Новые приключения Стальной Крысы
Шрифт:
Работенка предстояла жаркая и неприятная. Он зажег воспламенитель, надел сварочную маску и взялся за дело. Поначалу шло довольно легко, хотя дым горящего уплотнителя порядком досаждал. Когда тянуться до зоны резки стало трудновато, я принес стремянку. А когда у инженера устали руки, сменил его, и длина вскрытого шва продолжала увеличиваться, пока круг не замкнулся.
— Готово, — сказал я, закручивая вентиль; пламя с хлопком погасло. — Давайте проверим, работает ли мотор.
Откинув защитный кожух панели управления, Штрамм щелкнул пускателем. Пение электродвигателя показалось нашим ушам музыкой — наконец-то работает хоть что-то. Механизм залязгал, и люк распахнулся. Затем выехал пандус, а навстречу ему хлынул свежий теплых воздух. Я блаженно потянул носом.
— Я и забыл, как пахнет под открытым небом.
Штрамм кивнул в знак согласия.
— За время долгого путешествия корабельный воздух малость разит. Особенно на этом корабле. — О чем навязчиво напоминали отдаленные визги в глубине корабля.
Конец пандуса громыхнул о бетон, и мы увидели дожидающийся санитарный комитет по встрече — двух мужчин в форме.
Верхом.
— Медицинские документы у вас? — окликнул один из них. У него кожа была темно-ореховой; у его спутника — мертвенно-бледной. Штрамм вручил мне папку, и я протянул ее вперед.
— Пожалуйста, положите их на посадочную площадку, — попросил чиновник, соскакивая с коня. — Затем вернитесь на корабль. Боюсь, пока медицинские документы не будут рассмотрены, выходить из корабля не разрешается никому.
В отдаленном визге и хрюканье отчетливо слышался протест.
— Запросто, — отозвался я, делая, как он просил. Он взял папку, вскочил в седло, и оба галопом умчались прочь. Я сел на пандус, по-прежнему наслаждаясь ароматом воздуха, и позвонил капитану, чтобы ввести его в курс. Штрамм присел рядом.
— Странно, почему они на лошадях? — проронил он.
— Может, топливный кризис. А вы обратили внимание на разный цвет их кожи?
— Такое трудно прозевать. Это важно?
— Возможно. А может, я чересчур подозрителен ради своего же блага. — Тут мое радио зажужжало, и я включил его, сказав «Радио».
— Джим слушает, капитан, — произнес я.
В пространстве передо мной воспарило его голографическое изображение.
— Они только что радировали, что санитарный допуск получен. Команда таможенников уже в пути.
— Что-то они не торопятся… — проворчал я.
— Нам же пока дали разрешение покинуть корабль, если только мы не будем отходить от него более чем на двести метров. То есть не дальше деревьев.
— А как насчет животных?
— Они тоже могут выйти, пока не вырвались силой.
Не успел он договорить, как мы услышали радостный визг и грохот копыт. Мы едва успели отпрыгнуть в сторону, когда мимо пронеслись хряки, за которыми по пятам следовали матки и поросятки. Как только они ворвались в ближайшую рощицу, их опекуны поспешили следом.
— Взаправду славно чуять такой свежий воздух! — воскликнул Эльмо, следуя за ними. Вот уж воистину умелец констатировать очевидное!
Дальше последовали женщины, настроенные на праздничный лад. Они несли с собой складные стулья и корзинки; да здравствует праздник!
— Все равно, не нравится мне это, — пробормотал я, хмуро глядя в их удаляющиеся спины.
— Согласна на все сто, — подхватила Анжелина, вслед за остальными спускаясь по пандусу. — Все здесь — кроме свежего воздуха — попахивает как-то дурно.
Указав на ранец у нее в руках, я вопросительно поднял брови.
— Регистрация корабля и разнообразные бумаги, которые запросили власти. Что мне не нравится, так их просьба, чтобы документы принес командир судна. Я отобрала их у капитана, когда он уже собирался выйти. Сказала, что ты владелец и обо всем позаботишься. А еще сказала, что он не должен покидать мостик, пока ты не скажешь.
— Ты прямо прочла мои мысли!
— Это не потребовалось. Я не менее подозрительна, чем ты. — Она вручила ранец мне.
— Они сказали, что мне с этим делать?
— Администрация уже в пути, чтобы их забрать.
— Опять верхом, полагаю?
— Отойдем в сторонку от остальных, — негромко проронила она. Мы сели на траву под солнышком, и Анжелина указала на космические корабли, сгруппированные в дальнем конце порта.
— Тебе выдалась возможность приглядеться к остальным звездолетам поближе?
— Нет. Я был слишком занят, прорезая выход.
— Ну а мне выдалась. Там нет ни людей, ни транспорта. Никто не входит в здания и не выходит. А нижние люки на кораблях вроде бы открыты. Но никакого движения ни внутрь, ни обратно. Мы слишком далеко, чтобы разобрать толком, но вид у них очень заброшенный. И потом, где в этих зданиях работники?
— На этой планете мне не нравится ничего, ровным счетом ничегошеньки!
Я был озадачен, расстроен — и совершенно Уверен, что дело здесь очень и очень нечисто.
— Наконец-то что-то происходит. — Анжелина указала через поле на дорогу, ведущую в лес.
И в самом деле. На поле выкатилась одна, а там и другая повозка. Обе крытые, и из людей видны были только двое возниц, сидевшие на приподнятых платформах в передней части повозок.
Каждый держал в руках поводья шестерки лошадей, впряженных в повозки и тянувших их в нашу сторону.
— Скверно! — сказала Анжелина.
— Согласен! — ответил я, срываясь с места, даже не договорив. И помчался к лесу, крикнув Анжелине через плечо: — Загоняй женщин внутрь. А я мужчин!
Повозки приближались приличным галопом. Когда они оказались неподалеку, я узнал возниц.
Те же двое, что забрали медицинские документы.
Теперь они придержали лошадей настолько близко от нас, что вопящие женщины бросились врассыпную, устремившись к пандусу. Я снова заорал мужчинам, таращившимся на меня, будто я рехнулся: