Новенькая
Шрифт:
– Нет. Мы всё же останемся. Неудобно будет уйти, ничего не отведав, – надула губы Маруся. – А вы не могли бы нам помочь, девочки?
– Как помочь? – насторожилась Ева.
– Деньгами? – уточнила София.
– Нет. Деньги у нас есть, спасибо, – Маруся развернула меню. – Вы могли бы нам помочь сделать правильный выбор. Вот, например, порекомендовать какой-нибудь десерт. Похоже, что вы здесь частые гости, да?
– Конечно, – заносчиво ответила Ева.
– Часто бываем, – гордо ответила София.
– Хорошо. Тогда подскажите, что мне заказать: бламанже или парфе? – Маруся в упор смотрела на подружек.
– Я думаю… Ну… Наверное…, – Ева покраснела.
–
– Тогда специально для вас, сладко-леденцовые подружки, экскурс в кондитерский мир Франции, – развела руки в стороны Маруся. – Бланманже – это сладкое желе из коровьего или миндального молока, которое подается холодным. Парфе – лакомство из взбитых сливок с сахаром и ванилью, обладающее поистине изысканным вкусом. Надеюсь, вам пригодится эта информация. Для общего развития.
– «Кринжово», да, красотки? Куда же вы?! – засмеялась Варя, прокричав вслед спешно удаляющимся подружкам.
– Я так понимаю, это и был ваш заказ? – весело улыбаясь, спросила официантка, невольно ставшая свидетельницей пикировки одноклассниц.
– Точно так. И чайничек зелёного чая, пожалуйста, – добавила Маруся.
– Отличный выбор, – похвалила официантка.
***
– Ну как, понравился десерт? – спросила Маруся.
– Очень. Спасибо, Маруся, – улыбнулась Варя. – Давай ещё посидим, поболтаем.
– Конечно, посидим. Торопиться некуда и незачем. Сегодня наш день, – согласилась Маруся. – Ты мне расскажешь о себе. Хочу узнать тебя поближе.
– Хорошо. Расскажу, – вздохнула Варя. – Только я не знаю, с чего начать?
– Детский сад можно опустить, – засмеялась Маруся.
Варя положила голову на ладонь правой руки и, немного подумав, начала рассказ.
– Мы живём вместе с мамой Наташей в съёмной однокомнатной квартире. Она работает продавцом-кассиром в крупной торговой сети. Деньги получает нормальные, но за это приходится много работать. Есть бабушка Виолетта, по маминой линии. Она какой-то там заслуженный деятель каких-то искусств; живёт в Москве. Всё зовёт нас переехать к ней, но мама не хочет. Говорит, что родственников лучше любить на расстоянии. Мы не часто с ней видимся. Раньше я ездила к ней на каждые летние каникулы, а теперь перестала.
– Поссорились? Идеологические разногласия по вопросу исторической роли современного подростка в развитии вселенной? – улыбаясь, спросила Маруся.
– Нет. Просто, в какой-то момент я поняла, что общение мне больше не приносит удовольствия. Бабушка хорошая, добрая и заботливая. Но, доброта иногда принимает катастрофически убийственные формы: окутывает, обволакивает и захватывает так, что становится трудно дышать и двигаться самостоятельно. А ещё бабушка очень правильная, какая-то. Весь уклад её жизни подчинён строгому регламенту и здравому смыслу. Практически армейский распорядок дня. А ещё, она очень любит учить жизни и критиковать маму. Раньше я на это не обращала внимания, а теперь меня это просто бесит. Мама работает день и ночь, чтобы у меня было всё необходимое и не хуже, чем у других. Её просто не за что критиковать и ругать. А бабушка постоянно её в чём-то обвиняет. И потом, в Москве у меня нет ни подруг, ни друзей. Весь круг общения – это бабушкино интеллигентное сообщество. Этакий клуб рафинированных престарелых эстетов, которые каждый раз, когда обращаются ко мне, говорят: «Сударыня, не соблаговолите ли Вы?» или «Будьте так любезны, юная леди». Когда я возвращаюсь домой, в Питер, мне кажется, что я вся пропахла нафталином.
– А твой папа?
– Папа погиб, когда мне было два года,– вздохнула Варя.
– Прости, я не знала.
– Нормально, проехали. Это было давно и у меня уже отболело, – Варя сцепила руки в «замок». – Хотя, нет. Я сейчас обманываю. Не тебя, Маруся, а себя. Когда на классные собрания приходят папы моих одноклассниц, и я вижу, как они улыбаются своим детям, мне хочется закричать или заплакать от обиды. Но я делаю вид, что всё хорошо и мне безразлично. Говорят, что время лечит, но скажу честно, что с годами ничего не проходит. Мне по-прежнему его не хватает.
– А что произошло, Варя?
– Мама рассказывала, что он был подводником. На лодке случилась авария, она затонула и весь экипаж погиб. Ты знаешь, я ведь его совсем не помню. Бывают же какие-то яркие моменты из детства, которые остаются с тобой навсегда. А я, как ни старалась, ничего вспомнить не смогла. А я очень старалась. Осталась только одна фотография, где папа улыбается и держит меня маленькую на руках. Эту я бережно храню, а остальные мама уничтожила.
– Странно. Почему уничтожила?
– Я никогда не спрашивала, а мама никогда не рассказывала. Разговоры о папе у нас являются запретной темой. Думаю, что маме нелегко о нём вспоминать, а фотографии – это застывшие моменты нашей жизни, запечатлённые на бумаге. Вот так мама и решила: неприятные воспоминания – это мусор и их место в помойном ведре.
– А дедушка и бабушка по папиной линии?
– С родственниками папы мы тоже не общаемся. Я даже не знаю – есть ли вообще у него родственники. А бабушка, как-то сказала, что папа был полным придурком. Я была очень удивлена, потому что она обычно так людей не оценивает. И это было самое сильное ругательство, которое я слышала от неё за все годы нашего общения.
– Вас рассчитать? – спросила официантка.
– Да, пожалуйста, – ответила Маруся, доставая кошелёк.
– Давай ещё посидим, Маруся, пожалуйста, – Варя сложила ладони, как для молитвы. – Теперь твоя очередь – ты должна мне рассказать о себе.
– Хорошо, – улыбнулась Маруся и обратилась к официантке. – Тогда ещё чай, пожалуйста.
***
– Рассказ о моей жизни похож на твою историю, только менее трагичен. Папа Аркадий с мамой Кирой банально и скандально развелись пять лет назад. С тех пор мы с мамой живём вдвоём в двухкомнатной квартире, – начала своё повествование Маруся. – В двухкомнатной, потому что мне, как говорит мама, нужно своё пространство. Хотя, я подозреваю, что «своё пространство» больше требуется ей самой. Она у меня творческая единица – фотограф. Так же, как и твоя мама, моя старается заработать на безбедную жизнь своему «любимому котёнку», то есть мне. И поэтому, как бурлак на картине Репина, тянет лямку тяжёлого творческого труда. Я мечтаю, как можно быстрее повзрослеть и пойти работать, чтобы помочь маме. А в перспективе, открыть бизнес, который позволит ей отдыхать, а нам вместе – безбедно жить.
– В смысле: «пойти работать»? А учиться дальше ты не собираешься? Типа, после школы пойти в институт или университет?
– Пока нет. Я даже не знаю, в какой области буду полезна и эффективна, – Маруся задумалась. – А у моего папы есть своя точка зрения на воспитание и процесс обучения. Очень далёкая от фундаментальной. В плане воспитания его установка: «Ребёнок должен расти, как трава – самостоятельно и бурно». А относительно образования он говорит, что надо уметь читать и писать, а остальное – это жизненный опыт.