Новеллы о вратаре
Шрифт:
Я был польщен, получив приглашение на его прощальный матч. И вместе с тем не буду скрывать: читая письмо из Москвы, я искренне загрустил. Что бы там ни говорили о бессмертии великих спортсменов — чертовски жаль, когда уходят такие мастера. Яшин относится к числу таких спортсменов, которые своей игрой, своим высоким искусством обеспечивают вечную жизнь футболу.
Здесь, у вас в Москве, на поле в Лужниках, я принял из его рук повязку капитана сборной мира. Я мог бы долго говорить о том, какая это для меня высокая честь. Но я хочу сказать сейчас о другом. О том, что этой высокой чести Яшин удостоился много лет назад и ни у кого не возникало даже мысли искать ему преемника, пока он оставался с нами
Оказывается подсчитано (мне любезно назвали эту цифру), что Яшин сыграл 813 официальных матчей в большом футболе. Это огромное достижение само по себе. Но дело, в конце концов, не в том, сколько ты провел игр, а как ты исполнил свою роль в каждой из них. Величие этого спортсмена в том, что он всегда умел быть достойным того дела, за которое взялся.
Яшин — прекрасный вратарь, это истинный спортсмен в самом широком и благородном значении этого слова. Я уверен, что каждый, кому удавалось хоть однажды забить ему гол, несказанно гордится этим. И мне немножко грустно, что я не отношусь к их числу.
«Тысячи рук, тысячи глаз»
Ему было всего тридцать лет, когда нелепая, страшная авиакатастрофа оборвала его жизнь. Капитан знаменитой команды «Торино», одной из сильнейших в Европе в то время, погиб вместе со своими товарищами. В очерке-некрологе итальянская спортивная газета писала о нем:
«Имя Валентино Маццолы едва ли не самое любимое и самое популярное в нашей стране. Он завоевал сердца миллионов итальянцев своим выдающимся мастерством и не знающей предела спортивной честностью. Его яркая, красивая, увы, короткая жизнь — призывный клич для молодежи. Да повторится незабвенный Валентино в наших юношах, в наших детях!»
Когда писались эти строки, никто не мог предположить, что пожелание автора осуществится буквально. В начале и особенно в середине шестидесятых годов с трибун итальянских стадионов, с газетных полос и экранов телевизоров вновь зазвучали восторженные крики:
— Вива, Маццола!
— Браво, Алессандро!
— Вот истинно достойный сын своего отца.
Действительно, Алессандро Маццола (или Сандро, как называют своего кумира итальянские тиффози) стал достойным продолжателем семейных традиций и семейной славы. Ему было всего семь лет, когда погиб отец, но, казалось, маленький Сандрино запомнил все, чем был славен и могуч его любимый папа. Он принес на зеленые поля своей страны ту же спортивную честность, то же благоговейное отношение к футболу, ту же святую жажду совершенства и отвращение к самодовольству. Уже в двадцать лет он утвердился в основном составе знаменитого миланского клуба «Интернационале», сначала в роли центрального нападающего, а затем активного полузащитника, выдающегося игрока средней линии. Вместе со своей командой он дважды торжествовал победу в Кубке европейских чемпионов и розыгрыше Межконтинентального кубка — в 1964 и 1965 годах. Тогда же, в шестьдесят пятом, он был провозглашен лучшим футболистом Италии — честь, о которой мечтали многие выдающиеся мастера кожаного мяча этой страны. По этому поводу «Гадзетто делло спорт» писала:
«Вот настоящий художник футбола, а вместе с тем — мыслитель зеленого поля. Алессандро Маццола с небывалым единодушием признан лучшим игроком сезона, и это дань его великолепному мастерству, его почти сказочному трудолюбию, его удивительной разносторонности и активности. Если бы нам удалось вырастить еще несколько таких «звезд», мы бы непременно вернули себе славу великой футбольной державы. Славу, которую так безответственно растеряли».
Попутно скажем, что Италии удалось осуществить эту мечту, удалось воспитать целую плеяду замечательных исполнителей, и в 1970 году, в далекой Мексике, ее сборная стала финалистом и серебряным призером очередного чемпионата мира. Одним из главных «героев» этого выдающегося успеха был признан Алессандро Маццола.
И вот передо мной лежит его короткое письмо, отпечатанное на машинке русским текстом. И это одно уже заставляет меня передать самую искреннюю, самую сердечную благодарность этому человеку, проявившему такую трогательную внимательность и заботу о своем далеком адресате.
«Яшин — это человек с тысячью рук и тысячью глаз»,— вот что я говорю на протяжении почти десяти лет всем своим друзьям и знакомым, всем любителям футбола, как только речь заходит об этом удивительном русском вратаре.
Я слышал о нем многое, как слышит это имя каждый, кто в той или иной степени интересуется футболом. Нельзя быть болельщиком, а тем более игроком или тренером, и не знать этого имени, безразлично в какой стране ты живешь и какой футбол исповедуешь.
Но одно дело знать о нем понаслышке, быть знакомым со стороны, другое — встретиться с ним на поле, лицом к лицу в спортивном противоборстве. Мне довелось выступать против него, и должен сознаться — это далеко не лучшее воспоминание моей спортивной жизни.
Это произошло в 1963 году. В разгаре был очередной розыгрыш Кубка Европы для национальных сборных, который нынче утвердился окончательно в своем официальном звании чемпионата континента. В одной восьмой этого состязания жребии свел сборную Италии с командой СССР. Нужно сказать, что мы считали себя в те дни достаточно грозной силой и смотрели в будущее не без оптимизма.
В середине октября состоялся первый матч в Москве. К сожалению, мне не удалось в нем участвовать, и я не могу давать ему какие-либо оценки. Матч мы проиграли 0:2. Но наша пресса единодушно утверждала, что этот счет не отражает истинного соотношения сил. Состязание было омрачено не совсем тактичным поведением игрока нашей сборной Э. Паскутти и не совсем, на наш взгляд, правильным его удалением с поля почти в самом начале игры. Уменьшение количественного состава ослабило сборную не столько в физическом, сколько в моральном плане и, как рассказывали мне товарищи, лишило дальнейшую борьбу всякого смысла.
Прошел месяц или почти месяц, без каких-нибудь трех или четырех дней. 10 ноября у нас на родине, на хорошо известном стадионе «Форо Италико», игрался повторный матч. До сих пор я отчетливо помню обстановку неслыханного ажиотажа, накала страстей и нетерпеливого ожидания реванша. О реванше говорили болельщики, писала пресса, реванш пообещал всей Италии сеньор Эдмондо Фаббри.
Вся страна жила в те дни в состоянии футбольного опьянения. В состоянии, когда все кажется легким и вполне выполнимым. И это состояние волей-неволей передалось нам, игрокам сборной, готовившимся к очень важному, на редкость принципиальному поединку.
Нужно сказать, что Федерация футбола Италии и ведущий тренер сборной Эдмондо Фаббри сделали все для того, чтобы как можно лучше подготовить команду и снабдить ее солидным запасом энтузиазма. В боевом составе остались только «чистые» итальянцы — то есть люди, которые могли воспринять призыв к победе, как свое родное, кровное дело. Тщательно анализировались уроки выступления сборной в Москве, еще и еще раз осваивалась тактика советской команды, «персональные дела» ее игроков.
В день приезда футболистов из России почти все газеты страны опубликовали заявление Эдмондо Фаббри, который утверждал, что мы сумеем ликвидировать дефицит в два мяча и решить исход встречи в свою пользу,