Новые эльфы

Мясоедов Владимир Михайлович

— Это потому что испугаться мы не успели, — со вздохом пробормотал Серый.

Все помолчали, вспоминая последние секунды старой жизни.

— Ладно, хватит о грустном, — развеяла воцарившееся после слов Михаэля молчание Лика, — еще же ничего не случилось, а мы будем осторожны…Нет, честно! Давайте подведем лучше итоги, что у нас есть и чего мы хотим. Мих?

— Пас, у меня горло на этой жаре пересохло, сейчас уже шипеть начну, путь лучше Рустам продолжит, у него как ни как вроде бы армия за плечами и он уже полфляжки выглотал.

— Могу и я, — согласился воин, мужественно решивший получить тепловой удар, но импровизированный совет не покинуть, — у нас в дополнение к кое-как вооруженным эльфам есть один шаман-недоучка. Опасен разве что если найдет себе посох

и начнет им лупить по головам. Ах да, еще мозги в стеклянной ванночке имеются. Вот это и есть пока наша главная ударная сила. Но думать самостоятельно они не умеют, только с чужой подачи. Я что-нибудь забыл?

— Скорпиона двухметрового, веревками перемотанного, — вздохнул Серый, немного вытаскивая и вгоняя обратно в ножны взятую им саблю, — а также наш высокий боевой дух и то, что Рубикон был для нас не просто сожжен, а еще и развеян по ветру.

— Точно. Ну что, господа-товарищи-перворожденные, какие будут предложения?

— Гм, предложения есть у меня и связаны они с тем чудом природы, которому Вика глянула в глаза и упала в обморок, — вновь взял слово шаман.

Все обернулись и посмотрели на начавшуюся суматоху.

— С чего это она? — спросила Ликаэль с довольной улыбкой, прижимаясь к шаману еще плотнее пока остальные отвернулись.

— Подошла к морде. — Пояснил краем глаза вглядывающийся в происходящее шаман, — А она у насекомых и членистоногих и так отвратная донельзя, а там еще размер гигантский, да еще и запах наверняка соответствующий. Пока ее приводят в чувство, вы мне вот что скажите, кто-нибудь видел постер старой, еще даже не компьютерной игрушки робокоп? Я это к чему говорю, просто там была девочка. Маленькая. С автоматом. И сидела она, болтая ножками, на плечах большого такого киборга. С большим таким пистолетом. И обижать ту девочку очень не хотелось. Может, нам взять тактику на вооружение?

— В смысле, — заинтересовался Серый, — ты хочешь посадить наших девочек на это чудовище?

— Не только их. И не только на этого. Мозг, лояльность скольких тварей ты способен обеспечить?

— Зависит от их сопротивляемости.

— Ориентируйся по скорпиону.

— Около семи сотен.

От названной цифры все, кроме подслушивающего архимага выпали в осадок. Келеэль то прекрасно знал каким опасным существом был глава колонии иллидитов до того как попал в его лабораторию.

— Ну, тогда нет проблем, — решил Азриэль, — перед тем как покинуть это местечко, ловим и приручаем особо выдающиеся образцы здешней живности. Получим для себя транспорт и охрану в одном флаконе, да и местность разведаем, не пешком же нам бродить по окрестностям? В пустыне, знаете ли, на своем горбу тяжеловато таскать баклаги с водой и еду. Заодно и верхом ездить научимся.

— Значит, решено, проводим разведку местности, набираем припасов для путешествия и убираемся из оазиса подальше? — подвел итог Михаэль.

— Еще бы, что нам тут делать, пальмы пересчитывать до конца своих дней? Так жить нам долго, а пальм здесь мало.

— Всего тридцать две, я считал, — влез в беседу Серый.

А зачем? — поразился Рустам, — Тебе что, делать нечего?

— Элементарно, Ватсон, я искал следы вырубок или знаки на коре.

— Ну и?

— В этот оазис если кто и забредал, то делал он это давно. Ни одного пня, ни одной надписи вроде маша плюс, да если бы не схрон, из которого мы вылезли, то я бы сказал, что тут вообще не ступала нога человека.

— А эльфа?

— Да хоть гнома. Если уж тут нет и не было людей, то другие расы и подавно в такую глухомань забредать не должны. Здесь же жить невозможно, а человек скотина такая, что ко всему приспосабливается.

— Хорошее выражение, — одобрил Келеэль, — надо запомнить. Эх, как жаль что обед уже заканчивается, теперь придется прервать заклятье и оставить молодежь без своего внимания…Хотя они не пропадут, да и потом, я же вернул их к жизни не для того чтобы стать им нянькой?

После окончания обеда, когда приехавшие волшебники начали длинную, занудную и донельзя скучную церемонию официального представления сильнейшему магу эльфийского

народа новых магистров, слух Келеэля уловил разговор, ведущийся двумя чародеями в дальнем углу. К слову сказать, приехавшие и были теми самыми магистрами. Их выход на передний план должен был начаться только после того как Главы Гильдии закончат хвалебную речь в адрес хозяина и самих себя с тщательным вспоминанием всех былых заслуг. Как явных, так и выдуманных. То есть слово виновники торжества, конечно, получат, но ближе к вечеру, когда пора будет заканчивать торжественную церемонию и переходить к не менее торжественному ужину. А где третий новобранец магической элиты? А, вот он, во второй шеренге представителей Гильдии. Наверное, чей-то родственник, раз его поставили почти под самые очи страшно великого мудреца. На полигон его, что ли, отправить? Так ведь вступительная речь уже началась, прерывать не хочется, опять слухи о выжившем из ума архимаге пойдут. А если уж его там поцарапать сподобятся, так вообще такой ор поднимется, хоть из Леса беги. А он, Келеэль, в своем уме, это гильдейцам спесь и чины мозги и магическую силу заменяют, чем дальше, тем больше! Не умеет кандидат ничего кроме красивых теорий составлять? Ну и зачем, спрашивается, такой магистр нужен? Нет, если проводить проверку умений молодого волшебника, то только после обеда, а он, признаться, нужное время просто прошляпил. Ладно, примет на этот раз новоявленных магистров без проверки. А о чем все-таки эти двое там шушукаются? Подслушать разговор в собственной резиденции для Келеэля ни малейших проблем не составляло.

— А архимаг-то сильно сдал.

— С чего ты взял?

— А ты что, не заметил? Да он же откатом до сих пор мается! Смотри сам, Мудрейший весь обед был погружен в себя, ничего не говорил, ни на кого не орал, единственная реплика, которую он бросил, была мыслями вслух, а это ведь для официального мероприятия вообще не допустимо! Ему такое поведение свойственно? Нет! Ему скорее было бы свойственно вытаскивание нас на полигон и оставление наедине с какой-нибудь нежитью. Признаться, чего-то такого я ожидал.

— Я тоже. Так ты считаешь, что это на него откат давит? Может быть, он просто устал сильно или расстроился из-за неудачи?

— Если бы он расстроился, то мы бы точно с тобой вместо этой тягомотины попали на полигон. Вот только противников бы он нам подобрал таких, что оптимальным решением было бы удрать отсюда нафиг, наплевав на воинскую честь и звание магистра.

— Думаешь?

— Знаю. Две тысячи лет назад один наш предшественник, специализировавшийся в боевой магии, так и сделал, когда архимаг против него лично вышел.

— И что?

— Догнали. В оркских степях. И дали старшего магистра. За здравый смысл и умение трезво оценивать свои шансы.

— Шутишь?

— Нет.

— Ну, от Мудрейшего всего можно ожидать. Но с чего ты решил, что он сдал?

— Так ведь…откат же. Сильный. Это же первый признак слабости мага.

— Угу. Сильный… Ты расшифровку возмущений видел?

— Нет.

— А я видел. Открытие Врат это раз.

— Куда открытие?

— Никто не знает. В Академии дальности карты миров не хватило. Указующая стрелка как уперлась в зенит макета, так и не сдвинулась оттуда. Этого уже хватит, чтобы обеспечить половине присутствующих острый приступ собственной неполноценности, а вторая половина в этой ветви магии просто не разбирается, им не понять. Но и это еще не все! Второй волной были пущены в дело чары мистических школ высшего порядка. Предположительно воскрешение, изменение или подчинение, разобрать не удалось.

— Кого же он провел через эти врата?

— А вот это наше начальство и пытается сейчас выяснить. Ты все еще считаешь, что он сдал?

— Но откат, же длительный. Ведь после того ритуала, отголоски которого почувствовали все сильнейшие маги Леса, уже сколько времени прошло?

— Мало. Слишком мало для чар такого порядка. Будь это кто-нибудь другой, а не Мудрейший, то он бы сейчас лежал в постели, а вокруг него бегали маги-лекари. Это если бы чародей, использовавший такое количество воистину высшей магии подряд, вообще бы выжил.