Новенький. Куда пропал и кто в этом виноват
Шрифт:
Парни стали передавать карту друг другу и дразнить Максима. Подросток разнервничался, на просьбы вернуть карту одноклассники не реагировали. Только дразнили ею Макса и гоготали.
– Ты, Максон, жадный, что ли? Или мама заругает? Брось, мама не узнает. Пойдем, Максон, бухла купим! – парни скакали вокруг новенького, как стая приматов.
Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы из дверей школы не вышла учительница биологии.
– На, на, держи, только не плачь, – Егор протянул карту Максиму, не преминув еще раз одернуть руку,
Оказывается, классная руководительница 10 «Б» Ирина Львовна наблюдала за потасовкой из окна. Но она не вмешалась. С некоторых пор она поняла, что вмешиваться в дела собственного класса – занятие не только бесполезное, но и вредное. Дело в том, что год назад в тогда еще 9 «Б» произошла другая история. Максим Плетнёв на тот момент спокойно учился в своем московском лицее и даже не подозревал, что скоро переедет в Юровск и займет роль жертвы Сони Рябовой и компании после тихой и скромной девочки по имени Аня Зуёнок.
Аня была слабее и уязвимее Максима, поэтому травили ее с особой жестокостью, причем в основном девчонки. Парни чаще всего стояли в сторонке и угорали.
Первое время учителя были не курсе. Издевательства одноклассниц над Аней не выходили за пределы коллектива подростков. Вне зависимости от того, кто был дежурным по факту, каждый день девочки заставляли Аню драить класс после уроков. Ее поджидали у выхода и заставляли вернуться, если вдруг она пыталась уйти не убрав. Анины вещи регулярно пачкали, портили или прятали. Деньги и еду у нее регулярно отбирали. Подойти к девочке и пнуть ее, дернуть за волосы, задрать юбку было привычным и частым развлечением ребят из 9 «Б». Кто-то из них активно делал гадости, а кто-то стоял в сторонке и ржал всякий раз, когда, вжав голову в плечи, Аня Зуёнок убегала и пряталась от преследователей. Но, естественно, самым главным поводом для насмешек была Анина фамилия.
Крылова узнала о травле случайно. Однажды она выходила из школы после уроков и застала на крыльце практически весь свой класс. Ближе к крыльцу стояла компания мальчишек, с ними Соня, за ее спиной – дрожащая Аня. Ребята ржали и передавали друг другу какую-то тетрадку. Чуть поодаль стояли девочки, возле них валялся затоптанный рюкзак, повсюду были разбросаны книги и тетради, как будто кто-то играл вещами в футбол.
– Это что такое? Ну-ка дайте! – потребовала Ирина Львовна.
Школьники были вынуждены отдать тетрадь – Крылова глянула на обложку и увидела, что кто-то жирно исправил начальную букву фамилии Зуёнок с «З» на «Х».
– Кто это сделал? – строго спросила Крылова.
– Так это у Аньки псевдоним такой, – начал хохмить Петя.
– Ей так больше нравится! – добавил Михей.
Ребята начали потихоньку расходиться. Крылова подошла к Ане и спросила, кто брал ее тетрадь. Девочка пожала плечами и отвела глаза.
– Что тут вообще происходит? – обратилась Ирина Львовна к девочкам.
– Да так, – отрешенно ответила Соня. – Зуёнок рюкзак уронила.
– Аня? – Крылова обратилась
– Ничего, Ирина Львовна, все в порядке, – ответила та, забрала из рук учительницы свою тетрадь и побежала собирать в рюкзак раскиданные вещи.
После этого случая травля Ани Зуёнок на время перешла в более скрытую форму. Тычки и насмешки осуществлялись, когда никого из взрослых точно не было рядом. Крылова попыталась поговорить с Аней, но та будто заколдованная твердила, что все в порядке. В итоге Ирина Львовна решила, что конфликт был разовым и проблема решена. Через несколько дней учительница совершенно случайно стала свидетелем совсем вопиющего случая.
Проходя мимо женского туалета, Крылова услышала невнятные выкрики, которые доносились изнутри. Учительница зашла внутрь и ахнула: Аня Зуёнок стояла на коленях перед унитазом, Рябова пыталась окунуть девочку головой, вцепившись ей в шею. Аня пыталась вырваться, вокруг стояли смеющиеся Сонины подружайки.
– Лезь, *уёнок, мойся! Давай – а то от тебя воняет! – приговаривала Рябова, как вдруг Крылова, которую свора не заметила, громко окрикнула ее по фамилии.
Соня отпустила Аню, та без сил осела на пол – Крылова увидела, что ее волосы рваными прядями свисали с двух сторон лица. Соня подняла над унитазом хилую отрезанную Анину косичку и брезгливо швырнула ее в воду:
– Фу! Прям крысиный хвост!
Косичка с голубой ленточкой улетела в унитаз. Аня так и сидела на кафельном полу, зажмурившись. Крылова была возмущена и растеряна:
– Что за… Варварство! Вон отсюда! Завтра чтоб в школе были родители!
Безнаказанно скалясь, девицы покинули туалет.
Крылова склонилась над Аней и стала звать ее по имени. Но та не шевелилась, будто в кататоническом ступоре.
– Зуёнок! – прикрикнула учительница.
Услышав свою фамилию, Аня вздрогнула, как от удара. Крылова помогла девочке встать, мягко приговаривая:
– Аня! Вставай, вставай. Пойдем, ты все расскажешь директору.
В кабинете директора Аня молчала, глядя в одну точку. Говорила Крылова. Директор выслушала ее речь, поджав губы и время от времени кивая. Когда учительница закончила, Галина Ивановна произнесла:
– Спасибо, что сообщили, Ирина Львовна. Мы примем меры. Аня, можешь идти домой.
Девочка молча прошмыгнула к двери и покинула кабинет.
Крылова никак не могла унять смятение:
– …И это все у меня на глазах! Нагло, демонстративно…
– Что вы от меня-то хотите? – устало спросила директриса.
Крылова чуть не потеряла дар речи. Она захлопала ресницами и сбивчиво заговорила:
– Как что? Разобраться, вызвать родителей, как-то реагировать. Обратиться в полицию, наконец.
– Ага, Рябову написать заявление на его же дочь? Не смешите, Ирина Львовна, – иронично ответила Галина Ивановна.
Крылова окончательно растерялась и чуть не плача добавила:
– Но вы ж видели: Аня истерзана, запугана… ее надо защитить.