Новые приключения разведчиц
Шрифт:
Татьяна Хайт-Тарновская долго и терпеливо слушала философствования Пичкиряева. Наконец, она не выдержала:
"Что вы хотите сказать? Давайте ближе к истине. Моему терпению приходит конец, я могу не сдержаться и наговорить вам много не приятного не о ваших родственниках, а о вас самом".
"Я стремлюсь убедить себя и тебя в том, что ты единственная живая душа от целой Орурковской линии, достойная уважения, любви и дружбы. Ты не похожа на сестру, своих тёток и бабушек. Ты - другая, диаметрально противоположная даже по внешним данным, но самое главное в том, что у тебя другая, красивая на 100% душа. Я простой русский мужик и говорить красиво не умею. Но я разбираюсь в людях, а тебя понял на первой минуте нашей встречи в гостинице, понял и поразился чистоте и искренности твоей души".
Татьяна заплакала от таких тёплых слов, обняла Пичкиряева, и они долго шептались о чём-то своём, забыв обо всём на этом свете.
На другой день они встретились вечером, и Пичкиряев радостно сообщил:
"Танюшка! Катька нашлась! Живая!"
"Где?"
"На экзотическом, практически не обитаемом острове рядом с Мадагаскаром. Это Южная Африка".
"Не может быть. Ты ошибся. Она на Бермудах была, в Гамильтоне. Географию что ли в школе не учил? Это противоположные части света. Другая Катька нашлась, не наша".
"Наша, Танюшка, наша. Не паникуй! Как она туда попала, не знаю. Но она там. У меня там люди свои работают, они сообщили и фотку прислали. Смотри".
"Она!"
"Вся её компания туда попала. Спаслась только она, остальные в плену у местных бандитов, может уже покойнички. А Катька к моим попала. Ни царапины на ней, ни синячка, в отличии от остальных. Она в безопасности сейчас. Правда, её пришлось лечить от какой-то местной заразы какими-то местными способами. Орала, говорят, не своим голосом. Ей поделом, не всё коту масленица".
У Пичкиряева было много дел: разрабатывалась программа освобождения меркуриан из эдельвейсовского плена, уничтожение их базы на острове. По инструкции Пулково надо было начинать строительство научного меркурианского центра. Сейчас решался вопрос, где лучше строить этот центр: в Сочи или Пятигорске. Но о заботах своих Пичкиряев Татьяне не говорил ничего, хотя у него уже мозги высохли от разработки планов освобождения меркуриан. Правительство требовало быстрых и решительных действий от ведомства Пичкиряева. В случае провала его ждали большие неприятности. Боялись журналюг, если они пронюхают жареное, разнесут по белу свету и операции конец. Общественность потребует огласки, начнутся протесты, а эдельвейсы взорвут этот маленький остров вместе с меркурианами, учёными, коттеджным посёлком, туземцами и нашими разведчиками. И скажут люди: а где же этот сказочный остров ? Да не было его никогда и нигде. И ничего не было. Всё это сказки, легенды, выдумки.
А Татьяне он сказал, что у него скоро предвидится деловая поездка в Сочи и Пятигорск. И он хочет, чтобы она поехала с ним. (Татьяна нужна ему была для того, чтобы скрыть деловую цель поездки и представить её, как отдых и развлечение).
Радости Татьяны не было конца, она бросилась к Пичкиряеву, обняла его, а он подхватил её на руки и долго кружил по комнате.
21.
На острове разворачивались бурные события. Привести Пулково и Екатерину в поселение туземцев было невозможно. Новые люди воспринимались здесь с опаской, и о них подпевалы жрецов сразу же сообщили бы в коттеджный посёлок. Требовалась почти постоянная связь с ведомством Пичкиряева. Пулково постоянно по рации давал указания коллегам из Москвы по созданию микроклимата в резиденции меркуриан, которая спешно строилась то ли в Сочи, то ли в Пятигорске. Биологи консультировались у него по созданию меркурианской вакцины и питанию инопланетян, физики решали с ним вопрос транспортировки. Пулково изменился на глазах, помолодел, глаза горели жаждой жизни и научных исследований. Побритый, подстриженный, вымытый, в хлопковом тренировочном костюме, который по приказу Пичкирява привёз Франсуа с Мадагаскара, он был полон энергии. Екатерина же осталась верной себе: спала до 12 часов, загорала, отдыхала, "строила глазки" Пулково, "Красной руке" и даже Тарновскому. Но, безуспешно, что её раздражало и портило настроение. Зоя и Тарновский разрабатывали планы проникновения в посёлок и похищения меркуриан. "Красная рука" отвечал за хозяйство: охотился, готовил еду, приносил воду, поддерживал огонь. Он пытался привлечь Катю себе в помощницы, но из этого ничего не получилось.
Тарновский и Пулково пришли к выводу, что необходимо несколько раз побывать в коттеджном посёлке с разведовательными целями. Необходимо знать: где находятся меркуриане, как их охраняют, где лаборатория, где главный компъютер, из которого следует забрать все научные открытия. Надо узнать судьбу пленников, бесшабашных друзей Катьки, прожигателей жизни. Может среди этих мажоров найдётся двое или трое способных включиться в битву с эдельвейсами. Очень неравными были силы. Трое мужчин и Зоя. Катька - пустое место. Правда Зоя даст по стрельбе фору тому же Пулково. В драке она тоже мастер.
За вечерним костром начали обсуждать план проникновения в посёлок с целью разведки. Зоя настаивала:
"Пулково не может принимать участие в поездке. Если мы погибнем, то дело наше не пострадает. Других пришлют. А Пулково - один! Второго такого нет. Он артефакт проекта эдельвейсов. Он знает всё о проекте и меркурианах. Он России нужен".
Тарновский же утверждал, что Пулково знает посёлок изнутри, что с ним легче ориентироваться. Зоя возражала, что Пулково двадцать лет не был в посёлке, там всё давно изменилось и толку от Пулково - никакого. Катька ляпнула в своей манере:
"Если встретите бутик, купите мне носовых платков и соломенную шляпку".
В итоге Пулково убедил всех, что он должен поехать на разведку, что его никто не узнает, потому что его никто уже не помнит. А главное, он знает, как вести себя с меркурианами и надеется, что они-то его узнают своим особым чутьём и можно будет войти с ними в контакт. Этот аргумент перевесил все остальные.
Около половины второго ночи отправились в опасную поездку: Тарновский за рулём, рядом, как всегда верная Зоя. На заднем сиденье сеньор Пулково и неустрашимый честный островитянин "Красная Рука". Все были вооружены пистолетами, ножами и желанием успеха. Оставив машину в зарослях густого кустарника, последние метров двести прошли пешком и через минут двадцать оказались на краю теннисного поля. Посёлок спал. Одноэтажные, редко двухэтажные, пряничные коттеджи были точной копией частных домиков Франции или Германии двадцатого столетия. Пространство около домов освещали электрические фонари, словно в крупных городах, располагаясь в ряд, почти на одинаковом расстоянии друг от друга. Везде подстриженные лужайки и газоны, аромат травы и цветов. Тротуары заасфальтированы. Короче, настоящий европейский комфорт. В некоторых окнах мерцал слабый голубоватый свет - неужели телевизор? Пулково пояснил, что некоторые умельцы, ещё в его годы пребывания здесь, умудрялись принимать телевизионный сигнал с Мадагаскара. А сейчас тем более. Остановились.
"Давай, Пулково, ориентируйся. Где здесь научные корпуса? Лаборатории? Пункт охраны?"
Пулково оглядывался, что-то шептал себе под нос: "Этот зелёный слева, был синим... недавно красили. Жёлтого коттеджа не было. Строили в сторону леса. Направо будет... затем налево, ещё налево. Кажется, не ошибаюсь. Вперёд! Я знаю дорогу!"
Шли быстро, так как улица была слишком светлой. Когда свернули в тёмный переулок, вздохнули с облегчением. Вдруг на первом этаже красного домика зажёгся свет, послышались глухие мужские и женские крики. Быстро миновали опасное место, схватились за оружие, ждали нападения. Когда прошли ещё метров триста, Пулково остановился, и повёл их между двумя коттеджами в глубину двора. Вместо двора оказалась огороженная территория, на которой красовалось длинное одноэтажное кирпичное здание с тёмными окнами. С виду оно было похоже на больницу или муниципальное учреждение в России, но на несколько ступеней аккуратнее, капитальнее и красивее.
"Не могу утверждать, какое учреждение располагается в данном месте ныне, - осторожно говорил Пулково, - но в семидесятые годы здесь находилась лаборатория, построенная специально для наших экспериментов. С боку есть дверь".
Обогнули строение. Через боковую дверь можно проникнуть внутрь. Дверь была открыта, что не могло соответствовать железным законам логики. Очевидно, эдельвейсы абсолютно уверены в безопасности посёлка. В здание прокрались двое: Зоя и Тарновский с оружием на взводе. Они осторожно продвигались в полутёмном коридоре, готовые к стрельбе. В холле в нос ударил, запах спирта вперемешку с каким-то лекарством. "Как в больнице или в морге" пронеслась мысль и исчезла. Продвигались неслышно вдоль закрытых дверей кабинетов. Вдруг в конце коридора открылась дверь и двое или трое людей в зелёных халатах появились в коридоре. Они не громко разговаривали. Зоя и Тарновский, как тени, метнулись в боковое ответвление коридора. Перестрелки удалось избежать, можно поздравить себя с маленькой победой и выводом, что посторонних здесь не ожидают. По лестнице спустились в холл, одна из дверей была открыта. Тихо вошли. Перед ними оказалось довольно большое помещение, похожее на лабораторию: холодильники и термостаты, центрифуги фотоэлектрокалориметры, микроскопы различных модификаций. Зажглась надпись: