Новое слово в живописи
Шрифт:
— Каковы ваши дальнейшие действия? Слово взял Соловец.
— Хозяйка квартиры, которую снимали эти двое,— сказал майор,— слышала, как один из них в разговоре по телефону упоминал о въездных визах. Видимо, они собрали все имеющиеся в городе картины Васильева и собираются покинуть страну.
— Как же их остановить? — как будто рассуждая, спросил Петренко.
— Мы договорились с галереей «Петрополь» и дали объявление в газеты, что с десятого числа у них откроется выставка, на которой среди прочих будут выставлены работы
— А что выставлять собираетесь?
— Пока выставлять нечего,— вздохнул Соловец,— но это все равно единственный шанс удержать преступников в городе.
Настроение подполковника Петренко менялось очень быстро. Вот и сейчас он как будто забыл о том, с чего начал совещание. Дело, с которым столкнулись он и его подчиненные, было крайне необычным и требовало особого подхода. В рассуждениях офицеров были и логика, и творческий подход. Мухомор снял очки и положил их перед собой на стол.
— Ладно,— подытожил он.— Идите, работайте.
— Хорошо, товарищ подполковник,— сказал Соловец, вставая.
Оперативники вышли из кабинета Мухомора. Каждый из них вынул пачку сигарет. Соловец, порывшись в карманах, обратился к Дукалису.
— Толян, дай закурить,— сказал он.
Дукалис протянул ему пачку.
— Обратили внимание,— сказал Волков выпуская дым,— Мухомор в конце каждого квартала в монастырь собирается? А когда отчет проходит, у него это желание пропадает.
— Интересно,— усмехнулся Дукалис,— в какой монастырь Мухомор собрался?
— Ты имеешь ввиду — в мужской или в женский? — спросил Соловец.
Миновав коридор, оперативники вошли в свой кабинет.
— Ну что, по домам? — подытожил Дукалис.
— Я еще задержусь,— сказал Ларин.
Когда все разошлись, он прошел в кабинет, где находился слайдпроектор. Ларин достал слайды с картинами Васильева, вставил их в аппарат. С обеда у него осталась заначенная бутылка пива. Открыв ее и потушив свет, капитан включил слайдпроектор. Потягивая пиво, он смотрел слайды.
Прошедший день был тяжелым. Первые же глотки пива подействовали на Ларина расслабляюще. Он не заметил, как стал засыпать. Картины Васильева расплылись перед его глазами. Откуда-то появилась дочь художника Лена со словами: «Это одна из первых папиных работ... А это уже последние папины картины...» Затем возникли виды Печорского монастыря. Возник Шаповалов, говорящий: «Этот крест он привез из монастыря», затем перед глазами проплыл крест, висящий на стене мастерской. Снова Лена и ее слова: «Мама всегда была уверена, что он жив». Последнее, что увидел Ларин во сне, был Мухомор, вздыхающий: «От такой жизни хоть в монастырь уходи». На этой фразе подполковника Ларин проснулся.
Слайдпроектор гонял пустые ячейки для слайдов. Протерев глаза, Ларин включил свет, остановил слайдпроектор и, сложив слайды, вышел из кабинета. По дороге домой у него созрел план,
Утром капитан Ларин заглянул в кабинет майора Соловца.
— Здорово, Андрюха, чаю хочешь? — приветствовал его Соловец.
— Здорово, не откажусь.
Соловец налил Ларину чай, подвинул к нему тарелку с печеньем.
— Слушай, Георгич,— сказал Ларин, отхлебнув из чашки,— а почему все говорят, что Васильев умер? Интересно, кто-нибудь всерьез искал его после того, как он пропал?
— Что ты имеешь ввиду? —удивился Соловец.
Однако Ларин решил пока не открывать майору своих соображений.
— Вот что, Георгич,— сказал он,— если я отлучусь на один день, без меня дела не встанут?
— А что ты задумал?
— Есть у меня одна мысль. Потом расскажу.
— Ну, смотри. Если что, перед Мухомором сам будешь оправдываться.
Соловец знал: если Ларин не хотел о чем-то преждевременно говорить, лучше на этом не настаивать.
10
Прямо из отделения милиции Ларин направился на вокзал. Он купил билет до станции Печоры Псковские. Поезд должен был отправиться через пятьдесят минут. В ожидании его Ларин прогулялся по улице, затем зашел в привокзальный буфет. Вокзал жил деловой суетливой жизнью, и только в буфете эта жизнь как-то замедлялась, сбавляла обороты. Не спеша, Ларин выпил бокал пива. Затем он вышел на платформу, выкурил сигарету.
Наконец подали поезд. Заняв место у окна, Ларин открыл купленную у метро газету. Вскоре состав тронулся и минут через двадцать уже катил по заснеженным загородным просторам. За окном лежал бесконечный зимний пейзаж. Ларин отложил газету и смотрел вдаль. Потянулись минуты и часы ожидания. Иногда Ларин выходил в тамбур покурить...
Доехав до станции Печоры, капитан вышел на платформу и направился на автобусный вокзал. Через час он был возле монастыря. А еще спустя двадцать минут Ларин беседовал с настоятелем отцом Феофаном. Они разговаривали в просторном кабинете монаха. Отец Феофан в клобуке и подряснике сидел напротив Ларина, перебирая четки.
Ларин достал из сумки фотографию Владимира Васильева и протянул ее настоятелю.
— Отец Феофан,— сказал он,— мы разыскиваем этого человека. В миру его звали Владимир Васильев.
— Он совершил что-то противозаконное? — спросил настоятель.
— Нет,— ответил Ларин.— Несколько лет назад он пропал без вести.
Отец Феофан задумался.
— А зачем вам нужен этот человек? — спросил он.— Ведь прошло столько времени...
— Из-за его картин были совершены два убийства. Одно из них — его бывшей жены. Он мог бы помочь нам в их расследовании.
— Этот человек принял постриг под именем отца Никодима,— сказал, вздыхая, настоятель,— живет у нас уже два года. Живописует иконы. Пойдемте, я вас к нему провожу.