Шрифт:
Если бы не плохое настроение девушки Нати в канун Нового года, этой истории, перевернувшей судьбу четверых людей, могло и не случиться. Хотя… В самое чудесное время это было неизбежно.
Годовой отчёт не клеился, как и вся жизнь младшего экономиста Татьяны Новиковой.
Офис компании «Зелёный город» так некстати месяц назад переехал в историческое здание в центре Красноярска. И рабочий стол девушки, погребённый под кипой оборотно-сальдовых ведомостей, располагался у окна, выходящего прямо на проспект Мира.
О таком виде другой человек мог только мечтать, но Натя впадала в тоску,
«Разве это возможно, быть счастливым по велению календаря?» – думала девушка, пересчитывая ёлки в руках прохожих.
Перед окном внезапно остановился Дед Мороз в красном кафтане. Он смотрел прямо на Натю, что её заметно смутило. Девушка перевела взгляд на компьютер и застучала по клавиатуре, делая вид, что работает.
«С Новым годом!» – набрала она в открытом файле отчёта по продажам, чему сама удивилась. Пальцы словно марионетки не слушались хозяйку.
Она покосилась на окно, которое на глазах затягивало витиеватыми ледяными узорами. Мороз стоял на прежнем месте. Он улыбнулся Нате, и в это мгновенье на экране появилась ещё одна надпись:
«С новым счастьем!»
Девушка устало помотала головой, потерев ненакрашенные глаза, и обнаружила, что стекло в мир окончательно заледенело. Ни тебе огоньков, ни прохожих с ёлками, ни Деда Мороза.
«Так даже лучше, – подумала Натя. – Ничто не раздражает. Обычный день. Приду с работы, разогрею вчерашние котлеты с гречкой, поделюсь с Маруськой, потом мы устроимся в кресле у телевизора и будем смотреть последний сезон «Мисс Марпл». Никакой романтики и раздражающих огоньков. Для меня Нового года теперь не существует».
Натя вспомнила, как встретила первое января двенадцать месяцев назад.
Они с Элен взяли тогда корзинку с детским шампанским, сеткой мандаринов и кульком «Белочки» и пошли на каток. Кататься они обе не умели – от слова совсем. Но так им нравилась атмосфера, огни, залпы ледяных искр из-под коньков фигуристов, что решили: каток – это лучшее место, чтобы поприветствовать новую жизнь.
Именно той новогодней ночью Таня стала Натей. Тогда как раз Лена предложила придумать себе новые имена, чтобы запустить череду перемен…
Для Элен так и получилось. Новая жизнь в образе долговязого добряка Серёги подкатила, сверкая лезвиями хоккейных коньков, прямиком к скамейке, где пировали девушки. А в августе Натя выдала последнюю незамужнюю подругу замуж, оставшись совсем одной.
«Вот и год прошёл, а воз и ныне там», – вздохнула девушка, вернув внимание отчёту.
От увиденного брови её поползли вверх, а глаза-озера стали ещё больше. Натя прокрутила колёсиком мышки не пойми откуда взявшиеся десять страниц текста, графиков и диаграмм, остановив курсор на последней строке документа. Изящный курсив, отформатированный по центру, поздравлял её:
«С Новым годом!
С новым счастьем!»
Новогодний подарок, которому не было логичного объяснения, Натю не хило удивил. Она вернулась к началу,
Удалив неуместную для отчёта вольность, она сохранила файл и загрузила в систему. Официально укороченный рабочий день подошёл к концу. И ей нравилась перспектива поскорее завернуться в вязанный тётей Мариной плед, обнять урчащий пушистый уголёк, подброшенный ей под окно ровно три года назад. Как любила комментировать Натя: «От заморского Санта-Клауса за плохое поведение».
«Судя по подарку в этом году, я была хорошей девочкой» – хмыкнула она, щёлкнув «завершение работы» компьютера.
Девушка прошла по опустевшему офису, попрощалась с уборщицей и вышла на залитую огнями улицу.
Натя удивилась своей реакции: иллюминация больше не раздражала. Она пожала плечами и направилась в сторону дома, от которого её отделяло двадцать минут пути пешком по припорошённому снегом Копыловскому мосту.
«А может, ну, его – полный игнор праздника?» – поймала себя на мысли Натя, заметив плетёную корзину c мандаринами у впередиидущей девушки. Она решительно сошла с маршрута, повернув на ближайшем перекрёстке к Красной площади. Натя забрала в супермаркете последнюю сетку марокканских мандаринов, самых сладких, и не спеша побрела домой.
Ещё утром город накрыло снежным покрывалом. В центре дворники и уборочные машины постарались на славу, оставив о нём лишь воспоминания. Но как только Натя пересекла улицу Ленина, всё изменилось. Каблуки утопали в пушистом покрове, дополняя рисунок следов редких прохожих. Пришедший на смену по европейскому мягкой погоде привычный сибирский мороз щипал щёки и нос. Натя остановилась, чтобы натянуть снуд повыше, и заметила торчащий из сугроба уголок бумаги с красно-синей штрихованной окантовкой. Любопытства ей было не занимать, она, не раздумывая, извлекла находку.
Письмо из Москвы Мире Захаровне Доброй оказалось запечатано.
Прочитав фамилию адресата, Натя невольно улыбнулась.
Она оттряхнула конверт от снега, взглянув на просвет в лучах ближайшего фонаря, и обнаружила внутри письмо и открытку.
«Надо же, кто-то в наше время ещё пишет письма по старинке… Интересно, как оно здесь очутилось. Разве что ветер утащил из саней Деда Мороза», – Натя запрокинула голову к тёмному небу с половинкой сыра, хмыкнула, размышляя, что теперь с этим чужим счастьем ей делать.
Она представила сморщенную одинокую бабулечку, которая сидит на стуле со спинкой у самого окна в ожидании, когда покажется почтальон с сумкой наперевес. Представила, как Мира Захаровна накинет шаль, сменит домашние тапочки на подъездные и совершит героическое путешествие на пол-лестничного пролёта вниз до почтовых ящиков. Долго провозится со связкой ключей, прислушиваясь к шорохам наверху. Дверь-то она не замкнула. Трясущимися руками достанет из ящика газету рекламных объявлений и листовку с выгодным предложением на заказ суши и пиццы, с надеждой пошарит ещё в глубине. Потом обречённо вздохнёт и отправится покорять лестничный Эверест, чтобы снова занять место в наблюдательном пункте.
Конец ознакомительного фрагмента.