Новые приключения разведчиц
Шрифт:
"Я и не заставляю тебя обниматься с мартышками. Давай перекрашиваться. Я нашёл набор красок и инструкции к ним. Они сделают нашу кожу тёмной".
Качественно и ровно перекраситься самому невозможно. Красить нужно было друг друга, а для этого им пришлось раздеться. Зоя заупрямилась и не хотела раздеваться при мужчине. Евгений долго убеждал Зою, что это необходимо и первый разделся на поляне, правда, он соорудил себе из веток набедренную повязку. Тогда Зоя решилась, и через минуту Евгений увидел Зою без одежды. Они перекрашивались и привыкали друг к другу в новом виде, ведь туземцы не стесняются ходить голыми в своих поселениях. Они теперь островитяне, они должны знать и уважать традиции своего народа. Тарновский смотрел на Зою и мысленно сравнивал её с Ариной. Не могла никак Арина уйти из его мыслей, тип её фигуры и внешности поразил Тарновского. В Аргентине он слышал о художнике Борисе Валледжо, который изображал мифических богов, амазонок, русалок, кентавров, циклопов, титанов. Его поразила картина "Королева демонов". На картине совершенно голая королева повелительно и грациозно указывает на что-то рукой. Её фигура совершенна, светлые волосы струятся по мраморной коже, взгляд устремлён вдаль, его выражение цинично-жестокое. Когда Тарновский увидел Арину, он подумал, что где-то уже видел её, но не мог вспомнить. Сейчас он понял, что "видел" её тогда, на картине Валледжо. Зоя рассказывала ему насколько жалкой, одутловатой и больной смотрелась Арина в сентябре 1945 года. Что случилось с ней за последние десятилетия, что её так омолодило и сделало "королевой" демонов. Невольно Евгений сравнивал разведчиц между собой и видел, что Зоя безнадёжно проигрывает перед Ариной по внешним данным. А душа? Такая же красивая она у Арины, как и её тело? Помогая друг другу, облачалась пожилая парочка в костюмы коренных жителей острова. Зоя натянула на себя юбочку из коры какого-то дерева с воткнутыми яркими перьями птиц, многочисленные бусы закрывали грудь и живот, на голове тюрбан, украшенный перьями. Евгений надел набедренную повязку из шкур, на голову водрузил круг, украшенный зубами животных. Боевую раскраску сделали друг другу по оставленным эскизам. Рассматривая друг друга, долго и весело смеялись. Пистолеты пришлось оставить, за то взяли с собой бинокли, кинжалы и дубинки. И пошли в неизвестность. Идти без груза было легко, скоро обозначилась тропинка, создавалось впечатление, что тропинка освоена, иногда кто-то ей пользовался. Было очевидно, что священная половина обитаема. Папуасам вход сюда запрещён, значит, не одна Арина со жрецами обитает здесь. Кто-то ещё обосновался и занимается здесь чем-то загадочным.
На самом деле остров был значительно больше, нежели виделось на первое впечатление. Новоиспечённые дикари пересекли границу священной части острова и по равнине продвигались вперёд целый день и лишь в одиннадцатом часу вечера смогли достичь обитаемой туземцами половины, и затаились в кустарнике в километре от хижин местных островитян.
8.
Заросли кустарника были колючими и непроходимыми. Сделали подкоп. Влезли в самую середину и назвали это место "наблюдательный пункт". В бинокли была хорошо видна вся деревня туземцев. Орурк озвучил задачу: изучить быт, характер, взаимоотношения обитателей. На это уйдёт не менее пяти дней.
Деревня проснулась рано. Часть дикарей отправилась ловить рыбу в океане. Остальные разжигали костры. Женщины готовили пищу. Мясо жарили на вертелах. Ветерок дул в сторону "наблюдательного пункта" и приносил аромат жареного мяса, кореньев и ещё чего-то, казавшегося необычайно вкусным. У Зои и Тарновского "слюньки текли" от таких аппетитных запахов. Зоя сказала:
"Папуасы едят более качественную пищу, чем цивилизованные народы. У них нет консервантов, красителей, ароматизаторов, разрыхлителей, вкусовых добавок. Всё натуральное".
Затем часть мужчин уходила на охоту, причём группами по пять-десять человек, часть оставалась чинить хижины, рубить хворост для костров. Через три дня с бытом было всё ясно. Удивляло отсутствие вождя, все были равны между собой - "полная демократия" - смеялся Тарновский. Подготовительная часть работы была закончена, надо было решать главный вопрос: как проникнуть в деревню и остаться в живых, ведь островитяне могут понять, что они пришли со священной части острова. Кроме того, мысли цивилизованного человека можно смодулировать, а какими мыслями забита голова дикаря, представить себе абсолютно невозможно.
Обсуждались разные варианты внедрения. Решили появиться со стороны моря. Бинокли, кинжалы и дубинки оставили на "наблюдательном пункте", при необходимости добраться до них не составляло труда. Около двенадцати часов, когда деревня уснула, разведчики выбрались из своего укрытия и отправились в путь, к морю. Небо было без облаков. Светила луна, сияло многочисленное количество звёзд. Горожане мегаполисов никогда не видят такого звёздного неба, смог и городские загрязнения давно скрыли от горожан эту небесную красоту. Дальнейший путь проделали по воде, которая была очень тёплая и ласковая. Такой воды нет даже в Чёрном море, в бархатный сезон. Это свойство характерно для вод Южной Африки.
В четыре утра Евгений начал "топить" Зою.
"Делай это по-настоящему, - учила Зоя, - чтобы мне стало плохо, чтобы я нахлебалась воды, даже потеряла сознание. Придуши немного. Не бойся. Это не смертельно".
"Но я не могу, я не умею. Ты притворись, ты умеешь притворяться".
"Я притворюсь, Но ты должен всё сделать натурально. Изобрази отчаяние. Кричи, теряй сознание, плачь, страдай, проси о помощи. Начали".
И они начали. Тарновский толкнул Зою в воду и окунул вместе с головой, долго держал, Зоя по - настоящему вырывалась, глотала воду и потеряла сознание. Тогда Тарновский вытащил её на берег, сам бросился в воду, сорвал с себя все одежды, упал в песок и начал громко кричать, прося о помощи. Помощь, в виде всего местного населения, не заставила себя ждать, женщины по местным обычаям приводили в чувство Зою, мужчины допрашивали Евгения. Зоя старательно изображала отсутствие сознания. Когда она "пришла в себя", начала звать своего попутчика:
"Чоаха, Чоаха, - звала она слабым голосом, и кричала на каком-то китайско-татарском наречии бессмысленную смесь слов. Тарновский тоже вошёл в роль, он воздевал руки к небу, падал в песок, призывал небесные силы. Все видели его горе и отчаяние. С помощью рук и жестов он объяснил, что их лодка потерпела крушение, их было пятеро, но только они добрались до берега. И он начал оплакивать погибших, да так естественно, что Зоя на момент замолчала, вспоминая, кто же ещё был с ними и погиб. Потом сообразила: "вот артист" и заголосила, и зарыдала. А женщины утешали её, поили напитками, успокаивали.
Спектакль окончился на "бис". Пострадавших торжественно внесли в деревню, накормили, напоили, воздали почести и выделили небольшую хижину.
Все последующие дни новоиспечённые Нахохо и Чоаха изучали язык и быт островитян. Днём, когда взрослое население было занято по хозяйству, они общались с детьми, спрашивая "что это? "кто это?". Дети охотно отвечали, и вскоре общение с взрослыми стало возможным. Изучали индивидуальные особенности отдельных личностей. Вскоре они уже знали, кто из дикарей пользуется большим уважением, кто с кем дружит, кому доверяют, кого сторонятся и боятся, и делали выводы: кто из островитян и в чём может быть полезен. Рано утром возле их хижины раздавались женские голоса:
"Нахохо! Нахохо" - это Зою звали готовить завтрак, через некоторое время ей торжественно подарили котёл, хозяйственные принадлежности и место для собственного костра. Чоаха занимался починкой хижин и изготовлением примитивной мебели.
Они изучали островитян, кто из них может быть максимально полезен. От исполнителей зависит всё, Зоя усвоила это в сентябре 1945 года. Начальнику объекта руководство приказало доставить Арину в СССР. Допрашивать и любым способом узнать, как попала к ней ценная информация. Но начальник сумел внести коррективу в операцию, послав к Арине именно Зою с мужем, ибо только они могли договориться с Ариной, обойтись без кровопролития, получить всю информацию и сохранить жизнь Арине. Сейчас это всего лишь приятное воспоминание и вряд ли возможно его повторить.
Довольно быстро Чоаха и Нахохо выделили среди островитян человека, который располагался особняком, мало разговаривал с прочими, словно избегая их. Внешне островитянин мало чем отличался от остальных в одежде и цвете кожи. В руках ружьё, на поясе кинжал. Зоя и Тарновский быстро поняли, что папуас не пользуется среди одноплеменников любовью и уважением, они не желают поддерживать с ним дружеские отношения.
Незаметно пролетело больше недели, как потерпевшие крушение Нахохо и Чоаха, довольно легко вписались в быт островитян, и сейчас их трудно было отличить от аборигенов. Иногда Тарновский отправлялся на охоту вместе со всеми, но чаще он ходил в лес один, подбирал деревья для починки хижин и изготовления посуды. Главной целью таких походов было: проникнуть в промежуточную базу для связи с центром. Зоя оставалась среди прочих женщин. Тогда, в войну, их молодых разведчиц учили, как вести себя, если выдаёшь себя за немку. Это было значительно труднее, чем сейчас. Как держать вилку, каким ножом пользоваться, как вести себя во время беседы. Поведение папуасов более естественное, чем у цивилизованных народов, у которых масса лишних условностей и приличий, не соблюдение которых быстро вызовет подозрение у окружающих. У туземцев. К счастью они не пользуются столами, ножами и вилками, чаще используя руки, то есть пальцы рук. Тур Хейердал вспоминал, как обедал с аборигеном в ресторане. Туземец спокойно брал с тарелок, сидящих за столом людей, понравившиеся ему куски мяса, пирога или десерта и отправлял себе в рот. Понятно, что Зое и Тарновскому большинство манер островитян, виделось, мягко говоря, смешными, разучивать и запоминать их не приходилось.