Новое оружие
Шрифт:
Краем глаза я заметил, что по скорости чёрные маги вырвались вперёд. Прошли две локации и приближаются к третьей — в то время как белые маги застряли во второй. Потом я посмотрел на сводные таблицы и поморщился. Преимущество по очкам также было у чёрных магов.
— Надеюсь, Его высочество не слишком расстроится, — сказал Анатоль, пришедший к тем же выводам, что и я.
— Да уж, — только и смог ответить я.
Расстраиваться Борису Александровичу было категорически противопоказано. Из-за сильных эмоций, в особенности негативных,
Мы все смотрели на магические «экраны» в ожидании чуда. Но чуда в итоге так и не случилось — Золотой кубок добыла команда чёрных магов. На этот раз он хотя бы выглядел как кубок, не возникло вопросов, что добывать. Нам вот год назад кубок замаскировали под музыкальный инструмент — и далеко не сразу получилось понять, что добыть требуется именно его.
— Надо было рассказать Его высочеству, как вести себя с командой после того, как стало ясно, что они проиграли, — вздохнул я.
Не сказал. Почему-то был уверен, что Борис победит — несмотря ни на что.
Впрочем, ни к чему себя корить. За один разговор весь свой жизненный опыт в человека не вложишь. Должен и сам шишки набивать. По баллам они отстали не так уж сильно — уже неплохо, в общем-то.
Когда на площадь вернулась команда белых магов, у меня немного отлегло от сердца. От радости они, конечно, не плясали, но и сильно раздосадованными не выглядели. Шли вместе, о чём-то оживленно переговариваясь. Более того, Борис шагал в обнимку со Златой.
То есть, не совсем в обнимку. Он её поддерживал. Девушка хромала на правую ногу. Борис был ниже ростом, так что Злате было более-менее удобно на него опираться. Ну а за талию цесаревич её приобнял, видимо, просто ради большей надёжности.
— А вот это уже интересно, — глядя на них, обронил я.
— То, что его высочество клеит красотку? — фыркнул Анатоль. — Как по мне, ничего неожиданного. Напротив, было бы странно, если бы…
— Посмотри на Агату, — перебил я поток этой житейской мудрости об отношениях.
Анатоль посмотрел.
Агата тоже хромала и тоже на правую ногу. Ей не требовалась поддержка, по крайней мере, она о ней не просила. Но судя по тому, как напряжено было её лицо, как она закусила нижнюю губу, боль была неслабой.
— Похоже, ревнует, — сделал свои выводы Анатоль. — Ну а чего она удивляется? В одной команде проще… вот это вот всё. Взять хотя бы Мишеля и Полли. Впрочем, вы с Кристиной тоже изначально были соперниками.
Отвечать я не стал. Смотрел на близняшек и молча думал. Агата резко повернулась и перехватила мой взгляд. И вдруг сквозь гримасу боли пробилась улыбка. Она даже подняла руку и махнула было мне, но тут же, будто спохватившись, отвернулась.
Я уже укладывался спать, когда в дверь моей комнаты осторожно постучали.
— Государю императору — ура! — опередив меня, гаркнул Джонатан.
Дверь открылась, заглянул Гаврила.
Начал было:
—
— Не припомню, чтобы я сказал «войдите», — буркнул я.
Гаврила озадаченно посмотрел на чайку. Пробормотал:
— Дак, это…
— «Это» — не я, — напомнил я. — Это, если что, вообще не человек.
— Государю императору — ура! — обиделся Джонатан.
— Пошёл вон! — прикрикнул я. — Будешь тут ещё за меня решать, кому в мою комнату входить.
— Государю императору…
Я нагнулся и сделал вид, что нащупываю на полу ботинок. Джонатан заткнулся и поспешно скрылся под партой.
— То-то же, — буркнул я.
— Дак, это, — глядя на чайку, озадачился Гаврила. — А мне-то — чего? Уйти, али как?
— Тебе — не слушать кого попало, — проворчал я. — Мало ли — может, я не одет? Может, стесняюсь… Чего ты хотел?
Гаврила шагнул в комнату. Понизив голос, таинственно прошептал:
— Записка вам, ваше сиятельство!
— От барышни? — вздохнул я.
Ну, началось. Кристина, наверное, ещё до Парижа не успела доехать — а меня уже атакуют на ночь глядя академические красавицы.
— Никак нет. Не от барышни, — Гаврила протянул мне сложенный вчетверо листок писчей бумаги.
Не розовой, без сердечек — уже хорошо.
Я развернул листок.
'Костя, здравствуй!
Мн? нужно сообщить т?б? н?что очень важное. Посл? Игръ я не усп?лъ это сд?лать. Будь добръ, выйди посл? отбоя на чёрную л?стнiцу. Я буду ждать т?бя там.
Искр?нн? твой
Борiсъ Романов'
— Цесаревич? — удивленно взглянув на Гаврилу, спросил я.
Тот сделал страшные глаза:
— Не могу знать, ваше сиятельство! А записку передал — денщик ихний, да.
— Давно передал?
— Да вот только что, в людскую ко мне притопал. Я бумажку взял — да сразу к вам, покуда у господ наставников нервы не начались.
— Пять минут до отбоя, господа, — немедленно, будто услышав Гаврилу, подал из коридора голос дежурный наставник. — Через пять минут выключаю свет!
— Понял, — кивнул я. — Спасибо, Гаврила. Иди, а то попадёт тебе.
Сунул дядьке в ладонь монету и закрыл дверь.
— Государю императору — ура? — заинтересовался из-под парты любопытный Джонатан.
Покосился круглым глазом на записку в моих руках. Он, кажется, всё больше привыкал ко мне и всё лучше понимал человеческую речь.
— Сиди, где сидишь, — приказал я. — Много будешь знать — перья посыплются.
Повертел письмо цесаревича в руках.
На чёрной лестнице, ишь ты! Двух дней пацан в академии не провёл — а уже знает, куда тут принято выходить для проведения важных переговоров. Если ещё и с этажа сумеет смыться, не налетев на штраф — может считать, что боевое крещение получил.