Новогодняя Полька

Горышина Ольга

— Тебя, что ли, ждать? — огрызнулась я и взглянула на собаку.

Пописала она или нет, не знаю — запаха не доносилось, но я и сидела далеко от двери, да и лужа от миниатюрной собачки должна была быть с наперсток, а полотенцем можно было раза в два обернуться — по крайней мере мне.

Просто не хотелось смотреть на него — трусы надел и то хорошо, как говорится. Предложить ему воспользоваться свитером — не поймет. Я сидела в футболке и джинсах, которые забрала из спальни, когда проверяла градус его бодрствования,

равнявшийся нулю. Да и не возбуждает он меня своими кубиками на сытый желудок. Все — диета на год, пошел нафиг.

— А чего такая спешка? — дошел он до барной стойки и облокотился на нее, точно я его снимала.

Не на ночь, нет — на камеру.

— Я ухожу, — ответила, но из-за стола не встала.

— Мы же на дачу собрались… — продрал он глаза чуть больше, а то от дневного света превратился в совершеннейшего китайца.

— Это ты собрался отвезти туда собаку, — поправила я его уже более-менее нейтральным тоном. — Кстати, покормить ее не думаешь? Она мясо не тронула. Наверное, недостаточно свежее.

Я тоже к нему не прикоснулась — салата оказалось достаточно, из меня еще ночной ананас не вышел.

— Слушай, ты кончай это… Давай… Мы едем и точка. Что ты с утра устроить решила?

— Не поняла…

Ни тона, ни вопроса, но как дура не собираюсь хлопать тут ресницами.

— Я бы тогда сторожу сказал приехать за собакой. Мы собирались провести день за городом.

— Мы? Кто такие мы?

Я не встала, но голову задрала, шею вытянула, позвоночник на пару позвонков подрастала. Гай ростом не щеголял, наоборот сгорбился.

— Так… Что случилось? Чем недовольна? Можно с утра настроение не портить?

Сколько вопросов! И хоть на один дал бы ответить… Да не нужны ему ответы… Вот и ответ.

— Я просто не хочу с тобой на дачу. Я поеду домой, займусь делами.

— Полина, мы с тобой вчера договорились. Что изменилось за ночь? Что я не так сделал? Ну блин… Не трахайся со мной больше — кто просит! Просто съезди на дачу — мне одному скучно!

— Мне одной весело! Ты что, считаешь себя таким уж подарочком?

Не ответил.

— Если ты такой прикольный, то что до сих пор тебя к рукам не прибрали? Ушлый такой? Ты чего не женат? — задала я вопрос, который должен был стать финальным не только в тираде, но и вообще — во всем знакомстве. Новогоднем. Однодневном. Случайном. Задала громко, будто кричала — ты чего собаку не выгулял, козел?!

— А что, в двадцать семь все нормальные парни обязаны быть женатыми? — ответил тихо, будто оправдывался.

— Нормальные — да. Ну, никто не пытался затащить под венец? И ты до сих пор не встретил ту, которой захотел бы это предложить?

— У меня иммунитет, — хмыкнул он, хотя хмурость и раздражение с его лица не исчезли, как и из голоса.

Сесть он не сел, но стал еще ниже, как-то в конец навалился на камень столешницы.

— А ты что ж не замужем? Силенок захомутать мужика не хватило? Жрать готовить не умеешь? Или чего другого не умеешь? Я должен ответить, да?

— Не надо! Твое мнение меня не интересует! — вскочила я со стула. — Я видела твой свадебный альбом. Ненавижу мужиков, которые женам изменяют. Понял, почему я ухожу?

Он не ответил, зато выпрямился. Я уже стояла, но это не помогало — голову не подниму, мне не важно, что у него там читается в глазах.

— Понял. Уходи… Терпеть не могу баб, которые в чужих вещах копаются. Что пыталась найти? — тут он хмыкнул. — Даже не скажешь, что бабки искала. Понятно, что бабло дома никто не держит. Чего тебе надо было? — добавил совсем грубо.

— Ничего… — не могла я сказать правду.

Глаза не опустила, просто не подняла.

— Ты можешь злиться. Я… Мне нужно контейнеры забрать, они не мои… — махнула я рукой в сторону стола. — Ты есть будешь или выкинуть… Я назад ничего не попру. Стекло вымою дома…

Ногой по плитке я не водила, как и рукой по стеклу стола. Но что-то скрипело, визжало, точно взяла бритву и по стеклу, по стеклу… Не собака, нет… Душа… Болела. На нее злился разум — ну чего ты добилась, кроме как настроение себе испортила…

— Я кофе себе сварю… — прошел он мимо вглубь кухни. — Хочешь? — спросил, не обернувшись.

— Если не сложно… — согласилась по-еврейски.

— А тебе не сложно ответить, зачем ты рылась в тумбочке? — говорила со мной его спина.

Теперь глаза я подняла — спину изучала, расправленные плечи. Гордо себя несет. Это на мои плечи коромысло стыда накинули.

— Ящик был открыт, — соврала и зря.

— Я всегда закрываю. Следующий вариант? — включил он машину на промывку системы.

— Название волшебного тюбика посмотреть хотела.

— Посмотрела?

— Нет.

— Альбом весь просмотрела?

— Весь… Извини. Мне стыдно. Просто оторваться не могла.

Гай продолжал стоять ко мне спиной. Поставил на поднос первую чашку, выбрал программу.

— Извини, — повторила я. — Не мое дело… Просто. Ну, просто… У меня пунктик… Без женатых, понимаешь?

— Я не женат.

— В разводе? — не обрадовалась, а просто спросила, скорее даже по инерции.

— Нет.

— А где жена?

— Там, откуда не возвращаются. Мушкетеров смотрела?

Он обернулся и поставил на стол первую чашку с пенкой.

— И?

— Ничего. Цитата оттуда.

Гай отвернулся и поставил под краник пустую чашку, чтобы сварить второй кофе: мне или себе? Не сказал, кому предназначена чашка, которая уже на столе. На грязном. Даже садиться за такой противно. Я взяла пару контейнеров и отнесла к раковине. Повернула голову к кофейной машине: