Новое тысячелетие
Шрифт:
— Выполнять текущие процессы, — приказал японец. — Повысить приоритет задач безопасности станции на два пункта.
— Исполнено. Кадзуми-сан…
— Что? — Японец поднял голову и удивленно посмотрел на секретаря. Искусственный интеллект выглядел встревоженным, что ранее казалось совершенно невозможным.
— Мои внутренние системы… — пролепетала нарисованная девочка. — По ним движется нечто странное. Большая колючая мышь…
— Это хакер, — процедил Кадзуми. — Повысить приоритет безопасности систем управления станции на пять пунктов. Объект вторжения выследить
— Исполняю, — прошептала Миноку, и луч света погас.
Кадзуми сжал кулаки, чувствуя, как меж лопаток пробежал холодок. Эмоции! Он заразился ими от работодателей. Так не должно быть. Это — непрофессионально.
— Случайностей не бывает, — сказал Кадзуми, стараясь сохранять спокойствие. Его тонкие пальцы коснулись черных клавиш. — Я готов.
— Красота, — сказал Ефимов, когда внешние камеры дали полное увеличение.
На темном фоне красовалась станция, транслирующая смертоносный сигнал. Она была похожа на папиросную коробку с закругленными углами. Белая, тонкая, изящная — экспонат для выставки, а не космическая станция.
В уголке экрана тревожно мигала красная строка, компьютер тягача не смог идентифицировать объект. Ничего удивительного, такой станции не числилось в едином реестре космофлота.
— Саня, ты посмотри, какая красавица. Даже не вериться, что сигнал идет от нее.
Пилот не ответил. Он с головой ушел в сражение с системами безопасности чужой станции. Приемники, встроенные в шлюз, работали, как и положено регламентом — для обеспечения беспроводной связи со стыкующимся кораблем. Это парадный вход, всегда открытый, на любой станции. А там, где он есть, всегда найдется и черный. И Александру удалось его нащупать, а потом и вскрыть. С помощью друзей с Земли, дававших дельные советы и присылавших маленькие, но жутко агрессивные программы, Новиков пытался обмануть систему безопасности и добраться до систем контроля станцией, Пока это ему не удавалось, и пилот даже не слышал, что к нему обращается командир.
Павел Павлович, не дождавшись ответа, включил тягу стыковочных двигателей на малую мощность. И тут же выключил. «Малыш» чуть дернулся и плавно пошел к станции. Тихо-тихо, как кошка, крадущаяся к мышиной норке. Ближе. Еще ближе…
— Сань! — позвал капитан и облизал пересохшие губы. — Ну, что там у тебя? Саня!
— Момент, — глухо отозвался пилот. — Крепкая зараза. Заметили нас, Пал Палыч. Как бы чего не вышло.
— Еще бы не заметить. Мы, считай, к ним на нос забрались. До станции рукой подать. Еще один импульс ускорения и я в нее врежусь.
— Есть. Обманул заразу! Закачиваю архив, еще пару минут и пойдет наш сигнал.
— Давай быстрей. Не нравится мне эта коробочка. Так и кажется, что из нее чертик выскочит. Закачаешь архив, и меняем курс. Уходим на полной тяге, пока горючего хватит.
— Сейчас, погоди минутку! У нас канал дохлый, так просто архив не скинуть. О, черт! И тут засекли!
Капитан не обратил внимания на досадливый возглас пилота. Он вцепился пальцами в черный пластик панели и подался к экрану.
— Что за… — потрясенно прошептал он.
Белая коробочка станции вздрогнула. Из центра выдвинулся белый куб, края стали опускаться, расходиться в стороны, и тут же гладкая белая поверхность вскипела. Казалось, каждый кусочек станции зажил своей жизнью. Части корпуса суетились как потревоженные муравьи, менялись местами, вытягивались, укорачивались… Станция трансформировалась. Большой белый куб, напоминавший голову, оказался наверху. Потом показались плечи, левый борт сложился в длинную руку…
— Мать твою, — выдохнул Саня, оторвавшись от монитора. — Палыч, это же робот! Боевой японский робот, как в кино!
Капитан вздрогнул и очнулся от наваждения. Выругался и схватился за штурвал ручного управления, намереваясь увести «Малыша» подальше от взбесившей станции, но тут же экраны взорвались красными вспышками, завопила сирена. Компьютер тягача засек активацию оружия и предупреждал, что попал в прицел радаров наведения.
— Палыч, мать, уходим, Палыч!
— Поздно, Саня, — отозвался капитан, отпуская штурвал. — У этой курвы три пакета самонаводящихся ракет. Вот зараза. Кажется… Все.
— Палыч! Миленький! Ну давай, выводи! Ты же капитан! Ты обязан!
— Держись, Саня, — выдохнул Ефимов и схватился за штурвал. — Еще поживем!
Надсадно выла сирена, экран пестрел кровавыми сообщениями о том, что боеголовки активированы. Тягач кричал, надрывался из последних сил, пытаясь предупредить пилотов о смертельной угрозе.
— Ну, поехали, что ли, — сказал Ефимов и дал полную тягу.
— Палыч! — завопил Саня, увидевший, что капитан держит курс прямо в центр станции.
— Задние огонь, — бормотал капитан, — носовые товсь!
— Псих! Ты что делаешь! Уводи корабль! Палыч, твою мать!
«Малыш» мчался к станции. До нее было действительно недалеко, и сейчас железная стрела состава неслась прямо в грудь белому роботу, поднимавшему руки. Вой сирены сменил тревожный звук зуммера, предупреждавшего о неминуемом столкновении, но капитан не обращал на него никакого внимания. До старта ракет оставалось всего несколько секунд, и времени на маневр не хватало.
— Держись, Саня! — крикнул капитан, врубил на полную мощность тормозные дюзы на носу тягача и дернул штурвал на себя. «Малыш», получив ощутимый толчок в нос, споткнулся, вильнул вниз и кувыркнулся.
Со стороны казалось, что железная стрела согнулась в дугу. Сам тягач ушел вниз, а хвост из контейнеров пошел вперед, выгибая железную гусеницу кольцом… Тягач, извернувшись, ударил робота хвостом, и состав рассыпался на части.
Пять двухсотметровых болванок, заполненных под завязку рудой, хлестнули по роботу, как стальной хлыст. Во все стороны брызнули белоснежные куски обшивки, шрапнелью разлетелась руда из лопнувшего контейнера. Робот, получив мощный удар, покачнулся и стал разваливаться на куски. Отломилась и ушла в сторону рука с ракетами, «голова» сдвинулась, обнажая внутренности станции…