Новые русские аферы: герои нашего времени
Шрифт:
В мае 1999 года из Лефортовского изолятора под подписку о невыезде был освобожден бывший председатель Госкомстата Юрий Юрков, которому инкриминировалось получение взяток и хищения. Следователь Генпрокуратуры Николай Волков был уверен, что на свободе Юрков не сможет препятствовать ходу расследования. Таким образом, под стражей оставался только один фигурант дела — начальник издательства Главного вычислительного центра Вячеслав Барановский.
Юрий Юрков провел в «Лефортово» 11 месяцев. Его содержали в относительно неплохих условиях: камера на двоих, в ней были телевизор, холодильник. Чиновник регулярно получал передачи от родных. В Госкомстате его не забыли и вспоминают с теплотой.
Все остальные проходящие по делу чиновники, кроме Барановского, к этому времени давно были на свободе, включая зампреда комитета Валерия Далина и директора ГВЦ Бориса Саакяна. Адвокат Юркова Виталий Хавкин рассказывал, что: «формально их выпустили в связи с ухудшением состояния здоровья, но истинная причина в том, что Далин и Саакян признали свою вину, хотя и частично. Именно на их показаниях и строится обвинение против Юркова, который все категорически отрицает. Ему тоже предлагали дать „признательные показания“ в обмен на свободу, но он отказался».
Тем не менее следователь Волков сообщил, что освободил Юркова потому, что дело статистиков практически завершено и бывший руководитель комитета не сможет повлиять на ход расследования: вскоре подследственным будет предъявлено окончательное обвинение.
По словам следователя, Юркову инкриминировались хищения и взятки на $120 тыс., а Саакяну — больше чем на $500 тыс.
В августе 2001 года Генпрокуратура передала «дело статистиков» в Московский гарнизонный военный суд. Владимир Подберезный, защищающий экс-директора Главного вычислительного центра Госкомстата Бориса Саакяна, заявил, что по его мнению, Генпрокуратура направила материалы дела не в общегражданский, а в военный суд, чтобы максимально закрыть процесс от журналистов. На суде всплывут все ляпы следствия, свидетели начнут отказываться от своих показаний, и дело рассыплется.
О том, как возникло это дело, он рассказал следующее.
«Борис Саакян в 1997 году за многочисленные финансовые нарушения уволил одного из сотрудников ГВЦ Александра Тетивкина. Неожиданно у того в ФСБ оказался покровитель — старший оперсотрудник первого отдела управления экономической контрразведки капитан Новиков. Он начал названивать главе Госкомстата Юрию Юркову с требованием не увольнять проштрафившегося приятеля. Юрков не стал вмешиваться. После этого Тетивкина пристроили на работу в подопечное ФСБ ООО „Альфа-Экспертиза“.
Вот эти люди решили во что бы то ни стало отомстить Саакяну и сфабриковали против него заявление в ФСБ. 13 июня 1997 года оно было принято в производство, а уже через три дня Мосгорсуд дал разрешение на прослушивание в течение полугода служебных телефонов главы ГВЦ. Снималась информация и с других технических каналов связи: факсов, селекторов, электронной почты. Были установлены подслушивающие устройства во многих служебных помещениях, на что разрешения суда, конечно, не было.
Уже в Генпрокуратуре это дело попало в руки небезызвестного следователя Николая Волкова. А ему были нужны квартира, погоны генерала, и он „погнал волну“ в прессе. Желая раздавить арестованных, начал навешивать на них ярлыки врагов народа. Вместе с чекистом Новиковым следователь разработал схему возможных нарушений со стороны руководства Госкомстата и начал подгонять под нее свидетельские показания. Люди подбирались по принципу наличия служебных обид на Бориса Саакяна.
Причем Волков с целью заставить говорить то, что
Дошло до того, что на очередном допросе следователь предъявил Борису Саакяну обвинение в даче взятки мэру Москвы Юрию Лужкову. Ну, знаете, все можно ожидать, но такое просто уму непостижимо. Ясно, что Волкову нужен был мировой скандал и лишний повод для своей телерекламы. Когда ему объяснили, что Госкомстат предлагал столичной мэрии свой пансионат „Пестово“ балансовой стоимостью 18 млрд рублей в счет погашения долгов в местный бюджет, следователь больше к этому разговору не возвращался.
Будучи в „Лефортово“ Саакян обратился с жалобой к надзирающему прокурору, и буквально через два дня его вызвал на допрос Волков. Он заявил, что все подобного рода бумаги попадают к нему и он нам устроит такую жизнь, что пропадет всякое желание их писать. Затем он зачитал все мои беседы с Саакяном в „Лефортово“. Вы представляете, до чего дошло? Подслушивали разговор клиента с адвокатом!
Ну ладно только Волков. В августе 2000 года следственную бригаду возглавил Эльсултанов, который на первой же встрече с Саакяном отказался его выслушать, заявив, что он все знает и разговоры излишни. А ведь Борис Хачатурович — уважаемый специалист. Кстати, следователь Волков уже после увольнения из органов передал Саакяну через других лиц свои извинения».
Говоря о долларах, которые нашли у Саакяна ($2,6 млн), адвокат сказал, что «это чужие деньги, родственника брата Саакяна, который уехал в Америку и оставил их ему на сохранение. Это вообще очень богатая семья. Отец того брата, дядя Саакяна, был владельцем нескольких фабрик в Иране по производству безалкогольных и алкогольных напитков. После войны он перевез эти заводы в Армению. По этому поводу было даже специальное разрешение, подписанное самим Сталиным. Дядя как бы подарил их государству, а взамен его сделали главным инженером и разрешили получать с этих предприятий часть прибыли. Генпрокуратура по линии Интерпола проверяла эту информацию, и в деле есть ответы армянских и американских спецслужб и ФБР, подтверждающие чистоту изъятых средств».
Но здесь возникает другой вопрос. Где эти арестованные $2,6 млн? По некоторым данным, их поместили в Собинбанк под проценты. Сейчас ставка по валюте, даже если брать по минимуму, допустим, 10 %. Значит, за три года накапало почти $0,8 млн. Где эти проценты, кто ими пользуется? На мой взгляд, это одно из объяснений длительных сроков расследования. Кстати, в прошлом году на таможне была задержана дочь заместителя генпрокурора Василия Колмогорова за то, что попыталась вывезти из страны незадекларированные $50 тыс. Откуда эти деньги?
«Чтобы вы поняли, о чем идет речь в обвинении, кое-что поясню. В 1994 году, когда Юрков позвал Саакяна обратно на работу в Госкомстат, эта структура переживала сложные времена: все счета были арестованы, людям нечем было платить зарплату. Два года Саакян налаживал работу. Искал клиентов среди государственных и частных организаций, кому были необходимы разного рода информационные продукты. Начал заключать договора и зарабатывать. Деньги шли не напрямую в ГВЦ или Госкомстат, а в учрежденные ими фирмы, например в ассоциацию „Статинформ“. Люди, выполнявшие эти работы, по договорам получали гонорары: насколько я знаю, от $200 до $10 тыс. Причем были это не только статистики, но и представители Минтруда, ФАПСИ. Теперь им это все инкриминируется как взятка. Дескать, сотрудники ФАПСИ за взятку способствовали заключению этих договоров. Абсурд!»