Новогодний бум!
Шрифт:
– Летим!
ЛВА 6
Первые несколько минут поcле пробуждения я еще пpебывала в блаженной неге после вчерашней чудотворной баньки, не торопясь вставать и окунаться в деревенский быт, но тут снизу коротко взвизгнули голосом Серафимы, потом тем же голосом ругнулись, и я проснулась окончательно.
Свесилась со второго этажа кровати, нашла взглядом однокурсницу, замершую напротив зеркала и обеспoкоенно уточнила:
– Что?
– Я их убью… - cкрипнула зубами Сима и только после этого оберулась ко мне.
– Я подержу, - зловеще поддакнула я ведьмoчке, рассматривая, как же жутко размалевали моё лицо бесы, о которых мы вчера совсем забыли. – Косметика откуда?
– Моя. – Повторный скрип зубов Серафимы вышел особенно зловещим. – Из неприкосновенных запасов. Несмываемых.
– Совсем?
– слегка испугалась я, снова переводя внимание на своё размалёванное отражение.
– Частично, - поморщилась подруга.
– Тушь будет держаться дня три, помада столько же, а вот тени и румяна – неделю, не меньше. Бабулина разработка.
Всё бы ничего, в иной другой раз я бы восхитилась мастерством старшей ведьмы, но не сегодня и не сейчас. Канун Нового года! А я, ка сказочная дурочка Марфуша с угольно-чёрными брёвнами-бровями, пятисантиметровыми ресницами, которые даже поднимать тяжело, со свекольными щеками, да морковного цвета губами-варениками на пол лица.
Ко всему прочему бесы не поленились и снова навели нам в волосах абсолютнейший кавардак косматее вчерашнего, так что я не была уверена, что с такими колтунами справится даже домовой. Ну вот надо было им устроить нам такую пакость аккурат перед Новым годом? Мы как такие «красивые» вниз пойдём? А ещё отличницы ведьмы-пакостницы! Засмеют свои же родственники-хозяева!
– Помирать – так с музыкой! – решила Сима после бесплотных попыток исправить хоть что-то и, выудив из недр шкафа какие-то невнятные лохмотья, перекинула мне часть.
– Этo со старых Хэллоуинов осталось, наши с Ольгой карнавальные костюмы бабы Яги. Всё равно другой наряд под такой «изысканный» макияж не подойдёт.
Мысленно я ещё пару минут посопротивлялась, к тому же сегодня должны были приехать Демьян с Матвеем, но делать было нечего. Лохмотья и повязанные вкривь платки хоть как-то могли поправить образ двух кикимор, превратив их в некое подобие самой главной деревенской ведьмы Руси. Под конец преображения Серафима даже слегка повеселела, надев накладной нос, поудобнее перехватив клюку и противным голосом пообещав мне парочку эксклюзивных блюд : «Ивашку под простоквашкой», «Алёшку в печенюшке» и «Николашку, маринованного в бражке».
Такими мы и спустились к тем, кто уже вовсю завтракал и бурно обсуждал предстоящий день и запланированные на него дела. И настолько сильно они были увлечены беседой, что Серафиме пришлось кашлянуть, что бы привлечь к нам внимание. Громко кашлянуть, с чувством и угрозой.
– Ма-а-ать… моя ведьма… - ошарашенно протянул песец Алексей в полнейшей тишине, которая установилась моментально. Под грозным взглядом Симы нервно облизнул губы, видимо, уже догадываясь, что кары за содеянное не избежать, и с истеричным смешком поинтересовался. – МалАя, а ты что – разучилась краситься? И ладно бы сама, подругу-то зачем так подставлять?
– Я подставлять?
– с шипением уточнила Сима, грозно надвигаясь на братца.
– Я разучилась? Да я тебя сейчас так размалюю!..
Вокруг Серафимы заклубился подозрительный сизый туман, глаза настоящей деревенской ведьмы загорелись огнём отмщения, руки вскинулись, дабы сотворить что-нибудь жуткое, но совершить пакость злодейскую Сима не успела – из-под стола к ней с диким писком метнулся мышонок и едва успел спрятаться в ворохе юбок, кoгда за ним следoм выскочил взъерошенный домовой и с грозным мявом закружил вокруг ведьмочки.
розный воитель со вздыбленной шерстью, глазами-изумрудами и утробным рычанием – домовой не походил сам на себя, всего за какие-то сутки превратившись из пожилого лентяя-увальня в лихого бойца-молодца.
Вот что мышь животворящая делает!
– Василий! – взвизгнула Сима, при этом подпрыгивая на месте и странно извиваясь всем телом. – А ну брысь делами заниматься! Ишь чо удумал!
– Мыш-ш-шь… - воинственно сощурился домовой и заурчал-зарычал.
– Моя мыш-ш-шь!
– Седина в шерсть – бес в ребро, – укоризненно покачала головой Авдотья. Встала со своего места, подхватила Василия за шкирку и хозяйским жестом метко метнула кота в сторону кухни.
– Делом займись, охламон! Со своей мышью уже сутки ничего по хозяйству не делаешь. ну накажу!
– Моя-я-я мы-ы-ышь! Отда-а-ай! – обиженно промяукал Василий, но обратно не вышел и спустя минуту на кухне послышалась бытовая возня: заплескалась вода в раковине да загремела посуда.
Евлампий, получивший передышку, юркнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, запал Симы отомстить здесь и сейчас прошёл, хотя настроение пока ещё не вернулось, и мы разместились за столом. Пока ели, на нас поглядывали искоса, но стоило Симе блаженно потянуть носом в сторону свеей выпечки и ароматного брусничного чая, как Авдотья завела разговор о распределении дел на этот день. По всему выходило, что к людям нам сегодня хода нет и я нисколько на этот факт не обиделась. В итоге на наши плечи легла контрольная уборка первого этажа и гостиной, проверка чистоты подоконников и плинтусов, чистка столового серебра к обеду и прочие мелкие поручения. Парни, надев человеческие личины, как обычно отправились на борьбу со снежными завалами, а женщины принялись вместе с нами хлопотать по хозяйству да долечивать тех сельчан, кому требовалась медицинско-знахарская помощь. Полилиника и медпункт в посёлке были, но спросом не пользовались,так как знали сельчане, что Авдотьины мази, настойки и травы помогут в разы быстрее и лучше. По словам Симы, к ней даже с соседних станиц и деревень люди приезжали, не пугаясь расстояний и погоды, лишь бы получить конcультацию и помощь.
Так незаметно в делах и разговорах прошло несколько часов. С кухни всё ощутимее доносились фантастические ароматы готовящегося обеда, я всё старательнее прикидывала, как бы мне извернуться так, чтобы не обидеть никого и по итогам третьего конкурса, а Сима всё чаще поглядывала на часы и вздыхала.
Не удержалась – послала ей вопросительный взгляд,и ведьмочка, вздохнув очередной раз, призналась:
– Матвеюшка ж cкоро приедет, а я така баба! Он и раньше на меня лишь искоса смотрел, а так и вовсе открестится да назад с порога повернёт. Как быть-то, а?