Новенький. Куда пропал и кто в этом виноват
Шрифт:
Выслушав рассказ, Кирилл напряженно вздохнул.
– Вы всерьез полагаете, что с этим Плетнёвым могло что-то случиться?
– Я сегодня говорила с мамой Макса, – поделилась Ирина. – У них с сыном сложные отношения. Похоже, он мечется между родителями… Здесь в городе для него все чужое. С классом – не сложилось, друзей у него нет… Он один. И что-то произошло на этом дне рождения…
– Бросьте! Ну, не убили же они его!
Крылова снова поднялась с места.
– Простите, Кирилл Алексеевич, не могу разделить вашего оптимизма.
– Вы что, правда, думаете –
– Я думаю, есть масса обстоятельств, из-за которых это может оказаться правдой, – задумчиво проговорила Крылова, вышла из кабинета и мягко притворила за собой дверь. Кирилл Алексеевич ошарашенно уставился в одну точку. Очередной рабочий день наконец закончился.
Глава 2. Вторник. Соня
На следующее утро Соня как ни в чем не бывало сидела у зеркала в своей комнате за своими ежедневными «бьюти-ритуалами». Разве что мейк сегодня получился несколько ярче обычного. Из портативной колонки модный русский рэпер пропагандировал то, что законы Российской Федерации пропагандировать запрещают.
Из-за двери раздался голос Сониной матери:
– Соня, что ты там делаешь? Ты уже должна выходить! Опять в школу опоздаешь!
Девочка закатила глаза, сделала музыку погромче и тихо пробурчала себе под нос:
– …На хер пошла, дура.
Голос из-за двери зазвучал громче и истерически грозно:
– Я тебе что сказала! Быстро выходи из комнаты! Что у тебя так орет там?
Старшая Рябова ворвалась в комнату и заорала:
– Выключи эту гадость! Выключи, я сказала! И выходи давай!
Соня развернулась к матери лицом и заорала в ответ:
– Так! Вышла вон отсюда! Это моя комната!
– Ты посмотри на нее! Намазалась, как шлюха! Ты куда собралась в школу или, может, на трассе постоять? А ну давай быстро смывай всю эту дрянь с морды!
Мать двинулась к Соне. Соня схватила колонку и запустила ее в сторону матери. Колонка влетела в дверной косяк и раскололась на куски.
– На хер! На хер отсюда пошла, дура! Пошла! Я сказала пошла отсюда! – завизжала Соня.
– Совсем уже с ума сошла, – прошипела мать и попятилась из комнаты. На пороге появился Рябов. Склоки жены и дочери его дико бесили. Он уступил дорогу жене, резко захлопнул за ней дверь и уселся на Сонину кровать.
– Так! Садись рядом. Рассказывай, что у вас происходит? – с раздражением, но все же дружелюбно обратился он к дочери.
– Да эта… опять лезет ко мне! Достала уже! Дура! Шлюхой меня обозвала! Пап, скажи ей…
Рябов оборвал ее на полуслове:
– Садись, говорю. Что там вчера у вас в школе было? Почему мне не рассказала ничего?
Соня, оправдываясь, залепетала:
– Так… я спать легла, тебя не было еще. Сейчас как раз собиралась рассказать, а эта ко мне ворвалась и орать начала на меня.
Отца Соня очень любила и уважала. Таким тоном она не разговаривала больше ни с одной живой душой. Рябов также души не чаял в дочери.
– Что мать Плетнёва? Была в школе? – смягчаясь, спросил Павел Андреевич.
Соня практически заблеяла,
– Да-а, была! Она меня, представляешь, как схватила при всех в классе за худи! Как начала меня трясти! Синяки огромные остались! И обзывала меня матом! Папуля, надо побои снять и…
Рябов цокнул языком и снова перебил дочь:
– Ну только не строй из себя потерпевшую! Надо будет и побои нарисуем.
– Да, они все, пап. И директриса, и Крылова эта против меня. Не могут мне простить этого… Ну, сам понимаешь чего… – жалобным голоском проговорила девочка.
Рябова передернуло:
– Так. Об этом вообще нет разговоров больше. Скажи-ка мне лучше, что ты будешь им говорить?
– Ну, что мы пошли праздновать мой день рождения. Макса позвали, чтобы помириться. Мы все были трезвыми, алкоголя не было вообще. Макс пришел уже сильно пьяный на поляну. Мы его пытались угомонить, а он орал как ненормальный. На всех наезжал. Мы его хотели умыть. Но он как-то сам успокоился. Мы сели играть в «Правда или действие» возле костра. Стало темнеть. Мы смотрим, а Макс куда-то делся. Мы пошли в лес его искать. Звали – кричали, но он не отзывался. Потом я позвонила тебе…
Рябов в очередной раз перебил Соню:
– Так. Про меня пока молчи. Ксения сегодня придет в школу. Будет вас допрашивать, то есть опрашивать. Всем скажи, чтобы говорили то, что ты мне сейчас выдала. Родителей пока в школу звать не будут на допросы. В присутствии учителя. Крылова эта ваша будет, наверное? – Рябов поморщился.
– Не. У нас психолог Плетнёвым занимается. Кирилл Кто-то-тамович. Год ходил стручком, кочан в нашу сторону не поворачивал, а тут нос сует везде. Еще один москви-и-ич, – с презрением протянула девочка.
– Разберемся со всеми этими москвичами. Давай, Сонюшка. Дуй в школу, – отец ласково потрепал дочь по щеке.
Соня подхватила сумку и побежала к выходу. У дома ее уже поджидал Егор, он обнял девчонку и поцеловал ее. Соня позволила себя поцеловать, но скривилась.
– Че долго так? Ого, раскрас у тебя сегодня! Праздник какой, а я чего-то не знаю? – спросил Егор, разглядывая Соню.
– Ой, заткнись, – взбесилась та. – Ты как мать моя прям.
Егор заговорщически зашептал:
– Так, может, ну на хрен школу сегодня? Чего красоту такую в школу нести. Пошли в кино? А там, может, потом и ко мне зарулим?
Он попытался приобнять Соню за талию, но та раздраженно скинула его руку.
– Да отстань ты! Сегодня следачка батина в школу придет. Допрашивать всех наших будет. Но там все норм. Она своя.
Парочка шагала в школу. Егор заметил на столбе объявление о пропаже Максима Плетнёва. Оба остановились и начали молча читать:
– Да-а-а… – задумчиво протянул Егор. – Был бы местный, не подняли бы бучу такую. А здесь прям забегали все. Прям министр пропал, а не задрот московский…