Новая жизнь
Шрифт:
Роберт промолчал. он потер запястье, всматриваясь на красную точку, след от укола, чуть ниже предплечья. Внутри все кипело. Неужели вот так просто он избавился от «белого» браслета? Раз и навсегда?
— Я отправил группу обратно в город, чтобы раздобыть провиант и солярку. Дай Бог у них получиться и то и другое, потому что сейчас положение кажется и в правду удручающим. Но! — Артем поднял руку с оттопыренным указательным пальцем вверх и двинулся в конец автобуса, где над моторным отсеком лежал груз, покрытый брезентовой тканью цвета хаки. Он приподнял брезент. — А вот это будет ждать тех, кто останется верен идеям Спасителя до конца.
Роберт окинул взглядом брезентовую ткань
— Наш неприкосновенный запас. Или билетик в новую жизнь, — Артем рассмеялся. — Теперь понимаете, почему я все еще не вешаю нос? Все лучшее ждет нас впереди. Просто с галопа мы перешли на трусцу.
Роберт сделал вид, что понял, хотя на самом деле ему было не совсем ясно, чем могут помочь мешки с зерном и удобрением людям, оставшимся без крова над головой. Однако Артем тут же поспешил пояснить, считая, по всей видимости, что сказал недостаточно. Возможно, мужчине хотелось придать значимости моменту, видя, что на батюшку все это не производит должного впечатления.
— Все это потребуется тогда, когда мы развернем лагерь и там начнем совсем другую жизнь.
Однако Роберт, потерявший всяческий интерес к словам Артема и к поклаже под брезентом уже смотрел за окно автобуса. Без особого удивления, скорее с некоторым смирением, батюшка увидел среди людей своих бывших прихожан.
— Сколько нас?
— Если говорить про реально подготовленных, то человек тридцать, да и то некоторые из них под вопросом. Вы же понимаете батюшка, что наличие члена между ног не дает никаких гарантий. Так?
Роберт кивнул.
— Понимаю, Артем.
— Так вот, человек тридцать, прибавьте к этому женщин, детей и стариков. Получиться около пятидесяти человек всего.
Роберт внимательно выслушал и продолжил изучать людей на пятачке у автобуса. Здесь были совсем маленькие детишки, один из которых грудничок, а двое не старше трех. Эти детки требовали постоянного ухода и внимания матерей. Остальные трое, постарше, две девочки лет десяти и мальчик двенадцати могли вполне сносно справляться самостоятельно. Женщины если убрать в сторону капризы выглядели здоровыми и крепкими. Тоже самое можно было сказать про пятерых стариков. Роберт одернул себя. Оставалось надеяться, что слова Артема о том, что в город отправлена группа и скоро в лагере появиться продовольствие — не пустой звук. Иначе совсем скоро картина может измениться в худшую сторону. Этого стоило опасаться в первую очередь, а отнюдь не радоваться запасам зерна и удобрения под брезентом.
— Почему до сих пор не разожжен костер? — Роберт сурово взглянул на Артема. Наверное, не следовало объяснять, что у автобуса следовало зажечь костер, чтобы дать возможность людям согреться и пережить шок. Более того, уже темнело и свет пламени мог вселить в людей дополнительную уверенность. Однако никто из членов лагеря не собирался разжигать костер. Роберт не видел никаких приготовлений и даже намека, что было, по меньшей мере, странно.
— Если вы хорошо поразмыслите, батюшка, то поймете, почему мы не делаем этого, — с обидой в голосе ответил Артем. — Свет от костра заметят федералы, а ночь это пора инфицированных. Вы понимаете, что произойдет, если наш костер привлечет к нашему лагерю их внимание?
Роберт был вынужден согласиться. Артем на этот раз был прав и говорил убедительно. От одной только мысли, что произойдет с людьми в лагере при появлении инфицированных становилось не по себе. Это даже не федералы, с жестокими намерениями и решимостью в действиях и головах… В сердце неприятно кольнуло. Артем подошел ближе и положив руку на плечо батюшке устало улыбнулся.
— Все что нам нужно, это переждать ночь, другого выхода попросту нет, — сказал он.
Он еще некоторое время стоял напротив Роберта, о чем-то размышляя и смотря куда-то вдаль, в поля, сквозь залапанное стекло автобуса, потом развернулся и зашагал прочь, но вдруг замер у выхода, занеся ногу над ступенькой и добавил.
— Я жду капитана к утру…
— А если его не будет? — перебил Роберт. — Почему ты не хочешь принимать решения самостоятельно? Что это за бунт, зачем это все? Ты обещал мне все рассказать, так расскажи сейчас, я не собираюсь ждать, — выпалил он.
Артем медленно опустился на ступеньку и пожал плечами.
— Как придете в себя, буду ждать вас снаружи.
Роберт ничего не ответил. Он тяжело дышал и пытался успокоиться. Эмоции взяли верх.
Он действительно не собирался больше оставаться в автобусе. Реальность обухом сомкнула над Робертом небеса. За эти несколько часов жизнь круто изменила свой градус, перевернув все с ног на голову. Он превращался в опального бродягу, загнанное животное…
3
— Чисто, — прошептал капитан.
— Никого? Там никого нет? — Рома приподнявшись на цыпочки попытался заглянуть в сливное отверстие.
— Никого нет, — заверил капитан. — Они ушли, путь свободен и мы можем идти.
— Моя жена, капитан… Надя, как быть с ней? — послышался голос Гриши.
Гриша держался из последних сил. Он выглядел бледным и напуганным. От влаги на дне канализационного стока сводило ноги, мышцы выкручивали и ныли.
«Ты считаешь, что можешь доверить этим людям свою жену?»
— Рома помоги ему нести женщину. Рома!
Капитану пришлось прикрикнуть, потому что Рома стиснув зубы и подняв руки, сделал шаг назад, всем своим видом показывая, что не имеет к Наде никакого отношения. Однако, услышав голос капитана, Рома вернулся к Грише и помог парню поднять его жену. Сам Капитан протиснул приклад автомата и, приподняв решетку слива, откинул ее в сторону. Металл с грохотом ударился о землю и некоторое время все трое прислушивались к тому, что происходит на поверхности. Наконец, убедившись, что там нет никого, кто мог бы представлять опасность, капитан выглянул из сливного отверстия. Не говоря ничего, он вылез на поверхность и жестом показал Грише и Роме, что те могут следовать за ним. Рома поднырнул под плечо Нади с одной стороны, Гриша с другой.
— Аккуратно, прошу тебя, она беременна, — услышал парень собственные слова.
Рома ничего не ответил. Они подошли к проему, где капитан помог вытащить Надю на поверхность. Девушка застонала, и Гриша увидел, как по щекам его жены покатились слезы. Бессильный что-либо изменить, он стиснул зубы, краем уха расслышав едкий комментарий Романа о том, что во всем, что происходит, виноват сам Гриша и никто другой. Парень молчал. Он видел, как капитан подвинул тяжелую металлическую крышку на место и огляделся. На поверхности все еще воняло гарью. Тяжелый запах, от которого начинало щипать глаза и крутило легкие. В воздухе летали мелкие частички пепла наспех потушенного здания. От самого здания осталось сплошное пепелище. Крыша под тяжестью языков пламени рухнула, окна устрашающе зияли пустотой. Центра по реабилитации инфицированных больше не существовало. Гриша почувствовал как глубоко, возможно на самых дальних затворках сознания скребут кошки.