Новеллы о вратаре
Шрифт:
Лева учился старательно, относился к делу с любовью, с большой ответственностью, и в команде с первых его шагов стали относиться к нему с глубоким уважением, с подчеркнутым доверием. Особенно нам импонировало то, что Лева, «горел» идеями, он уже тогда часто высказывал свои революционные мысли о том, как следует строить игру вратаря:
— Надо экспериментировать! Надо в полном объеме использовать предоставленное тебе право играть руками. Пользоваться им по всей штрафной площади. Кому легче перехватить навесную передачу — защитнику или вратарю? Конечно, вратарю. Кому удобнее «снять» угловой, идущий к одиннадцати метровой отметке? Кому сподручнее прервать высокий пас? Вратарю! Вратарю!
— Дело говоришь,— отвечали ему ребята.—
Хорошо помню первый матч, который Лева провел за основной состав. Мы играли против наших известных соперников — динамовцев Тбилиси. Сражаться с ними всегда доставляло удовольствие. Они вкладывали в каждый поединок много страсти, выдумки, красоты. И противник воспламенялся их страстностью. Поэтому любой матч против южан становился футбольным праздником.
Так было и на этот раз. Мы повели со счетом 4:1. Казалось, игра сделана. По наши соперники не думали складывать оружие. Они предпринимали яростные попытки изменить ход состязаний в свою пользу, начала все чаще и чаще переводить игру на нашу сторону. И тут Лева решил, что настал его черед сказать новое слово, показать новую игру, пресечь попытки соперника обострить обстановку, действуя у самой границы штрафной площадки. Но свой эксперимент он не согласовал с защитниками, да и сам, не обладая еще опытом, допустил несколько промахов. В результате за каких-нибудь пять-десять минут в наши ворота влетело три гола. Положение стало критическим. И только за пять минут до конца мне удалось из невероятно трудного положения провести в ворота тбилисцев решающий мяч. Мы выиграли 5:4!
Хорошо помню обсуждение этого поединка, которое состоялось на следующий день. Никто, ни один человек, не упрекнул Яшина за допущенные ошибки,
— Ты, Лева, не стесняйся, продолжай свои эксперименты! — говорили ребята.
— Можешь твердо рассчитывать на помощь всей команды! — подвел итог разговора старший тренер.
Я не случайно привел эти слова. Лев Яшин рос не сам по себе. Его мастерство оттачивалось, совершенствовалось в результате огромной помощи, товарищеской поддержки, глубокого понимания его новаторства всем коллективом. И особую роль, как мне кажется, в быстром и правильном становлении Яшина, в расцвете его таланта сыграли динамовские защитники той поры.
Защитники! Добрым словом до сих пор вспоминает Яшин замечательную оборонительную линию, которая прикрывала его в те годы сначала в родном «Динамо», а затем в сборной страны. Константин Крижевский, Борис Кузнецов, Анатолий Родионов — это были замечательные, мастера футбола. А, главное, как и Яшин, они умели широко смотреть на вещи, жить с перспективой, видеть далеко вперед. Мне хочется сегодня воздать им должное и назвать их соавторами яшинского взлета и яшинской славы.
В 1954 году Лева уже окончательно вошел в состав «Динамо» и вместе со всеми получил свою первую золотую медаль чемпиона страны. Потом к ней прибавилось еще четыре. Должен сказать, что подобной коллекции не имеет больше ни один московский динамовец.
— Кстати,— продолжал рассказывать мне Константин Иванович Бесков,— хорошо, что до начала нашей беседы вы ознакомили меня с содержанием книги. В ней собраны волнующие воспоминания великих мастеров мирового футбола. Но все-таки не перед ними прошла футбольная жизнь Яшина. Сколько волнующих, значительных деталей, метких наблюдений могли бы добавить в это повествование Эдуард Стрельцов, Валентин Иванов, Борис Татушин, Никита Симонян, Анатолий Ильин, Сергей Сальников, Валерий Лобановский… Десятки и сотни советских форвардов и полузащитников, которым посчастливилось играть против него и в полной мере испытать всю силу его мастерства. Ибо одна из особенностей Яшина, на мой взгляд, как раз и состоит в том, что он с одинаковым блеском действовал во внутренних и международных турнирах, действовал беспрерывно на протяжении многих лет. И в том, что в течение 1954—1963 гг. московское «Динамо» пять раз завоевывало звание чемпиона страны, выходило победителем в споре с многочисленными и грозными соперниками, огромная заслуга Льва Ивановича. Если бы позволял размер вашей книги, я бы рассказал о десятках матчей, выигранных и спасенных им в нашем внутреннем чемпионате. Он был грозой не только иностранных, но и лучших советских форвардов, а играть против футболистов, прекрасно изучивших тебя, всегда сложнее и труднее. Впрочем, я оговорился; «прекрасно изучить» Яшине было бы непосильно любому, потому что он никогда не оставался на месте, всегда что-то творил, искал, совершенствуя свое великолепное мастерство.
В спорте Яшин добился многого. Есть вратари, отличающиеся удивительной прыгучестью, есть мастера игры на выходах, есть хозяева верхних мячей… Яшину подвластно все в многогранном искусстве защиты ворот, которому он посвятил значительную часть своей жизни. Когда смотришь, как он действует во время матча, невольно приходит мысль, что в нем счастливо соединились сразу несколько человек, несколько талантов и характеров — настолько разнообразна и безупречна его игра.
Яшин не только освоил и закрепил опыт нескольких поколений лучших вратарей. Он расширил границы вратарского искусства и понимания его роли, его места в команде. Его игра на выходах, его методы руководства обороной и командой в целом, его слитность с коллективом и органическое участие во всех действиях на поле, включая такие, как организация атаки, уже общеизвестны и общепризнаны.
Но до сих пор я не встречал в нашей литературе о футболе объяснения этой поразительной широты диапазона яшинского искусства. А оно, на мой взгляд, прежде всего, состоит в его удивительно глубоком, проникновенном понимании сути игры, ее «внутреннего механизма». Иными словами, Яшин не только великий исполнитель, но и великий мыслитель современного футбола. И именно это неизмеримо поднимает его над всеми остальными вратарями.
Льва Ивановича — и это второе объяснение его успехов — отличает глубокая любовь к спорту, к нашей игре. Дважды в жизни я имел случай убедиться в этом.
В начале 1963 года, после относительной неудачи в Чили, у нас происходила очередная смена старшего тренера сборной, и эта хлопотная, увы, крайне неблагодарная должность на этот раз досталась мне.
Свою работу я начал с того, что пригласил к себе всех участников чемпионата в Чили на персональные беседы. Многие из них были в явном психологическом шоке. Их надломило не само поражение, а то, как его восприняли отдельные спортивные руководители и болельщики, их обижало отношение, граничащее с откровенной несправедливостью. Они приходили ко мне, заявляя о твердой решимости оставить футбол.
— Ну, а ты как?— спросил я Леву.
— Честно говоря, Константин Иванович, не хочется расставаться с футболом. Ни обиды, ни поражения не могут затмить любви к нему. Не могут убить уверенности, что я еще могу принести пользу команде, людям, футболу.
Не знаю, точно ли я передаю слова, но смысл их абсолютно точен. Они глубоко взволновали меня, и мы условились, что он возобновит тренировки и мы оставим все разговоры об уходе.
Вскоре после этого он подарил нам такие шедевры вратарского искусства, как игру в «матче столетия» и против сборной Италии на ее поле.
В 1967 году я принял команду московского «Динамо», стал ее старшим тренером, роль, которую и по сей день выполняю с удовольствием. Клуб переживал тяжелые дни. В предыдущем сезоне «Динамо» заняло восьмое место в чемпионате страны и еще в одной восьмой финала выбыло из розыгрыша Кубка СССР. Уходили один за другим ветераны — Кузнецов, Кесарев, Крижевский, Рыжкин, Савдунин… Уходили те, кто пришел в коллектив гораздо позже Яшина. А ему исполнилось тогда 38 лет. Естественно, что именно в эти дни его вновь посетило сомнение. И он пришел ко мне посоветоваться.