Новая Россия, или это мы, оба-двое
Шрифт:
– Ну, знаешь! – вспыхнул Серега. –Ты меня за кого принимаешь? С детства друг за друга, а сейчас один решил все сделать? Не выйдет, друг ты мой заклятый! Помнишь, как нас в школе таскали на всякие педсоветы?
– Конечно, помню, - рассмеялся Андрей.
– Вот! Если где одного поймали за очередной фокус...
– То второго волокли до кучи, поскольку без него явно не могло ничего произойти. Либо придумал, либо участие принимал, но не поймали. А значит, судить, как подстрекателя. И как вкусняшка на торте – науськивающего еще строже наказывали. Ergo? Творим наш эксперимент вместе, и если победа – то на коне въезжаем на Олимп науки. Ну а если ничего не выйдет, получим тоже на двоих и будем до конца жизни Авгиевы конюшни чистить. В любом случае, что бы ни вышло, это будет не страшнее
И с решимостью изрядно подвыпившего человека, Сергей схватил Андрея за рукав, и потащил его в лабораторию. Андрей делал вид, что сопротивляется. Тем не менее, поспешал за другом, в той мере, какую ему позволяло выпитое сегодня пиво. К чести наших героев, следует отметить, что принятое на грудь энное количество миллилитров пенного напитка, не особо заставило их блуждать и за рекордно короткое время они сумели выйти на финишную прямую, где, в качестве финишной ленточки, их наверняка ожидал Степаныч, бессменный, и, как поговаривали некоторые злые языки, бессмертный, сторож института теоретической физики, сотрудниками которого имели честь быть наши герои. Автор и сам не знает почему, но Степаныч, стороживший свой пост аки Цербер денно и нощно, в этот вечер куда-то запропастился, и сама судьба словно подталкивала их в спину, суля великие и невероятные дела и подвиги.
Благодаря отсутствию Степаныча, а может и иным обстоятельствам, оба друга добрались до лаборатории без всяких проблем. Разгоряченные предстоящим экспериментом, поспешной прогулкой, а также пивом (чего греха таить, многим известно, что горячительные напитки порой являются источником горячности и энергии, которую бы да в мирное русло), оба друга не особенно путаясь в тумблерах, переключателях и иных регуляторах установки, довольно быстро привели ее в рабочее состояние. Мерное гудение генераторов, беззвучное мигание приборов, полусумрак лаборатории придавали обстановке некий мистический окрас. Казалось, что вот-вот выйдет маг в мантии, или иной персонаж природных таинств. Но ничего такого не произошло. Наоборот, постепенно установка входила в свой первый рабочий цикл, руки уверенно двигались в давно отработанном в теории алгоритме.
– Готово! – возбужденно сказал Сергей. –Можно запускать!
– Сейчас проверю доступность подключения к резервным каналам питания и начнем. – отозвался Андрей.
– Так я тебя и отпустил одного. Решили вместе – значит, вместе и разорение ульев с медом будем делать. Ишь ты какой, решил в одиночку подключку сделать. А кто тебе инструмент подавать будет?
– Ладно, пошли, - не стал спорить Андрей и слегка нетвердой походкой оба друга двинулись в распределительный центр, откуда расходились потоки электричества на отдельные лаборатории. Отвинтить соответствующие кабели и перестыковать их не составило особого туда, зато, теперь все энергетические потоки, за исключением аварийного освещения и сигнализации, направлялись к их детищу.
На обратном пути Андрею отчего-то на память пришли детские годы, когда они, еще несмышленые четвероклассники, увлеклись чтением книги Алексея Толстого "Гиперболоид инженера Гарина." Тогда их невероятно поразило, что с помощью света можно было легко резать сталь и вообще любые предметы. Они пытались построить свой собственный гиперболоид, даже изготовили свои собственные пирамидки, которые горели ярко и ослепительно. Но сама идея, конечно же, закончилась логическим крахом. Уже позже, изучая физику, они стали понимать, что не все фантазии могут быть воплощены в реальность, что существуют определенные законы физики, которые обойти никак нельзя, ни при каких условиях. И тогда же у них обоих зародился протест против незыблемых постулатов физики. А позже, после окончания школы, это протест привел наших друзей на кафедру теоретической физики. Годы упорного труда и гигаватты умственных усилий привели их к выводу, что есть иные миры, проникнуть в которые они в состоянии. И вот, плод многолетнего каторжного труда завершился в машине, которая тихонько жужжала, помаргивала лампочками и всевозможными индикаторами, и была готова на великие дела.
Друзья даже немного протрезвели от значимости грядущего момента. Не буду скрывать, что каждый из них невольно подумал о возможности
– Готов?
– крикнул Серега.
– Если да, то включай.
– Как юный пионер, - усмехнулся Андрей и повернул рубильник. Затем он нажал кнопку запуска, и тотчас же реальность взорвалась, поглотив в мгновение ока все, что было на их глазах.
Глава вторая, рассказанная Сергеем, или что такое ГПУ
Первое, что пришло мне в голову, когда я открыл глаза, это то, что я нахожусь в больнице. Во всяком случае, белый потолок, тумбочка у изголовья, горизонтальное положение организма и тупая ноющая боль во всем теле, явно свидетельствовали в пользу этой точки зрения. Смущало одно - полное отсутствие каких-либо иных деталей интерьера, которые бы опровергали суждение о нахождении в некоем госпитале. И запах! Запах здешних мест был совершенно не свойственен больнице, по крайней мере, нашей родной "двадцатке", где всегда витает еле уловимый запах медикаментов, а здесь пахло иначе. В результате, в голову полезло даже зловредное и немыслимое сравнение с карцером, но скажите на милость, где вы видели карцер, в котором окно без решеток, кровать с белоснежными простынями, пухлой подушкой под головой и телевизором? Между прочим, именно телевизор и заставил меня поверить, что я не в больнице, поскольку больничная палата нашей "двадцатки" и телевизор, это все равно, что горячий лед или честный депутат. Впрочем, насчет депутатов я явно погорячился, поскольку если горячий лёд еще бывает (кто не верит, пусть поинтересуется, при каком давлении может быть горячий лёд), то вот депутат и честность, это понятия явно несовместимые. В теории, они может быть, и существуют, но практика говорит об обратном. Может, на них так ихние кресла действуют, а?
Итак, если это не карцер и добрая старая гауптвахта, то в таком случае, где же тогда я нахожусь? Галлюцинации исключены, даже похмельного свойства - не настолько уж мы вчера с Андреем много выпили, чтобы докатиться до столь ярких по глубине, резкости и цвету картинок. Да и запахи, насколько я помню, во сне явно не снятся. Что и не преминул сказать вслух. И тут же в стороне послышалось легкое покашливание. Повернув голову налево, я увидел человека довольно солидного возраста, но с живыми и настолько добрыми глазами, что мне сразу стало ясно, что верить этому типу совершенно нельзя. Это как раз те глаза, по которым сразу видно: та еще сволочь!
– Ну что, ожил, бродяга?
– добродушно протянул он.
– Вроде бы ожил, - осторожно сказал я. По моему тону мужик понял, какой именно вопрос меня терзает, и передвинув стул поближе к моей койке, сказал:
– ГПУ. Следователь по организации особо важных дел, Юрий Петрович Золотарь. Настоятельно и душевно прошу меня любить и жаловать.
– Что-о? Какое еще ГПУ?
– Самое обычное ГПУ. Или никогда не слыхал о нас, голубчик? Судя по роже, слыхал, и не раз.
– Ну как же, слышал. Только ведь это было так давно! В тридцатые годы. Я что, в прошлое провалился? Это куда же меня занесло? Остановите Землю, я сойду!
– Какое прошлое? Самое что ни на есть настоящее. Год 2018 от рождества Христова. Или восемнадцатый от воцарения Великого. Каждое летоисчисление имеет равное хождение. Но второе предпочтительнее, причем, намного. А что касается прошлого, то оно может быть либо кровавым, либо светлым. Ты вот, какое больше уважаешь?
Голова у меня сразу же перестала болеть. Угодить в самое что ни на есть реальное ГПУ, это еще то приключение на пятую точку. Уж мы-то помним, уж мы-то знаем! Ну, ладно, не мы. Но ведь за последние пять лет, наши самые демократичные и свободные газеты и телевидение.... Стоп! Он сказал 2018 год?! Значит, все-таки у нас с Андреем получилось? Демократия победила, ну а мы с Андреем прорвались в вышеозначенное светлое будущее, где мы... Стоп ещё раз! Но при чем тут тогда ГПУ? И тут я решил держать ухо востро, мало ли что? И потому, не теряя времени, бодро отрапортовал: