Новелла 1: Amore letalis
Шрифт:
Ведьма снова весело рассмеялась, тряхнула головой, и ведьминские знаки на покрывавшем голову платке сверкнули.
– А, боевые литании Орденов! Наслышана, наслышана. Забавно, как нас осуждают за колдовство, а вас этим же колдовством вооружают, воображая, что если заклинание состоит из слов Писания, то это и не колдовство вовсе. Ну, давай, покажи, что у тебя есть!
Рандар не стал медлить. Выпалив слова боевой литании, бросил руку вперёд и ударил sagitta volante per diem–
Ведьма прижала ладони к голове, к платку, расшитому ведьминскими знаками, и пронзительно закричала. И sagitta рассыпалась прямо перед ней, словно налетев на невидимую стену.
– Давай ещё!
– бесшабашно предложила ведьма, не отнимая рук от головы.
Рыцарь положил вторую руку на рукоять, как того требовала следующая боевая литания, поднял меч выше и ударил ignius inferiori– адским огнём.
Ярко вспыхнул ignius. Ведьма выставила руки вперёд - и словно оттолкнула огонь от себя. Боевая литания полетела обратно в рыцаря, никак этого не ожидавшего, и сбила его с ног.
Рандар тут же вскочил, выставил меч перед собой и принялся напряжённо водить остриём по воздуху. Ведьма, держась за кулон колдовской руны, уже читала нараспев что-то на чуждом языке, и от этих слов сумерки словно становились гуще.
Рыцарь чуял опасность, но всё не мог угадать, откуда она придёт.
А потом на него обрушились и стиснули, круша кости, невидимые стальные кольца.
Ведьма подскочила ближе, встала прямо напротив, с жадным любопытством наблюдая за тем, как её заклинание выжимает из рыцаря жизнь.
Рандар стиснул зубы. Предельным усилием воли чуть вывернул одну руку, сложил пальцы и, шипя от боли, всё же вытолкнул из себя едва слышные слова in umbraculo Domini– под сенью Всевышнего.
Кольца затрещали от натуги, и на короткий миг Рандару даже показалось, что они выдержат. Но кольца всё-таки лопнули.
В тот же миг рыцарь рванул вперёд, на ведьму, которая стояла прямо напротив. Обрушил на неё сразу и вес своего тела, и maleus angelicus– молот ангелов.
Оглушённая ведьма рухнула на землю.
Не теряя ни мгновения, Рандар снял намотанную на руку серебряную цепь и накрепко скрутил ею запястья ведьмы. Потом вытащил из кармана шнур с освящённым в храме крестом и туго затянул его на шее, сорвав прежде колдовскую руну.
* * *
Всю дорогу от Беззубой горы до Мьелина связанная ведьма сидела впереди Рандара на коне и не переставая искушала. Обещала выполнить любое желание, предлагала наложить любые заклятия, сулила золотые горы. А также заманчиво улыбалась и при всякой возможности призывно прижималась к рыцарю грудью.
– Рандар, - выдохнула ведьма, наконец, - Ну, скажи мне сам, чего ты хочешь. Я ведь очень многое могу.
Впервые за всю дорогу рыцарь посмотрел на неё.
– Заклятие с Эльмы снимешь?
– Сниму, - с готовностью пообещала ведьма, но Рандар видел её насквозь.
– Почему нет?
– Потому что я навела не просто любовное заклятие, а amore letalis, - со вздохом призналась ведьма. - И кровью нерождённого младенца скрепила. Его теперь никто не снимет, даже я.
– Зачем же именно amore letalis??
– Просьба заказчика для меня закон, - усмехнулась ведьма.
– Особенно если заказчик может уплатить цену. А Несса хотела, чтобы соперница всю жизнь мучилась. И уплатила честно, сполна.
Некоторое время оба молчали.
– Рандар, - снова позвала ведьма.
– А ведь я могу твой обет снять.
Рандар вздрогнул, и ведьма это почувствовала. Глянула на несмываемый знак солнца на шее рыцаря и спрятала торжествующую улыбку.
– Я знаю, они говорят, что обет, наложенный Орденом, никому не разорвать, и только Орден может его снять. Но это не так. Я уже снимала такие обеты с других. И с тебя могу, и тебе не придётся больше служить езуитам. Ты ведь не по своей воле его принимал, правда?
Лицо Рандара сделалось непроницаемым, но ведьма прекрасно поняла, что угадала, и проникновенно спросила:
– Как это случилось, Рандар? Чем они заманили тебя? Как заставили дать им обет? Я же вижу, в тебе есть и благородство, и сострадание; такие по своей воле к езуитам не идут...
Рыцарь молчал, но ведьму это не обескуражило. Она просто зашла с другой стороны.
– Ты же видишь, ты знаешь, что творят езуиты, прикрываясь интересами Экклезии. Тебе никогда больше не придётся жить с пониманием, что ты служишь не тому делу. Ты сам выберешь себе дело. Не будешь разрываться между тем, что угодно Ордену и тем, что угодно Всевышнему.
– Ну, хоть на этот раз мне можно не разрываться, - усмехнулся Рандар, - Отдать тебя езуитам - дело, угодное и Ордену, и Всевышнему.
* * *
Обитель мьелинских доминикан оказалась скромной - часовенка, маленький двор и простой общинный дом.
Рандар прошёл в ворота и постучал в закрытую дверь.
Открыли её не сразу. Монах-доминиканин, и без того недовольный, что его потревожили в столь поздний час, помрачнел ещё больше, когда увидел знак солнца на шее рыцаря. А когда рассмотрел за его спиной связанную женщину, то кустистые брови неодобрительно взметнулись, а остатки волос на почти лысой голове сердито встопорщились над ушами.