Новая жизнь Димки Шустрова
Шрифт:
И тут совершенно неожиданно, как звон разбитого стекла, рыжий захохотал. Все с недоумением обернулись к нему. А тот, и правда, как ненормальный, хохочет — не может остановиться. И опять — наверно, случайно — синий Димкин кед ботинком теснит.
И вдруг взорвался Димка — отшвырнул его ненавистную ногу с ботинком. Рыжий вмиг перестал смеяться.
— В рожу захотел! Толкаешься!
— Это кому в рожу? — привстав, выговорил Димка. — Мне?
И Пушкарь торопливо поднялся. Коротко оглянулся на ребят:
— Вы свидетели — он первый начал!
Димка прозевал
Драка была жестокая, молчаливая. Все ребята стояли молча. Этот, недавно появившийся на улице мальчишка, Димка им явно нравился. Молодец — жмет Пушкаря, теснит. Ну давай, новенький, читалось на их лицах, покажи рыжему! Давно не лупили его, а следует!
Дрались до первой крови. Кровь показалась у Димки на щеке.
— Все! Все! — закричали кругом. — Хватит!
А Санька длинно засвистел в судейский свисток:
— Бой окончен! Выходи на поле! Начинаем второй тайм.
Но не сразу разбежались игроки по полю, не могли остыть от волнения, от зрелища злой, нешуточной схватки. Общее мнение было таково: Димка по всем статьям наклепал рыжему. Если бы тот не расцарапал ему щеку, был бы Пушкарь позорно бит…
Когда Надежда Сергеевна и Сомов пришли домой, Димка уже выглядел вполне благополучно. Лишь немного затекло под глазом да на щеке виднелась длинная царапина, которую заботливая Алена смазала йодной настойкой.
Самому Димке рассказывать ничего не пришлось. Его драку с рыжим Пушкарем Алена преподнесла как геройский подвиг, как акт справедливого возмездия: ведь ясно теперь, что петуха погубил этот разбойник Пушкарь.
— Хорошенькое возмездие, — оглядывая припухший глаз и царапину на щеке, сказала Надежда Сергеевна.
— Ага! — горячо запротестовал Димка. — Ему, знаешь, как досталось!
За ужином Надежда Сергеевна спросила:
— А ну расскажите, что это за ужасная и вредная личность — Пушкарь? В двадцать восьмом доме живет?
Пушкаря и все их семейство Алена охарактеризовала одним увесистым, как булыжник, словом:
— Спекулянты!
— Дочка, — укоризненно покачал головой Сомов, — ты уж прямо сразу… — И объяснил: — Сам Пушкарев — на пенсии. Жена не работает. А сын — где-то сторожем при магазине. Сутки работает, двое отдыхает. Теплицы построили, рассадой торгуют. Цветами. Фрукты на рынок вывозят. А мальчишка, действительно, хулиганистый, злой, завистливый, жадный.
— Папа, — возразила Алена, — ты вот не знаешь: они на своей машине и в другие города ездят, спекулируют. Все говорят.
— Да о чем толковать, — словно от боли, поморщился Сомов. — Жалкие, мелкие, хищные люди. Все гребут под себя. А зачем? Ковры на потолок вешать?
— А почему же этот малолетний достойный отпрыск своих родителей с такой яростью обрушился именно на твой дом? — спросила Надежда Сергеевна. — И дохлая кошка, и петух…
— Наденька, — с улыбкой сказал Сомов, — все тут просто.
Надежда Сергеевна розовым ноготком провела полоску на скатерти, усмехнулась своим мыслям.
— Ты считаешь, — сказала она, — что образование, как карандашная резинка, автоматически стирает в человеке пошлое и жестокое? Не всегда, мой дорогой. Мелкую душу нечестного человека, его хищные когти никаким дипломом не прикроешь, никакими красивыми словами и умными книгами, которые он прочитал. Когда-нибудь да покажутся эти коготки… — Надежда Сергеевна опять усмехнулась и посмотрела на Димку. — Помнишь Бориса Аркадьевича?
— А что? — насторожился Димка.
— А, так и быть, — скажу, — решилась Надежда Сергеевна. — Да, лучше сказать. — И улыбнулась Сомову: — Ты его не знаешь. Инженер, в научно-исследовательском институте работает. Диплом, естественно. Интеллигент — руку подать, уступить место… Дома библиотека. И сам читает. Записи делает. Хорошие мысли цитирует… Да, и между прочим, очень хотел, чтобы я стала его женой… Но только вот один человек, — Надежда Сергеевна положила руку на плечо Сомова, — помешал ему… И что же, ты думаешь, предпринял этот культурный, с дипломом?
— Ты меня спрашиваешь? — удивился растерянный Сомов.
— Ну, ты же помешал ему, — засмеялась Надежда Сергеевна. Этот так называемый интеллигент нашел человека, который тебя, милый Володенька, знает еще по школе. Вот, все у него выпытал, и два дня тому назад явился ко мне в редакцию. Явился и представил полный список твоих школьных прегрешений: что ты и занимался не ой-ой-ой, и драку однажды учинил, и что не захотел после восьмого класса дальше учиться — пошел в ФЗО… В общем, черным по белому доказывал, что с моей стороны было опрометчиво и неразумно связывать свою жизнь с такой темной и отсталой личностью.
— А ты… — дрогнувшим голосом спросил Сомов и поднял на нее серые большие глаза.
— Я? А что я? Я вот нашла себе такого нарушителя школьной дисциплины…
— Наденька, — тихо сказал Сомов, — а ведь это я тебя нашел.
— Ну нет уж! Если бы не сломался у меня каблук…
— Но если бы мой приятель не попросил помочь ему сделать книжный стеллаж, и я не взял бы инструмент…
Лодка
И опять не получилось у Надежды Сергеевны выходного дня. В районном центре Каменке на двенадцать часов было назначено открытие картинной галереи. Событие посчитали значительным (даже не каждый областной город может похвастаться картинной галереей), и Надежду Сергеевну командировали в районный центр: в одном из ближайших номеров газеты должен был появиться подробный репортаж о событии в Каменке.