Новейшая история ислама в России

Силантьев Роман Анатольевич

Возникшее в августе 1992 года независимое ДУМ РБ, несмотря на провозглашенный башкиро-татарский характер, стало точной копией башкирского ДУМ советских времен, осенью 1994 года почти дословно воспроизведя его требования об отчуждении всего недвижимого имущества ЦДУМ Внутренней России и Сибири в свою пользу. Со временем борьба ДУМЕС-ЦДУМ и ДУМ РБ приобрела затяжной характер, и власти Башкортостана предпочли от нее дистанцироваться. Политика невмешательства во внутримусульманский конфликт проводилась властями республики вплоть до весны 2000 года, когда Президент РФ В.В. Путин якобы намекнул президенту Республике Башкортостан Муртазе Рахимову о необходимости оказать поддержку ЦДУМ и по возможности устранить раскол исламского сообщества республики. 5 июня 2000 года госсекретарь республики И.А. Адигамов вызвал председателя ДУМ РБ муфтия Нурмухаммада Нигматуллина и его первого заместителя Айюба Бибарсова для приватной беседы и предложил им на «принудительно-добровольной основе» войти в состав ЦДУМ, в противном случае обещая провести работу на местах и инициировать воссоединение муфтиятов «снизу». Эту встречу предварил ряд статей в правительственных СМИ, направленных на дискредитацию ДУМ РБ.

Нурмухаммед Нигматуллин, весьма серьезно воспринявший угрозы Адигамова, поспешил обратиться за помощью к председателю Совета муфтиев России муфтию Равняю Гайнутдину. 9 июня Совет муфтиев России обнародовал заявление, в котором, в частности, утверждалось, что «попытка грубого вмешательства со стороны должностных лиц государственного

аппарата Республики Башкортостан во внутренние дела верующих представляет собой явное нарушение Конституции и законов РФ и РБ и норм международного права». Оперативная реакция лидеров Совета муфтиев на попытку ликвидации ДУМ РБ и кампания в дружественных им СМИ вынудили башкортостанские власти объявить произошедший инцидент личной инициативой Адигамова и освободить его от занимаемой должности. Эта история наглядно продемонстрировала, что манипуляции с мусульманским сообществом не всегда заканчиваются победой местных властей. Впрочем, скорее всего скандал с объединением ЦДУМ и ДУМ РБ действительно был вызван личной инициативой Адигамова, не имевшего никакой санкции сверху.

К последнему случаю открытого вмешательства светских властей во внутримусульманские дела можно отнести проекты ставропольского Совета по экономической и общественной безопасности. Неоднородный этнический состав ставропольской уммы и связанные с ним межнациональные трения на фоне пассивности ДУМ Карачаево-Черкесской Республики и Ставрополья (ДУМ КЧРиС), не способного препятствовать радикализации мусульман края, вынудили правительство Ставропольского края начать работу по созданию собственного ДУМ с центром в Ставрополе. Эта работа была поручена Совету по экономической и общественной безопасности, сотрудники которого собрали 20 марта 1999 года встречу шести имамов из сел Кара-Тюбе, Канглы, Серноводское и Иргаклы, выступивших с инициативой проведения в крае съезда всех руководителей мусульманских общин с целью создания самостоятельного ДУМ Ставропольского края. По итогам встречи была образована инициативная группа по подготовке съезда, которая разослала во все общины края письмо с предложением включиться в процесс образования нового муфтията. Мнение лидеров ДУМ КЧРиС было, естественно, проигнорировано. Единственным положительным примером вмешательства региональных властей во внутримусульманское противостояние стали усилия правительства Республики Дагестан, направленные на преодоление полиэтнического раскола мусульманского сообщества. В 1994 году правительство республики (ключевые посты в котором занимали даргинцы) определило своим приоритетным партнером аварское ДУМ Дагестана, зарегистрировав его как единое дагестанское ДУМ. Деятельность же других централизованных мусульманских структур была приостановлена. В 1997 году эта практика получила обоснование в местном законе «О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях» (глава IV, статья 6). Далеко не все мусульманские лидеры республики одобрили действия властей и признали особый статус аварского ДУМ, однако к 1997 году раскол дагестанской уммы был хотя бы внешне устранен, что стало неоспоримым плюсом для всего дагестанского общества.

Нужно заметить, что в полемике между ЦДУМ и Советом муфтиев России соратники муфтия Талгата Таджуддина (муфтии Мухаммадгали Хузин, Альбир Крганов, Барый Хайруллин и Назымбек Ильязов) часто обвинялись в использовании административного ресурса для защиты своих интересов и недопущении альтернативных мусульманских структур на свою территорию. Между тем наиболее выраженные формы такая практика приобрела как раз в лагере гайнутдиновцев – так, сам Равиль Гайнутдин при помощи властей жестко пресекал любые попытки строительства в Москве неподконтрольных себе мечетей (истории с Мусульманским благотворительно-культурным центром России на ул. Островитянова, соборной мечетью ЦДУМ в районе Лужников, мечетью ДУМ «Ассоциация мечетей России» в ЮгоВосточном административном округе и шиитской мечетью в Отрадном). Татарстанский муфтий Гусман Исхаков вообще был официально признан единственным легитимным муфтием республики, а «имам Поволжья» Мукаддас Бибарсов боролся за общину г. Энгельса, вознамерившуюся перейти в ДУМ «Ассоциация мечетей», путем мобилизации половины чиновников Саратовской области.

3. Политические предпочтения мусульманских лидеров как причина внутримусульманских конфликтов

Нередко серьезными неприятностями для мусульманского сообщества оборачивалось не только желание региональных властей установить полный контроль над мусульманской общиной, но и просчеты самих духовных лидеров ислама в политической сфере. Участие муфтиев либо их доверенных лиц в политической борьбе, особенно во время выборов, часто приводило к затяжным конфликтам со власть имущими и провоцировало их на вмешательство во внутриисламские дела. 16 октября 1995 года шакирды (студенты медресе), подстрекаемые руководством ДУМ РТ, захватили здание бывшего медресе «Мухаммадийя» в Казани. Данный захват прошел без ведома и в отсутствие президента Татарстана Минтимера Шаймиева, поэтому был расценен им как неприкрытый вызов. По мере развития конфликта обе его стороны заняли крайне жесткую позицию, что в итоге привело к личной ссоре между Шаймиевым и председателем ДУМ РТ муфтием Габдуллой Галиуллиным.

Правоохранительные органы возбудили против инициаторов захвата здания бывшего медресе Габдуллы Галиуллина и ректора казанского медресе имени 1000-летия ислама Исхака Лутфуллина уголовные дела, инкриминировав им также захват мечети «Аль-Марджани» в 1994 году. Параллельно в республиканской прессе была развернута кампания по дискредитации Галиуллина и Лутфуллина, обвинявшихся в краже одноразовых шприцов, избиении пожилых прихожан и связях с криминальными структурами. Габдулла Галиуллин, в свою очередь, стал активно заниматься политикой и в июне 1996 года выступил инициатором создания движения «Мусульмане Татарстана» естественно, оппозиционного Шаймиеву. По мнению автора статьи «Омет» в справочнике по общественно-политическим движениям и партиям Татарстана, «до начала 1998 г. движение «Мусульмане Татарстана» потенциально обладало значительными электоральными возможностями» и, следовательно, представляло реальную угрозу для режима Шаймиева. Наличие в республике двух муфтиятов, лидеры которых были равно недружественны власти Татарстана, и потенциальная опасность политических инициатив Габдуллы Галиуллина подвигли президента Татарстана Шаймиева на прямое вмешательство во внутримусульманские дела. В конце 1997 года власти Татарстана начали подготовку к III съезду ДУМ РТ, на который возлагались особые надежды. Президент Татарстана организовал встречу Габдуллы Галиуллина и председателя ЦДУМ Талгата Таджуддина и заручился их поддержкой, пообещав обеспечить честные выборы единого татарстанского муфтия. Однако за 10 дней до открытия съезда муфтий Габдулла Галиуллин и лидеры партии «Иттифак» обвинили светские власти Татарстана в давлении на будущих участников съезда и пригрозили отменить его созыв. 14 февраля 1998 года, как и планировалось заранее, в Казани открылся III съезд ДУМ РТ, впоследствии названный Объединительным. Съезд прошел без каких-либо эксцессов и по заранее прописанному сценарию. Президент Татарстан Минтемир Шаймиев в своей программной речи достаточно прозрачно намекнул, кого он хотел бы видеть на посту муфтия единого ДУМ РТ. Вкупе с проделанной региональными администрациями работой и усилиями правоохранительных органов речь Шаймиева предопределила итоги голосования и новым председателем ДУМ РТ был избран заместитель Габдуллы Галиуллина Гусман Исхаков, сын духовной наставницы жены президента Шаймиева Рашиды-абыстай.

Интересно, что на пост татарстанского муфтия по предложению председателя центра «Иман» Валиуллы Якупова выдвигалась

и всерьез рассматривалась кандидатура самого Шаймиева, однако президент Татарстан предпочел отказаться от сомнительного статуса «халифа». Муфтии Габдулла Галиуллин и Фарид Салман Хайдаров, председатель Регионального ДУМ Татарстана в составе ЦДУМ, по итогам съезда лишившиеся своих постов, заявили о подтасовке его результатов и непризнании Исхакова главой ДУМ РТ. 22 февраля в Нижнекамске прошел альтернативный съезд мусульманского духовенства, столь же представительный, как и III съезд ДУМ РТ. Принятую резолюцию – «признать решение объединительного съезда, организованного аппаратом президента, недействительным» – они направили муфтию Габдулле Галиуллину, считая его и впредь своим муфтием. Руководитель пресс-центра ДУМ РТ Зухра Гайсина пообещала, что подобные съезды пройдут и в других городах – в первую очередь в Набережных Челнах. Предсказанная лидерами «Иттифака» кампания неповиновения началась, однако желаемых результатов не достигла: зарождающийся бунт был быстро подавлен совместными усилиями лидеров единого ДУМ РТ и правительства Татарстана. На состоявшемся 18 марта 1998 года первом пленуме ДУМ РТ Фарид Салман и Габдулла Галиуллин добровольно сложили с себя полномочия и согласились работать в новом муфтияте. Галиуллин был избран председателем Совета улемов, а Хайдаров возглавил цензорскую комиссию, контролирующую издание религиозной литературы. В 1999 году и Хайдаров, и Галиуллин вновь перешли в оппозицию к ДУМ РТ и правительству Татарстана. Габдулла Галиуллин преобразовал движение «Мусульмане Татарстана» в партию «Омет», вступившую в союз с левыми силами, а Фарид Салман Хайдаров реанимировал Региональное ДУМ Татарстана в составе ЦДУМ. Движение «Омет», лидер которого лишился поддержки большей части мусульманского духовенства и блокировался с достаточно маргинальными организациями, уже не представляло прежней угрозы для татарстанских властей, а для нейтрализации Регионального ДУМ Татарстана и аналогичных организаций в июле 1999 года был принят Закон Республики Татарстан «О свободе совести и о религиозных объединениях», в 5-м пункте 9-й статьи которого было прописано, что «мусульманские религиозные организации в Республике Татарстан представляются и управляются одной централизованной религиозной организацией – Духовным управлением мусульман Республики Татарстан». Раскол мусульманского сообщества Пензенской области произошел еще в 1992 году, когда часть пензенских общин под руководством имама Аббаса Бибарсова вошла в созданное его сыном Межрегиональное ДУМ Среднего Поволжья (МДУМ СП). Большая же часть мусульманских приходов осталась в юрисдикции ЦДУМ, и в 1994 году на их базе было создано Региональное ДУМ Пензенской области, которое возглавил имам одной из мечетей села Средняя Елюзань Адельша Юнкин. Вялотекущая борьба между двумя духовными управлениями продолжалась до декабря 1997 года, когда при невыясненных обстоятельствах был собран расширенный пленум ДУМ Пензенской области с участием представителей общин юрисдикции МДУМ СП. Участники пленума освободили от занимаемых должностей муфтия Аделышу Юнкина и его ближайшего соратника Абубакра Бикмаева, имам-хатыба Пензенской соборной мечети, провозгласив единым муфтием Пензенской области Аббаса Бибарсова. В марте 1998 года на базе лояльных новому муфтию общин было создано Единое ДУМ Пензенской области (ЕДУМ ПО), вошедшее в состав Совета муфтиев России. В свою очередь, муфтий Адельша Юнкин зарегистрировал на базе оставшихся общин альтернативное Независимое ДУМ Пензенской области.

Ситуация, сложившаяся в пензенской умме, была посвоему типична и противостояние двух управлений могло продолжаться неопределенно долго без существенных изменений, если бы не один фатальный просчет Независимого ДУМ Пензенской области. Близкий соратник Юнкина Хафиз Акчурин во время губернаторских выборов 1998 года втянул муфтия в политическую борьбу и заставил его выступить в поддержку действующего губернатора Анатолия Ковлягина. Вопреки всем ожиданиям, Ковлягин выборы проиграл, а новый губернатор Василий Бочкарев припомнил муфтию его заявления, став открыто поддерживать ЕДУМ Аббаса Бибарсова, занявшего более дальновидную позицию во время предвыборной гонки. Вскоре ЕДУМ ПО было признано единственным легитимным управлением мусульман в области со всеми вытекающими последствиями. Подконтрольное Бочкареву Управление юстиции Пензенской области попыталось лишить муфтият Юнкина регистрации через суд, но после ряда неудач сменило тактику, просто отказывая подчиненным ему общинам в перерегистрации. В итоге к осени 2001 года Независимое ДУМ Пензенской области, некогда объединявшее две трети мусульманских приходов области, сохранило контроль только над 5 общинами из 46 зарегистрированных в регионе. Аналогичные просчеты допустил в 1997 году муфтий ДУМ Сибири и Дальнего Востока Зулькарнай Шакирзянов, вмешавшийся в борьбу между главой областной администрации Леонидом Полежаевым и мэром Омска Валерием Рощупкиным на стороне последнего, после чего губернатор отказался иметь с ним какие-либо дела и стал искать альтернативную фигуру. Неудивительно, что 1998 году лидеры ДУМАЧР встретили в Омской области теплый прием и смогли без труда заручиться содействием ее администрации в создании альтернативной Омскому муфтияту структуры.

Даже скандальный курултай августа 2000 года, серьезно подорвавший авторитет ДУМАЧР, не привел к нормализации отношений Шакирзянова и Полежаева.

В Свердловской области глава местного муфтията Сибгатулла Сайдуллин также включился в борьбу между губернатором области и мэром Екатеринбурга, однако его мотивация была совсем иной, чем у коллег из Пензы и Омска. В 1997 году губернатор Свердловской области Эдуард Россель принял делегацию новообразованного ДУМАЧР и одобрил предложенные инициативы по активизации мусульманской жизни в регионе, видимо забыв, что в области уже существует вполне дружественная ему мусульманская централизованная структура. Реализованная Нафигуллой Ашировым и Абдул-Вахедом Ниязовым программа «активизации мусульманской жизни» на деле привела к возникновению альтернативной Екатеринбургскому муфтияту структуры – Свердловского казыята ДУМАЧР, который был зарегистрирован летом 1999 года при деятельном участии советника Росселя по религиозным вопросам Виктора Смирнова. Обеспокоенный развитием ситуации верховный муфтий Талгат Таджуддин направил Эдуарду Росселю письмо с просьбой воздержаться от поддержки ДУМАЧР, аналогичные рекомендации поступили также из Управления ФСБ по Свердловской области, однако губернатор проигнорировал эти предупреждения, в итоге настроив против себя ранее лояльного муфтия Сибгатуллу Сайдуллина. На очередных выборах губернатора Сайдуллин поддержал кандидатуру мэра Екатеринбурга Аркадия Чернецкого, в то время как сторонники ДУМАЧР и лично Аширов вели энергичную агитацию за действующего губернатора. После победы Росселя положение екатеринбургского муфтия еще более ухудшилось. К середине 2000 года раскол затронул уже треть общин Регионального ДУМ Свердловской области и лишь скандал с арестом активиста Екатеринбургского казыята Махмуджона Сатимова несколько приостановил экспансию ДУМАЧР. В отличие от региональных муфтиев ЦДУМ, искушенные в политических интригах лидеры Совета муфтиев России предпочитали действовать более осторожно, не предпринимая рискованных авантюр в ходе предвыборных кампаний и поддерживая только заведомых победителей.

Единственным исключением из этого правила стали выборы губернатора Тюменской области, в ходе которых Нафигулла Аширов поддержал не явного фаворита – действующего губернатора Тюменской области Леонида Рокецкого, а его главного оппонента – Сергея Собянина, который в итоге и стал новым губернатором. Конечно, можно объяснить выбор Аширова особой политической прозорливостью, однако в действительности отношения «верховного муфтия Азиатской части России» с Рокецким были настолько натянутыми, что дополнительно испортить их было уже невозможно. С другой стороны, в случае победы Собянина ДУМАЧР имело неплохие шансы получить преимущество перед своими конкурентами и вновь установить контроль над мусульманским сообществом Тюменской области.