Новые небеса
Шрифт:
Ивик решила просто смириться. Марк научился жить незаметно. Устроился. Доброжелательные соседки передавали Ивик, что в ее отсутствие и в отсутствие детей девочка-медар практически живет у Марка. Когда Ивик возвращалась -- та уходила. Марк вел себя пристойно. Сохранялась видимость семьи. Ивик надо возвращаться, чтобы встречаться с детьми... Теперь Фаль и Шет на последнем курсе профшколы, потом встречи будут еще реже. Что тогда? Ивик довольно хорошо предвидела будущее -- ничего хорошего в нем не ожидалось. Уйти навсегда на Триму, не возвращаться домой? Но Ивик не триманка, она любила Дейтрос. Просто дышать его воздухом, видеть родные лица, слушать родную речь. Она любила Дейтрос,
Ад существовал лишь в ее собственном сознании. В ее мозгу. Одна из граней ужаса заключалась в том, что никто даже и не видел, и не понимал, что с ней происходит. Разве что Кейта -- слабое утешение.
Там было много разных нюансов, в этой клоаке, которая на много лет завладела сознанием.
Самое страшное -- чувство собственной вины.
Это она все разрушила. Это она виновата.
Она виновата в том, что вообще вышла замуж за аслен, за бригадира отделочников. Зачем? Не понимала, что у них не сложится? Она гэйна и писатель, а он -- маляр-штукатур. Что у них общего?
Потом, соответственно -- виновата в том, что недостаточно любила и не ценила его любовь. Неправильно относилась. Вроде бы старалась, как могла -- но видимо, все-таки неправильно.
Она несомненно виновата в том, что завербовалась на Триму. Работая в патруле, возвращалась домой почти ежедневно. А с Тримы -- раз в 2, 3 недели, а то и реже. А если бы жила с ним, ходила бы в патруль -- и не было бы никаких измен.
Она должна была жить одной жизнью с мужем. Дышать одним дыханием. Максимально сблизить образ жизни -- а она только отдалялась... Даже дома выкраивала время и писала. Вот и дописалась, дождалась...
Неиссякаемый источник вины -- воспоминания о Кельме.
Любовь к нему прошла полностью. Это было как отречение тогда. Раз -- и все -- никаких чувств. Никаких воспоминаний. Вернее, они остались, но приятные, спокойные. Еще его было жаль -- Ивик знала, что нужна ему, что ему одиноко и плохо. Но что же делать, раз она не свободна?
Кельм поруководил тогда Северо-Западным сектором, а через некоторое время бесследно исчез. Его куда-то перевели, но куда? Этого не знала даже Кейта. Или не имела права говорить. Учитывая, что Кельм -- один из самых блестящих оперативников вообще, наверное, на всем Дейтросе, можно было думать о какой-то специальной миссии. Сверхсекретной, конечно.
Ивик даже не расстроилась особо. Кельм был прошлым. Ушло -- и ушло.
Но теперь вся эта история предстала в новом свете.
Да, она отказалась от любви ради Марка. Но ведь эта любовь -- была. И был даже момент, когда она стала вполне физической и осязаемой, то есть произошло то, что происходить не должно было. Один только момент -- но он был.
Она покаялась потом, исповедалась. Бог, вероятно, ее простил. Но такое ощущение, что есть еще какая-то сила. Карма, как говорят на Триме? Бумеранг. Возвращается и бьет в ту же точку. Карма -- конечно, недопустимое для христианина суеверие, но ведь можно подумать, Бог все же решил наказать. Простил, но решил наказать. Чтобы прочувствовала. Поняла, каково это. Наказал в двести раз сильнее, сломал ей жизнь -- но видимо, такой вот она грех совершила. И надо нести последствия в этой жизни, чтобы не попасть в ад.
Когда она дрожащими пальцами капала себе сердечное в стаканчик, эта мысль только и крутилась в голове: поделом... поделом. Сама виновата. Возмездие за то, что нашла себе любовь вне семьи.
Правда, Марк ничего тогда не понял и даже не обеспокоился ничуть. После разрыва с Кельмом тоже ничего не заметил. Потом еще жили несколько лет спокойно. И лишь потом началось. Это не прямое следствие, это просто мистика.
Один из священников, с коими Ивик тогда советовалась, вдруг обвинил -- надо было все рассказать мужу. Ивик опешила. Но она бы все испортила уже тогда! Тогда Марк почувствовал бы себя преданным, тогда он цедил бы в стаканчик капли дрожащей рукой, как она сейчас... Она же только для того и порвала с Кельмом, чтобы не предавать. Чтобы не причинять такой боли. Не разрушить его веру в любовь, верность, в нее, Ивик. Не обмануть эту веру.
– - Надо было все рассказать. И принять последствия. Пусть бы он вас ударил, высказал все, что думает -- но все было бы честно.
Но он тогда не мог ударить. Это потом у него возникли такие идеи. А тогда -- он любил. Для него Ивик была -- святое. Все равно, что ударить святыню. И если бы узнал об измене -- конечно, простил бы. Даже боль постарался бы скрыть -- но Ивик-то не могла бы не ощутить его боли.
Кстати говоря, именно священник, которому Ивик исповедовалась в первый раз, и велел, даже без ее вопроса велел -- ничего не рассказывать. Из чувства любви к ближнему, заповеданного Спасителем. Чтобы не причинять боли.
Но этот батюшка, молодой, самоуверенный, напирал на свое.
– Почему вас так смущают мои слова -- я всего лишь предложил вам быть честной с мужем.
– Но ведь я не вру ему.
– Умалчиваете. Это одно и то же.
Ивик умалчивала о многом. Всегда. Марк и половины не знал об ее жизни. Не из-за военных тайн -- просто он слишком переживал за Ивик, и не хотелось его мучить. Рассказывать ему, как очередной раз на волосок прошла от опасности, от смерти, от плена? Рассказывать подробности о гибели товарищей, детали стычек, детали агентурных операций? Все это подвергалось тщательной редактуре и подавалось как легкое, неопасное и забавное. Честность -- а в начале совместной жизни она пыталась "быть честной" - приводила к тому, что Марк смертельно бледнел, что он не мог спать, плакал, когда она уходила. К чему такая честность? Долбить безжалостно, рассказывая все, подвергая его таким волнениям? Это просто жестоко.
На этом фоне и умалчивание о Кельме было нормальным. Вот если бы она сохранила с ним отношения -- было бы вранье и нечестно. А так... Маленький эпизод. Прошло -- и забылось.
К тому же, разные священники и говорили -- разное. То, что лично им в голову взбрело.
А Кейта говорила так:
– Для тебя любовь -- решение. А для него -- чувства. Ты дала присягу и живешь по ней. А чувства -- прошли, увяли помидоры, и можно поискать новые.
– Но ведь у него это тоже было серьезно! Он же правда меня любил.
– Правда, - соглашалась Кейта, - чувства были серьезные. Но они были ничем больше не подкреплены, никаким решением, ни внутренней преданностью. Разве что общей дейтрийской моралью -- у нас пока все еще считается, что изменять нехорошо. Чувства прошли, он перестал видеть смысл -- и разлюбил.
Как многие женщины в тяжелой жизненной ситуации, Ивик обратилась к религии. Покаялась. С детства она была христианкой, не знала ничего, кроме христианства, и потом, став взрослой, уже вполне сознательно совершила внутренний выбор в пользу Христа. Но какой она была христианкой? Как все. Церковь посещала хорошо если 2 раза в год, молилась -- и то редко. Может быть, осенило Ивик, Господь послал эти испытания для того, чтобы я наконец-то обратилась к Нему по-настоящему!