Новогодний рейс
Шрифт:
Ага! Так это и есть та самая «третья кошка», о существовании которой предупреждала Броня, но которая до сего момента пряталась где-то в недрах комнаты (очевидно, как раз в диване). Вот тебе и крыса!
— Ну извините, — хмыкнула Фаня. — Откуда мне было знать?
Кошка взглянула обиженно и сиганула обратно в диван.
Утром Фаню разбудил продолжительный дверной звонок.
«Звонят три раза — значит, к Броне. А, это, наверное, пришел бегун. Ну да, на часах семь утра — самое время для бодрящих пробежек! Нет, только не это —
Она поплелась к дверям.
— Почему опять не готова? — не на шутку разозлился парень в шапке с помпоном.
— Я это… Такое дело, — замялась Фаня. — Заболела! Температура, горло болит, поясницу ломит, сегодня никак не могу. Извини.
Парень посмотрел на нее укоризненно, как на предателя, и ушел.
Фаня вернулась к себе, попыталась заснуть, но ничего не получилось. Этим серым утром ей было неуютно и одиноко. Прошло уже два дня с тех пор, как она приехала в Петербург, и до Нового года остается всего ничего, а ей так и не удалось разобраться со своими мыслями и чувствами. Скучно… И Новый год будет одиноким и скучным. Стоило ли тащиться в такую даль, чтобы прийти в состояние той же хандры, от которого она так яростно пыталась убежать?
«Я сойду с ума от тоски и скуки…» Ей хотелось спрятаться куда-нибудь, как та кошка в диване, и сидеть тихо, скрываясь от всего мира.
В дверь постучали.
«Не иначе, вернулся бегун!» — подумала Фаня.
— Я же сказала, что не хочу никуда бежать! — выпалила она, открывая.
Но за дверью обнаружился незнакомый мужчина. Небритый. Взъерошенный. В куртке. Он оглядел Фаню и вместо «здрасте» или «привет» сказал:
— Иди сюда,
Иди на перекресток
Моих больших и неуклюжих рук!
Фаня обомлела:
— Вы в своем уме?
Мужчина кивнул и процитировал:
— А я одно видел: вы, Джоконда,
Которую нужно украсть!
— Вы поэт, что ли? — усмехнулась Фаня.
Незнакомец расплылся в улыбке:
— Нет… Поэт — Маяковский. Я его цитировал. А куда это вы так яростно отказывались бежать, вот интересно? Кстати, меня зовут Никита.
— Никита? А я про вас знаю! Броня рассказывала.
— И я про вас знаю. Вы Стефания из Москвы. Бронислава просила зайти вас проведать.
Подавляя смех, новый знакомый поинтересовался, отчего у нее под глазами два фонаря, не новая ли это московская мода?! Фаня вспыхнула и рассказала о своих злоключениях в коммунальной квартире. Мужчина покатился со смеху и пообещал при случае заняться воспитанием буйного художника-авангардиста.
«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! У них в Петербурге так принято, что ли?» — думала Фаня, варя кофе на кухне. Она чисто из вежливости предложила этому Никите выпить кофе, а он с готовностью согласился, и теперь она вынуждена готовить завтрак. Экий наглец!
Она поставила кофейник и тарелку с бутербродами на поднос и пошла с завтраком в Бронину комнату — коммунальная кухня лично у нее отшибала аппетит начисто.
Попивая кофе, Никита сообщил, что только что вернулся из Кронштадта, где провел несколько дней.
Оглядев визитера, Фаня сочла его привлекательным — лицо мужественное и в то же время тонкое, благородное, большие выразительные глаза. Но более всего ей нравился его красивый, сильный голос. Кстати, ее не покидало чувство, что прежде она видела это лицо и слышала этот голос. Просто наваждение какое-то…
— Твое лицо кажется мне подозрительно знакомым!
Никита улыбнулся:
— Да, меня все время путают с одним артистом по фамилии Бандерас, говорят, мы очень похожи.
Фаня хмыкнула:
— Да ладно, не в Бандерасе дело. Кроме шуток, я тебя определенно где-то видела…
Никита зевнул:
— Земля маленькая, может, и встречались когда.
— А чем ты занимаешься?
Он махнул рукой:
— Ничего интересного, машинист в метро, все очень банально. Ну ладно, Стефания, спасибо за кофе. Если что понадобится — заходи в гости!
Когда Никита ушел, она попыталась вспомнить, где и при каких обстоятельствах могла его видеть, но ей это не удалось.
День оказался на редкость бестолковым, она никуда не пошла — ее знобило, болела голова, должно быть, простуда! Фаня валялась на диване с книгой в руках и к вечеру уже просто изнемогала от скуки.
Странное дело — она сама себе напоминала марафонца, который долго спешил к финишу, не отвлекаясь ни на что другое, и вот он добежал, цель достигнута, и вроде можно успокоиться, но он в растерянности, поскольку совершенно непонятно, чем теперь заняться.
Да, она добилась определенных успехов в карьере журналиста, но что у нее есть, кроме работы? Здесь, в Петербурге, во время этих новогодних каникул она поняла, что совершенно не умеет отдыхать, наполнять жизнь чем-то иным, помимо работы. В самом деле, она не знает, чем себя занять. Читать? Смотреть телевизор? Плевать в потолок? Скучно…
«Не пойти ли в гости к соседу?»
Никита явно обрадовался, увидев ее. Во всяком случае, расплылся в улыбке и пригласил отужинать с ним.
Входя в его комнату, она смутилась и удивилась. «Странно, чего это я вдруг смущаюсь, как школьница?!»
Когда хозяин ушел на кухню готовить ужин, она с любопытством осмотрела комнату — скромно, в меру чисто, шкафы доверху уставлены книгами, в углу электрогитара.
Никита вернулся с подносом и извинился перед гостьей за то, что ужин вышел скромным — яичница да бутерброды. Фаня безмятежно махнула рукой — пойдет!
Пока Никита раскладывал еду на тарелки, она разглядывала книги. Хайдеггер, Ницше, Блаженный Августин… Угрожающе толстые тома словно подсказывали: хозяин — человек серьезный!