Новая жизнь
Шрифт:
2
— Внимание, внимание, внимание! До наступления комендантского часа осталось ровно тридцать минут. Убедительная просьба: всем, кто еще не прошел вакцинацию, пройти к пунктам осмотра. Носителям белых браслетов, просьба заблаговременно покинуть улицы города, во избежание инцидентов и столкновения с военной полицией, — сказал голос из динамиков.
Детская игровая площадка, небольшое футбольное поле, россыпь лавочек, беседка, обвитая лозами винограда. Во дворе было как всегда людно. Подростки гоняли мяч, малыши облюбовали детскую площадку, люди старшего поколения заняли лавочки и беседку. Обычный российский двор… Динамик висел в просторном дворе сразу на несколько домов. После слов, раздавшихся из динамика, суета во дворе дома разом стухла. Поднялся ропот, люди оглядывались и выглядели обеспокоенными.
Во двор медленно въехал военный УАЗ, который сопровождал карету скорой помощи. Скорая остановилась у обочины, из салона вышел санитар. Достал передвижной столик, разложил на нем ампулы. Запечатанные, без опознавательных знаков. Но все до одного, жители знали, что представляет эта странная мутная жидкость.
— Не зачем мне красный браслет? — пожала плечами старуха и последовала к образовавшейся возле кареты скорой помощи очереди. — Я чувствую себя отлично.
— Это дискриминация, — согласилась с ней вторая женщина, она поправила ярко красный браслет на запястье. — Весь ихний штамм, вирус.
Очередь увеличилась, старухи затерялись в толпе. В унисон старухам спорили два старика. Те полагали, что творится некий правительственный эксперимент.
— Все вскроется! — остервенено твердил старик, вытирал брызжущую из беззубого рта слюну.
Другой в стать хмыкал, отвечал, будто бы простой народ никогда и ничего не узнает.
Кто-то, как мужчина в широкополой шляпе и заношенном пиджаке, твердил:
— Наверху, — он указывал пальцем в небеса. — Позаботились о народе, а бесплатные вакцинации есть преемственность опыта советской власти.
Наконец, женщина средних лет была убеждена в том, что ее письмо прочитал сам Президент. Она держала рецепт на бесплатный инсулин и ожидала раздачи этого жизненно важного препарата.
— Где это видано, чтобы лекарство нельзя было получить! — причитала она.
Парень рядом с ней от нетерпения переминался с ноги на ногу, кивал ей в ответ и делал вид, что внимательно слушает.
За происходящим наблюдали четверо мужчин. Примерно одинакового возраста, чуть больше сорока лет, не бритые, грязная одежда с душком. В руках пластиковые бутылки, наполненные проточной канализационной водой. Один из них седовласый с пролысинами толстяк докурил, бросил окурок на землю, саданул подошвой кед.
— Кажется это нам говорят, ребят? — он ехидно усмехнулся, глотком допил свою воду, поднял руку с белым браслетом на запястье.
— Мыши по норам, Саша? — поинтересовался второй, крепко сложенный с небольшим пивным животом, бычьей шеей и копной рыжих волос. Он перевернул свою бутылку и медленно вылил остатки воды тлеющий окурок собеседника.
— Не хочешь в нору, поднимайся и делай вакцинацию, — в разговор вступил третий, высокого роста, с острыми коленями и локтями, длинными волосами, схваченными в хвостик. — Тебя никто не держит, Артем.
— Неплохая идея, Витя, и не будет тебе комендантского часа! — толстяк расхохотался. — Потом расскажешь нам, как тебе по ту сторону баррикад.
Четвертый мужчина, кавказец, с белой как мрамор кожей, бородой и длинными волосами, вздрогнул после слов толстяка. Рука его сжала висевший на груди крест.
— Не расскажет, — тяжелый взгляд остановился толстяке, улыбка Саши мигом исчезла. — На все воля Божия. Это не повод шутить, ты сам знаешь. Вспомни сколько ты пережил, вспомни с чем ты пришел и теперь подумай над тем, стоит ли смеяться?
Толстяк склонил голову.
— Отец Роберт… — он не нашел слов.
— Не забывай, скольких потерял каждый из нас.
Ответа не последовало. Роберт обвел троицу взглядом.
— Ближе к делу. Все в силе? — спросил он.
— Все боятся, мерзавцы в форме запугали людей! — слово взял Артем.
— Кто-то верит в реабилитационный центр помощи «белым». Слышали о изменениях? — подхватил Саша.
Роберт едва заметно кивнул. Слышал. Недельные выдачи провианта теперь заменялись месячными. Закрывались отдельные пункты раздачи средств первой необходимости. Появились перебои с поставками медикаментов.
Без коммуникаций, отрезанные от мира, люди, помеченные белым браслетом, вымирали. Ну а реабилитационный центр… Полная чушь. Никто никому не собирался помогать. Роберт не исключал, в самом начале власти намеревались помочь гражданам, но потом все перевернулось с ног на голову. Центр стал всего лишь обманом.
Мужчины еще с минуту сидели на выгоревшей лавке. Затем с некогда ярко-зелено лавки поднялся толстяк Саша, уставился на очередь "красных".
— Противно, — сказал он.
Засунул руки в карманы и заковылял в сторону частного сектора, где среди прочих незапоминающихся построек затерялся его одноэтажный домик. Следом с площадки ушли двоюродные братья Артем и Виктор. Братья косились на патруль — вооруженный до зубов отряд военной полиции. Военные наблюдали за «белыми» мужчинами с неподдельным интересом. Здесь было на что посмотреть. Мало где "белые" могли набраться наглости и выйти в люди.
На площадки остался Роберт. Остался наедине со своими мыслями. Закурил окурок, теперь сигареты ценились на вес золота, задумался. Дела обстояли паршиво. Ни Артем, ни Саша, ни Витя, никто из них не понимал насколько серьезно поменялась ситуация за последние несколько дней. Насколько серьезно все обстоит на самом деле. Оставалось молиться, чтобы разум ребят не заволокла смута и надеяться, что беда обойдет их стороной.
Роберт выпустил горький сигаретный дым. Закашлялся.
Власти заигрались с «красными», забыли о «белых». Бесчисленные вакцинации, работа с имеющимся «материалом», стремление выстроить новую модель общества.
«Ни в какие рамки», — мрачно заключил Роберт.
Точка возврата отдалялась от таких, как он, от «белых» людей все дальше. Миг и она превратится в мифический, едва заметный маячок тщетной надежды. Изначально браслеты вводили для карантина, но когда на самых верхах узнали масштабы заболевания…
ИЗМЕНИЛОСЬ ВСЕ.
Власти будто свихнулись, поменялась политическая ориентация, следом вектор политического сознания. Следом с ума сошел народ. Люди бросились менять браслеты с белого на красный, делали вакцины, кто-то ввиду нужды, кто-то ввиду усталости, а кто-то, потому что все зашло слишком далеко. Настал день, когда соотношение между белым и красным цветом поменялось. Счет пошел на миллионы, десятки миллионов больных людей. Инфицированными оказалось большинство населения страны. Произошла трансформация социальной платформы — больше не было бедных и богатых, исчезли понятия достатка и бедности, роскоши и нищеты… Все стало по другому. Страна будто в годы Гражданской войны окрасилась в красно-белые цвета. Тогда наверху решили, что на «красных» будет держаться общество и государство, как некий оплот, как единое целое.