Новые приключения Карика и Вали
Шрифт:
– Ну что ж, как-нибудь спустимся! – вздохнула грустно Валя.
– Конечно, спустимся, – отозвался Карик. – Ведь всё равно другого пути на землю нет? Значит, нужно спускаться по стволу? Ладно! Спустимся!
Профессор размотал ещё часть своего костюма, свил надёжную верёвку и протянул один её конец Вале.
– Ты опять пойдёшь первой, – сказал он. – Обмотай верёвку вокруг пояса и держись за неё крепче. Следующим пойдёт Карик. Я буду спускаться последним.
Иван Гермогенович, сделав из верёвки петлю, накинул её на плечи Карика:
– Освободи руки. Та-ак.
Карик поднял руки, опустил петлю до пояса, затянул её покрепче.
– Ну вот и всё, – сказал профессор.
Путешественники двинулись вниз.
Сначала спускали на верёвке Валю. Она шарила внизу ногами, нащупывала выступ коры и кричала:
– Стою! Отпустите немножко верёвку!
Верёвку ослабляли. Следом за Валей спускался Карик. Иван Гермогенович ждал наверху, широко расставив ноги, придерживая верёвку обеими руками. Он следил за каждым движением ребят.
Как только Валя и Карик укреплялись на новой площадке, Иван Гермогенович сбрасывал им верёвку и, крепко цепляясь за каждый выступ, осторожно спускался сам.
Так прошли они почти половину опасного пути.
Земля приближалась с каждым шагом. Уже можно было разглядеть узловатые стволы травяного леса.
– А всё-таки далеко ещё! – сказал Иван Гермогенович. – До земли мы доберёмся, пожалуй, не раньше чем через два часа.
Все они сильно устали.
Плечи и колени путешественников были в ссадинах, в синяках, в царапинах. Руки и ноги дрожали.
Пора было отдохнуть.
На одной из широких площадок профессор и ребята остановились.
– Привал! – скомандовал профессор, падая в изнеможении на бугристую площадку.
Ребята опустились рядом с ним.
Иван Гермогенович лежал, тяжело дыша, вытирая ладонью мокрое от пота лицо. Карик и Валя сидели, свесив ноги над пропастью.
Все молчали.
Вдруг Валя вскочила, замахала руками.
– Ай, смотрите! Кто это?
– Что? Что такое? – спросил Иван Гермогенович, приподнимаясь.
И тут профессор увидел огромную голову, покрытую лесом густой щетины. Короткие, но цепкие лапы хватались за края площадки. Наконец животное вскарабкалось на площадку. Выгибая лохматое длинное тело, оно поползло по коре, перебирая многочисленными ногами. За ним появилось другое, такое же лохматое и длинное, затем ещё и ещё.
– Не бойтесь, – сказал Иван Гермогенович, усаживаясь на выступ коры. – Это гусеницы соснового шелкопряда. Нас они не тронут.
– Ох, всё-таки я их боюсь! – прошептала Валя.
– Чего трусишь? – сказал Карик. – Говорят тебе, что они не тронут, – значит, не тронут… Чем они питаются? – спросил он у профессора.
– Зелёной хвоей и мягкими молодыми побегами сосны, – ответил Иван Гермогенович.
– Ну вот видишь. Это гусеницы-вегетарианки. Можешь даже погладить рукой любую гусеницу.
Но Валя на всякий случай отодвинулась подальше. Профессор, улыбаясь, подошёл к Вале, похлопал её по плечу, сказал:
– Не бойся, не бойся, дружок. Сейчас они уползут дальше. Мы-то им совсем не нужны. Они подбираются к хвое, к молодым побегам сосны. А вот зелени достанется от волосатых вегетарианок. О, я их прекрасно знаю! Когда-то написал даже о них книгу.
– Книгу о гусеницах? – удивилась Валя.
– Что ж тут удивительного? – пожал плечами Иван Гермогенович. – Ведь эти гусеницы – настоящая лесная саранча. Они собираются в бесчисленные стаи и пожирают хвойные леса, как саранча пожирает хлеб. Однажды я видел лес, по которому прошли шелкопряды. Он был начисто обглодан этими обжорами. Десятки километров ехал я, но нигде не видел ни одного зелёного пятнышка, только голые сучья торчали во все стороны.