Новенькая для коменданта
Шрифт:
— Довольно! — Осекла его, и схватила себя за правую руку, которую уже начало сводить от желания выпустить в мерзавца сгусток моей боли и обиды.
— Не всё потеряно, — он самодовольно ухмыльнулся. — Контроль есть. Жаль, доверия пока нет. В мой кабинет.
Он толкнул самую непримечательную дверь в коридоре и пропустил меня вперёд.
Просторно. Большое окно с видом на холодное бескрайнее море. Потёртый письменный стол, старый диван, на котором лежала какая-то бесформенная тряпка. Деревянный пол с круглым изъеденным молью ковриком.
— Это всё ваше? — бесцеремонно открыла дверцу шкафа, забыв, как сильно злилась на ректора. Ни пылинки, только сладкий запах книг.
— Часть мои, а что-то отыскал в подвале форта и привёл в порядок. Другие в библиотеке.
Он подошёл почти вплотную ко мне и вытянул руку вперёд, доставая что-то с верхней полки.
— Моя любимая.
— Неукротимые стихии? — прочитала название на отсыревшей обложке.
— Мне всегда было интересно, есть ли способ совладать с тем, что описано здесь. Неугасимый огонь, глубинные воды, небесный свет, ветер тысячи гор, сердце земли.
— Изначальная тьма, — закончила за него, и на несколько мгновений в кабинете повисло молчание.
— Разве её вы не укротили? — повернулась к ректору и вновь поймала на себе какой-то странный взгляд, словно Дайхарду вручили пергамент на незнакомом языке и попросили прочитать.
— Множите слухи, госпожа Ранвей? — он убрал книгу на место и пожал плечами. — У меня нет никакой изначальной тьмы. Мои неукротимые стихи — это мои студенты.
— А тот зверёк. Его же вы подослали меня спасти?
Он на мгновение растерялся, а потом снова вернул себе фирменный капитанский тон.
— Я не допросе, Элоиза?
— Простите.
Повернулась к шкафу, чтобы закрыть стеклянные дверцы, как Гидеон рывком прижал меня спиной к себе. Одна его рука легла на талию, а вторая торопливо принялась расстёгивать высокий ворот рубашки. Новое испытания? Я должна сдержать гнев от его гадких приставаний?
Почему же мне так легко, а никакого гнева нет и в помине? Есть только моё шумное дыхание и шорох одежды. Увидела своё отражение в стеклянной дверце. Расширенные зрачки, полуоткрыте губы, дрожащие от рваных вздохов ключицы, а ещё его рука, обхватывающая мою шею. Нужно было испугаться, дать отпор, потому что на тыльной стороне его ладони вспухли чёрные вены, запястье напряглось, и дышать мне стало всё труднее.
Он душит меня?
— Терпи, Алоиза. Уже почти всё. Так надо?
Что надо? Умереть?
Хватала ртом воздух, но не могла насытиться, из меня уходила жизнь, комната шаталась, а перепуганная девушка в отражении превратилась в радужный блик.
— Не надо… прошу, — хрипела Гидеону, но чувствовала, что и он страдает.
— Терпи… дыши, не сопротивляйся.
Да и сил не было, я просто обмякла в его руках, и открыла глаза уже лёжа на диване.
Ректор преспокойно сидел за столом и без спроса листал мои черновики.
— Что вы со мной сделали?
Вскочила на ноги и тут же почувствовала тяжесть на своей шее. Прижала ладонь и нащупала холодный обруч.
— Что это?
— Твой шанс остаться в академии в качестве преподавателя, Алоиза. Этот артефакт будет поглощать твою магию только в случае сильного гнева. Разозлилась — лишилась сил. Действие временное, но это поможет уберечь тебя от спонтанных всплесков энергии. Безопасность учеников — приоритет Нуриджа.
— То есть я буду учить малолетних преступников…
— Детей, — поправил меня капитан.
— Я буду учить детей, и в случае чего, не смогу за себя постоять?
— Сможете, госпожа Ранвей. Просто не злитесь на них.
Зарычала и что есть сил топнула каблуком. Да он издевается? Ошейник на меня нацепил!
Тут же пожалела об этой сцене. Артефакт сработал, и я быстро села обратно на диван, когда ноги подкосило.
— Вы ужасный человек, капитан Дайхард.
— Ты тоже, Алоиза. Нет ничего хуже бомбы замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванёт. Я лишь удлинил твой фитилёк.
— А я бы ваш укоротила, Капитан, — едко ухмыльнулась и потёрла обруч.
— Приятно же? — он отложил мои записи и подпёр щеку рукой.
— Что именно?
— Не быть хорошей девочкой? Дерзить, спорить, наряжаться распутной девицей, — он потряс вырезанной на память фотографией из таблоида.
Папенька отозвал тираж, но я-то припрятала себе статью на память.
— В вещах моих рылись!
— Ага, ничего не скажет о девушке лучше, чем её сумочка и пометки на полях её тетрадок.
Моё лицо залило краской. Я вполне могла написать что-то приторно милое о новом начальнике. Ещё вчера я не знала, что он мерзавец и манипулятор.
Надула щёки, подбирая самую невежливую характеристику для него, а он возьми и скажи:
— Мне нравится проделанная тобой работа. Завтра приведи записи в должный вид, мне нужно будет утвердить твой учебный план. Только посмотри мои замечания и внеси поправки, хорошо?
— Хорошо.
Страшный человек. Психопат, меняющий настроение каждую минуту. Хуже этого мужчины, только моя реакция на него. Я радуюсь, сижу и радуюсь, что он меня похвалил. Я безнадёжна.
— Отлично, — он размял шею. — Теперь нам осталось посмотреть твою аудиторию, выбрать оружие для дуэли с Генри и познакомиться с одним новым учеником.
— Учеником? Я и остальных-то не знаю толком. Читала ваши характеристики только и всего.
— Ну этот совсем свеженький.
— Интригуете, капитан.
— Только предлагаю начать с него. Он сейчас находится в изоляторе. Я ещё не решил его судьбу. Оставлю его в Нуридже или сбагрю коллегами из Анкриджа. Поможешь справиться с дилеммой?