Новогодняя игрушка для негодяя
Шрифт:
– Генрих – крыса. Его принёс Ломоносов, – решила я развеять бред, что снобский нарцисс себе надумал.
Внести ясность удалось чётко и коротко. В голосе не прозвучало ни малейшего намёка на флирт.
Темнов посмотрел поверх моей головы, покрутил своей
– Вот это, что ли, ужасный Генрих?
Чудовище сидело у стола и с невозмутимым видом жрало шоколадку прямо с обёрткой, видимо, упавшую вместе с сумкой. Я вздрогнула и опять поддалась панике: спрятала лицо у босса на шее, чтобы не видеть эту жуткую картину, и спросила с надрывом:
– Да-а, видишь теперь, что мне не до игр? Что же нам делать?
– Слезь с меня, истеричка. Взяла моду тереться!
Босс вообще не проникся моими страданиями, чурбан чёрствый! Он подошёл к столу и, невероятным усилием отцепив мои пальцы от своего пиджака, ссадил меня на него. А потом спокойно взял Генриха и запихнул в клетку. Странно, но чудовище на него не напало. А я так мечтала увидеть, как он трясёт окровавленной рукой… Эх…
– И хватит придуриваться, Лисичкина, лисы не боятся крыс, они ими питаются!
Стало обидно до слёз. Ну или это пошёл откат после резкого скачка адреналина, когда наступила относительная безопасность. Не знаю, но я внезапно решила психануть и покинуть приёмную, хлопнув дверью.
Неловко соскочила со стола и тут же рухнула на одно колено. Лодыжку прострелила резкая боль.
– Ой! –
Зато могу с честью носить звание «неуклюжая овца года», даже уйти красиво не умею.
– Да чтоб тебя! – выругался Темнов, подошёл ко мне, подхватил на руки и понёс в свой кабинет.
Возможно, это выглядело бы романтично, но на диван Семён меня сбросил весьма нелюбезно. Мне даже показалось, дай ему волю, он бы и мимо с радостью свою ношу уронил. Но зато когда он сел рядом и закинул мои ноги себе на колени, а потом снял с них туфли и принялся осторожно, едва касаясь, ощупывать лодыжку, мне пришлось прикусить щёку с внутренней стороны от чего-то внезапно ухнувшего в низ живота и резкого прилива жара.
Ой, зря! Зря я решила выпендриться и изображать из себя грациозную попрыгунью. Наверняка именно за это карма меня настигла и загнала в такое неудобное положение. Ведь тело, тело-то моё помнило его руки. И как ему, телу-предателю, в тот раз было хорошо – тоже помнило. Оно невероятно обрадовалось оказанному вниманию и тут же принялось сигнализировать: «Продолжай, дорогой Семён! Я по тебе соскучилось!»
Пришлось срочно призывать на помощь разум и здравый смысл.
– Уже всё прошло, – слабым голосом попыталась прекратить я разврат и отнять у хмурого Темнова ногу.
Но не тут-то было! Он гладил её и гладил, щупал и щупал… уже к колену подобрался.
Конец ознакомительного фрагмента.