Новые мифы мегаполиса (Антология)
Шрифт:
Кеше выделили комнату, которую обычно занимали некурящие. Приволокли туда огромный плоский телевизор, две игровые приставки, кучу дисков и два мешка игрушек, закупленных в ближайшем «Детском мире». Судя по всему, покупать игрушки послали бездетного сотрудника, иначе в этой горе не соседствовали бы плюшевые зверюшки, конструкторы «Лего», радиоуправляемые машинки и вертолеты, игры-бродилки, в которые можно играть только компанией, и развивающие деревянные игрушки для малышей младшего детсадовского возраста. Кеша, уперев руки в упитанные бока, взирал на эти развалы с легким испугом.
— Семен, ты уж проследи, чтобы кормил его кто-то семейный, имеющий детей, — попросил я. — И желательно, чтобы ребенок у него был моложе ста лет. А то мальчику принесут шашлык, пиво и копченую колбасу.
— Пиво ему рано, это я понимаю, — кивнул Семен. — А колбаса и шашлык чем плохи? Помню, в гражданскую дело было, подобрал я на вокзале беспризорника — Светлый Иной оказался. Ты его знаешь, кстати, это… ну, неважно. Худющий был! Так вот, месяц его колбасой откармливал! На Украине дело было, хорошую там колбаску делают… жареную…
— Понял, проехали, — кивнул я. — Тогда точно попроси кого-то из женщин заняться мальчиком. Ладно?
— Попрошу, — усмехнулся Семен. — Только до ужина ему далеко, шеф пожелал немедленно заняться с мальчиком азами магии.
Я пожал плечами. К чему такая спешка? Ребенок теперь под охраной всего Ночного Дозора. Разберемся помаленьку, на что он способен…
— Пойду, — сказал я Семену. — Заберу своих, и домой. Светлана борщ обещала.
— Борщ — это замечательно! — расплылся в улыбке Семен. — А я, пожалуй, в столовку. И сам поем, и повариху попрошу что-нибудь для мальчонки сварганить.
Поварихой у нас была тетка лет сорока, как Иная — слабенькая, но повариха замечательная. Еда в нашей столовой уступала блюдам из мишленовских ресторанов только ценой.
— Вот это хорошая идея! — одобрил я.
В машине Надька тарахтела без умолку. Во-первых, ее восхитил открытый Гесером портал. Вообще-то она и сама умела открывать порталы, но, во-первых, ей это было строжайше запрещено, а во-вторых, портал Гесера на ее взгляд чем-то отличался. Какой-то «тонкоэнергетической структурой» и «личной избирательностью». В общем, на его открытие Гесер тратил на порядок меньше сил, а пройти через портал мог только тот, кому это было разрешено.
Во-вторых, Наде было очень жалко мальчика-пророка. Жалко, что он живет с мамой, но без папы. Жалко, что не поехал на море. Жалко, что без мамы в скучном офисе… хотя игрушки ему интересные притащили, можно будет вертолетик попросить на поиграться? Жалко, что он толстый и неспортивный, над ним, наверное, все в школе смеются.
В-третьих, Надя очень гордилась, что подала самому Гесеру правильный совет. Нет, прямо она не хвасталась, но то и дело возвращалась к этому моменту…
Светлана едва заметно улыбалась, слушая болтовню с заднего сиденья. Потом негромко сказала:
— Я очень за вас волновалась.
— Нас была целая армия.
— И сильно вам это помогло? Не люблю непонятные волшебные штуки…
— Это человеческие атавизмы, — вздохнул я. — Иным положено любить магию во всех проявлениях. Кстати, ты не знаешь, что такое сумеречная тварь?
— Впервые слышу, — покачала Светлана головой.
— Вот и я…
— А я знаю! — воскликнула сзади Надя. Поразительная детская способность слышать все интересное, даже если собственный рот ни на секунду не закрывается.
— Ну? — насторожился я.
— Если в Сумраке есть растения…
— Какие растения?
— Синий мох! То должны быть те, кто его ест.
— А кто вообще ест мох? — спросила Света.
— Олени, — автоматически ответил я. — Но этот… он никак на оленя не походил. Козел, конечно, но никак не олень…
— Антон!
— Что я такого сказал? — буркнул я. Надя захихикала. — У нас критическая ситуация…
— Нет уже критической! Кто-то охотится за мальчиком-пророком. Ну и что? Против всего Дозора, да еще если и Темные помогут, никому не выстоять. Гесер сейчас свяжется с Инквизицией, если уже не связался. Порыщут в архивах. Найдут, в чем дело. Какая-то секта, возможно. Как с братьями Регина, помнишь? Ты лучше реши, что предпочитаешь — доваривать борщ или позаниматься с Надей математикой.
— Я математику выбираю, — ответил я. — Борщ я варить не умею.
Секта… Может, и впрямь? Сидели себе пару столетий, ждали пророка. Может, хотят, чтобы он им смысл жизни открыл. Сидели, ждали… Накачивали артефакты энергией, тренировали охотника…
Хорошая версия. Экзотическая, но понятная. Хочется надеяться, что так и есть.
7
С математикой у Нади было плохо. С языками — хорошо, причем она принципиально учила сама, а не пользовалась магией. С историей — прекрасно, ей это было очень интересно, причем и человеческая история, и Иная. Читала она очень много.
Математика не давалась.
С грехом пополам мы справились с квадратными уравнениями (можете считать меня садистом и звать на помощь детского омбудсмена, но Надя училась в школе, где программа не соответствовала утвержденной министерством образования). Дочка с облегчением закрыла тетрадку и забралась на кровать с книжкой. Мимолетно глянув на обложку, я решил, что это какой-нибудь клон Гарри Поттера — там был изображен одухотворенный мальчик, творящий заклинания (ну или каким-то удивительным образом обмотавший руки светящимся голубым туманом и мрачно наморщивший лоб). А сам я пошел в гостиную, выбрал книжку Терри Пратчетта и улегся с ней на диван.
Что еще нужно семейному и немолодому волшебнику для счастья после бурно проведенного дня? Почитать про придуманных волшебников, пока жена варит борщ, а дочка занята чем-то тихим и мирным.
— Папа, так, значит, сумеречные твари и впрямь есть?
Я посмотрел на Надю. И чего ей не читается?
— Наверное. Не знаю.
— И они гоняются за пророками?
— Не верь всему, что говорят в сказках, — ответил я, перелистывая страницу. Волшебник Ринсвинд попал в очередную передрягу, из которой, конечно же, выпутается. Герои всегда выпутываются, если автор их любит… и если не устал от них.