Новогодний миг
Шрифт:
Тем временем взволнованная Света подошла к дому Виктора. Она продолжительно надавила на звонок, и когда он открыл Свете дверь, то ему пришлось убрать ее руку от кнопки звонка. Света вошла в коридор и тихо прижалась к Виктору. Ее застывший взгляд заставил его встрепенуться.
– Девочка моя, что с тобой? Ты плачешь? Давай я тебя раздену.
– Нет, подожди…
Виктор крепко обнял ее и поцеловал в пробор волос, он видел, как снежинки тают в ее густых волосах, превращаясь в капельки воды.
– Еще крепче, – зашептала она.
– Светик,
Света подняла голову и посмотрела в глаза Виктору, она мучилась одним, но очень важным вопросом. Это она укрепила веру в жизнь у отчаявшегося Виктора, и это она возродила в его душе любовь, и это она помогла ему увидеть детей. И сейчас ей очень захотелось узнать, что важнее для Виктора, его прошлое или новая любовь.
– Что с тобой, Света?
– Я говорила с твоим сыном.
– Что? Что ты сказала? Так, теперь успокойся и расскажи мне все по порядку.
Виктор снял шубу со Светы, словно отделил личинку от бабочки. Она вялой рукой включила свет и вошла в ванную. Виктор, скрестив руки на груди, стоял и ждал ее в коридоре. Когда Света умылась, они вошли в комнату и сели на диван, она прижалась к его плечу и погладила его по груди.
– Я люблю тебя. Для тебя это важно?
– Да, для меня это очень важно, это стало моей новой жизнью. Расскажи мне, пожалуйста, о сыне. Я должен знать. – Он стоял у агентства и ждал тебя. Какая я дура, что согласилась на это.
– Света, пожалуйста, успокойся. Я прошу тебя. Если это так тяжело, ты можешь мне ничего не рассказывать. Я уже поставил в этой истории точку, – успокаивая Свету, сказал Виктор и поцеловал ее в губы.
Света ответила ему на поцелуй, и ей захотелось, чтобы он не кончался как можно дольше. Чувство личной вины угнетало ее, но любовь Виктора разрушала все недозволенные границы и она больше не могла слушать голос разума, потому что чувствовала себя слабой.
– Ты действительно меня любишь, теперь я верю тебе. Я так этому рада, ты не можешь себе это даже представить. Вот теперь я все тебе расскажу. Я провожала его до дома, и мы разговаривали с ним. Он не верил мне, что это был другой дед Мороз, но я убедила его. Но, несмотря на это, он очень был расстроен, ты меня понимаешь?
– Да.
– Я сказала ему, что если для тебя так важен отец, то никто за тебя решения не примет. Еще я отдала ему свой платок, когда он плакал. Он любит тебя, я это почувствовала.
– Ты опять поступила правильно, ты умница, я всегда это знал. Пусть все остается как есть, я больше не хочу менять ход событий и поэтому ставлю на этом точку.
Тихо играла музыка, светильник на журнальном столе отбрасывал свет, который робко касался ног двух обнявшихся людей. Виктор медленно и нежно целовал лицо Светы и разглядывал ее карие глаза. Он прекрасно понимал, что новогодний миг прошел, и прекрасно знал, что когда-нибудь пройдет и этот миг любви, и с этим он ничего не мог поделать, жизнь всегда несет нас к новым берегам.
Прошло три дня. Виктор стоял у окна и смотрел на знакомое круженье снега. Он думал о том, как удивительна жизнь, она подарила ему эту новогоднюю сказку. Незабываемая встреча с детьми, о которой он мог только мечтать, любовь красивой девушки, которая оживила его сердце. Он смотрел на круженье снега и улыбался, жизнь снова радовала его и манила своим необъятным горизонтом. Вдруг кто-то настойчиво стал звонить в дверь, и удивленный Виктор пошел открывать. Когда он открыл дверь, то от неожиданности шагнул назад.
– Папа, мы пришли, – радостно сказала дочь и стала быстро раздеваться.
– Здравствуй, папа, мы ненадолго, если узнают, что мы были у тебя, меня будут ругать.
Виктор благодарно поцеловал сына, он взял дочь на руки и долго целовал ее в розовые от мороза щеки.
– Я решил привести к тебе Катю.
– Дима, ты молодец, я очень благодарен тебе и, поверь мне, я этого никогда не забуду, – сказал Виктор и опустил дочь на диван.
Катя, увидев знакомые мягкие игрушки, быстро схватила их и, прижимая к своей груди, стала как ни в чем не бывало играть. Виктор сел рядом с дочерью и погладив ее по голове, посмотрел на встревоженного сына.
– Папа, мы долго не можем, нам нужно идти.
– Почему ты так боишься, ты не сделал ничего плохого.
– Меня будут ругать. Катя, пойдем собираться, – вытирая слезы, сказал Дима.
– Дима, пожалуйста, успокойся, несколько минут ничего не решают.
Вот он, тот мир, за который ты так боролся эти пять дней, он вернулся к тебе, пусть ненадолго, быть может, даже в последний раз, словно попрощаться, это не важно, а важно не потерять себя, и тогда новый свет жизни появится в дали горизонта, – подумал Виктор и, улыбаясь, посмотрел на сына.
Виктор заботливо одел дочь и, поцеловав ее, крепко прижал к своей груди.
– Папа, почему ты плачешь?
– Это я так радуюсь, девочка моя.
– Папа, почему ты к нам не приходишь? Обязательно приходи.
– Я приду, приду. Мы еще увидимся, девочка моя, – шепотом сказал Виктор.
– Папа, я хотел тебя спросить, это ты был у нас? – опустив глаза, сказал Дима.
– Да. Я очень хотел вас увидеть такими, какими видел всегда, с радостными улыбками.
– Я рад, что ты сказал правду. Папа, извини, но нам пора уходить.
– Да, хорошо. Дай я тебя поцелую.
– До свидания.
– До свидания, – сказал Виктор и, захлопнув дверь, тихо заплакал.
Вдруг спохватившись, он быстро подбежал к окну, но на дороге никого уже не было, словно никто и не приходил. Солнце, поднявшись выше, скользило яркими лучами по сверкающему снегу, оно согрело лицо Виктора и высушило его последние слезы. Он стоял у окна с закрытыми счастливыми глазами и улыбался.
Капустянский Виталий 23.01.2005 г.