Новые неприкасаемые
Шрифт:
– У родителей новорожденного нет другого выбора; к тому же иммунная система малыша менее развита — ведь организм взрослого всю жизнь вырабатывает множество антител, реагируя на вещества из окружающей среды. Вот вам одна из причин, почему к переливаниям крови, даже в небольших количествах, подходят с такой осторожностью. При полной же замене донорская кровь должна почти идеально совпадать с кровью пациента. И даже если после переливания ты выживешь и не останешься калекой, то опытный человек, проводящий тестирование, может тебя разоблачить. Кстати, кто
– Я, — ответил Тайри. — Дэйв уже пытался, но популярность сыграла с ним дурную шутку. Я же за пределами Нью-Йорка мало известен. Поэтому мы хотим попросить тебя еще вот о чем: нам нужен надежный человек в Чикаго. Вдруг у тебя там найдутся друзья…
– Конечно. И даже кое-какие родственники, хотя многие из них о мной годами не разговаривали из-за Нельсона. Ну, вы сами понимаете…
Нужного вам человека зовут Сэм Дорси. У него клиника на Южной Уэллс-стрит. Многие образцы крови попали к нам оттуда. Сэм знает о ней практически все. Я позвоню ему, как только вы скажете, то готовы начать.
– Чем скорее, Кейл, тем лучше.
* * *
Потрепанный зеленый автобус чикагского транспортного агентства появился как раз вовремя, осветив Абдула Уоткинса тусклыми фарами. Как раз вовремя, чтобы избавить его от серьезных неприятностей. Крупный и сильный Абдул не сомневался, что ему грозит опасность. Смутно различимые фигуры в темном переулке неподалеку были весьма агрессивно настроены.
В полупустом автобусе было много свободных мест, но он знал, к да ему следует сесть. Абдул огорчился, не увидев Тайри в условленном месте, и сразу приступил к плану номер два, то есть направился к заднему сиденью автобуса.
Абдул ухватился за поручень и уже повернулся, собираясь втиснуть свое крупное тело в угол. По «плану номер два» Тайри должен был оставить ему сообщение под обивкой.
– Ты, придурок, слезь с моей ноги! — визгливо крикнула женщина, занимавшая место рядом. Головы всех пассажиров, естественно, повернулись в их сторону. — Катись на другое место. Я тут первая села.
Абдул присмотрелся к женщине. На ней была безошибочно распознаваемая «униформа» — короткая юбка, белые сапоги до бедер и курточка из искусственного меха, наброшенная поверх тонкой атласной блузки. Комплект удачно дополняли слегка безумные глаза, намекавшие, что их владелица не так давно ширялась.
Абдулу некогда было выяснять отношения с местными шлюхами поэтому он попытался не обращать на нее внимания.
Женщина все еще пялилась на него, но молча, а тем временем Абдул, слегка ссутулившись для маскировки, запустил руку под обивку.
Ничего не обнаружив, он понял, что Тайри оставил кассету под той подушкой, где уселась крикливая дамочка. И если она вскоре не выйдет, ему придется сменить тактику.
Но выходить она явно не собиралась.
Тянулось время. Автобус миновал центральное управление полиции и направился на север в сторону Южной Петли.
Туда она скорее всего и едет, подумал Абдул. Весь тот район изобиловал
Но просчитался. Хотя почти половина остальных пассажиров вышла, женщина все еще сидела рядом. Автобус углубился в Петлю, и расположенные южнее кабаки и притоны сменились вполне приличными магазинами, ресторанами и театрами. На Уэкер-драйв автобус подобрал несколько новых пассажиров, пересек реку и покатил через темный теперь торгово-коммерческий район, расположенный между рекой и вытянутыми на многие мили жилыми кварталами. Абдул распрощался с надеждой избавиться от попутчицы и решил поикать прямо под ее сиденьем.
Он вытянул руку, осторожно ощупывая обивку.
Женщина тут же выставила ногу, преграждая ему путь. На губах у нее застыла наглая улыбка.
– Куда, красавчик? Тут все денег стоит… Полсотни есть?
– Есть, — ответил Абдул, придав голосу решимость. — А у тебя найдется подходящее местечко?
Он решил выйти вместе с ней, а перед этим быстро пошарить под сиденьем.
– Здесь тоже неплохо, парниша.
– Ты что, свихнулась? Здесь же люди.
– Они нам мешать не станут.
– Черт, даже не знаю. Слушай, давай поменяемся местами, ладно? Мне тут как-то не по себе.
– Сперва гони полтинник.
Абдул сунул руку в карман, вытащил две двадцатки и десятку и протянул их девице.
Шлюха спрятала деньги в сапог и поднялась, распахнув курточку предоставляя ему возможность оценить товар.
Абдул пересел, одновременно пробежав ладонью под сиденьем. Примерно на середине его пальцы нащупали кассету, приклеенную к виниловой обивке. Он сорвал клейкую ленту, снял кассету и зажал ее в своей огромной ладони. Потом выпрямился и быстро сунул находку в карман.
Повернувшись к шлюхе, он поборол возникшее на миг искушение заставить ее отработать полученные пятьдесят долларов и начал подниматься.
Ее улыбка исчезла. В тот самый миг, когда он бросал на нее последний, как ему думалось, взгляд, она выхватила из правого сапога маленький револьвер с перламутровой рукояткой и прицелилась.
– Сядь, красавчик. Гони остальные деньги. А заодно и то, что ты достал из-под сиденья.
– Хорошо, я дам тебе деньги… да опусти пушку!
– И наркотик тоже.
– Это не наркотик.
Абдул снова вытащил деньги и протянул ей сложенные банкноты, сжимая их, однако, мертвой хваткой.
Бабенка схватила деньги, натолкнулась на неожиданное сопротивление и с силой потянула их на себя. Абдул внезапно разжал пальцы и, воспользовавшись ее минутным замешательством, умело ударил в челюсть. Шлюха уронила голову, и он тут же выхватил револьвер из ее вялых пальцев.
Он потянулся было к ее сапогу — достать свои кровные пятьдесят долларов, но тут его остановила совесть. Врезал он ей так, что сегодня вечером ей уже не заработать. Ладно, обмен справедливый: у нее останутся деньги хотя бы на еду или, скорее всего, на новую порцию наркотика.