ее - значит, Скакотян будет все знать, что они о нем знают. А не отпускать - подозрения возникнут, где эта скотина шляется, и почему ее нет на месте.
В общем, ситуация складывалась такая, что хоть волком вой. Однако, к чести наших друзей, мы должны признать, что они все же нашли выход. И помог им в этом, как ни странно, сам Киса.
– А я уже могу идти?
– спросил он, льстиво улыбаясь.
– А кто тебе вообще разрешил сюда войти и что-то вякать?
– спросил его Сергей.
– Твое дело десятое, сиди себе в комнату и молчи в тряпочку. А не то я осерчаю, всеку пару раз, потом руки-ноги повыдергиваю, и скажу, что все так и было. Усек?
– Так-то да, но на самолет я опаздываю.
– Какой еще самолет?
– Так мне Борис Эдуардыч, ну, губернатор наш, сказал, что как только все будет готово, чтоб я сматывал удочки.
– Эврика!
– воскликнули наши друзья одновременно.
– Да здравствует милый человек Эдуардыч!
И, не теряя времени, Андрей набрал заветный номер, на который сказал звонить Эдуардыч, ежели сильно припрет.
– Прыщ-Прыщевский слушает, - раздалось на другом конце провода.
– Это, как вам объяснить...
– Знаю, все знаю, голубчик. Борис Эдуардыч уже предупредил. Говорите экстрактно, что надобно, когда и
– Человечка нам надо одного присторить. Срочно.
– Не проблема, сейчас свяжусь с Закусаевым-Налетайским, он мигом пришлет своих архаровцев. Диктуйте адрес.
И Андрей продиктовал адрес, где они в данный момент находились. Киса слушал диалог, и на его лице ясно читалась гамма чувств, от разочарования, до бессильной злости. Но на сии эмоции нашим друзьям было абсолютно по барабану. В клнце концов, сей достойный субъект был им не друг, не сват и не брат. К тому же, уж больно он им не нравился. Так что, Андрей и Сергей не испытывали никакого сочувствия к Кисе.
Не прошло и часа, как в дверь вежливо, но твердо, постучали. Сергей открыл дверь и увидел на пороге трех амбалов, лица которых явно не были отягощены интеллектом. Зато читалась тупая решимость "ташшить и не пущать." Что нашим друзьям и было надо. Передав Кису на руки трем мушкетерам, друзья вернулись в комнату.
– И что теперь, мон колонель?
– спросил Андрей, не сколько Сергея, сколько себя.
– А что тут думать?
– тем не менее откликнулся Сергей.
– Дело ясное, надо начинать сначала.
– Ты думаешь?
– Убежден. Тот дядька из ГПУ будет очень рад, ежели такую штуку мы ему, можно сказать, на блюде с голубой каемочкой преподнесем.
– Лишь бы он нас не надул. Ведь попытается, а?
– Непременно попытается. Они тут все друг друга пытаются надуть.
– Не все. Наташа, например...
– Эка хватил! Твоя Наташа это исключение. Уникум, я бы сказал.
Андрей блаженно улыбнулся, но тут же согнал улыбку с лица. Снова взяв телефон, он набрал номер Наталии. Но к его удивлению никто на звонок не ответил. Он попробовал еще раз, но с теми же успехом.
– Беспокоишься?
– спросил его Сергей.
– Естественно. Мне же надо ее предупредить, где я завтра буду, и что следует ожидать.
– Да ладно тебе, не переживай. Появится еще.
– Дай-то Бог. Ну а теперь, друг ситный, давай мы с тобой обсудим диспозицию на завтра, и поглядим, как на этом можно нажиться.
Глава четырнадцатая. Великий и могучий
Чубайс-гранд-отель, в котором должна была проходить конференция по олбанскому языку, находился на берегу Исети (странно, что ее еще не переименовали, отметил про себя Андрей), на бывшей набережной Рабочей молодёжи, а нынче носившей имя Эдуарда Росселя. Сам отель был построен в величественном и помпезном стиле, в котором самым странным образом переплелись все архитектурные стили и излишества.
Уже перед главным входом друзья заметили самое настоящее вавилонское столпотворение. Причудливо и крикливо одетые молодые люди, солидные дяди в смокингах и фраках, дамы в платьях и в том, что с натяжкой можно было назвать платьями, самым настоящим образом штурмовали вход, перед которым стояло не меньше десятка космонавтов. Как потом узнали наши друзья, это были не космонавты, а самые обыкновенные зольдатики лейб-гвардейского потешного полка имени Бурбулиса. Их главной задачей было не допустить проникновения на мероприятие нежелательных лиц, вычислить которых было весьма.нелегко, даже если считать таковыми лиц, не имеющих особого пропуска.